"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

– Если он хотел, чтобы она играла в парике, купил бы что-нибудь поприличнее. У Бергстрёма водятся деньги, если это он.

– Согласен, – кивнул я.

– А голос мужчины она узнала?

– Она никогда не встречалась с ним. Еще за год до смерти Юстины она узнала, что у той есть постоянный клиент, однако никогда его не видела. Он богат и увлекается БДСМ – вот все, что ей было известно.

Арне поставил на плиту воду для кофе и, пока та закипала, вытер стол. Сначала влажной тряпкой, которой мыл посуду, потом сухим кухонным полотенцем.

– И когда я вчера встретил…

– Эскорт-даму?

Я кивнул.

– А имя у нее есть?

– Лоне. Она представилась как Лоне, большего не знаю.

Арне приготовился слушать.

– Она дала мне телефон и адрес БДСМ-салона, где состоятельные люди могут кому-нибудь задать или от кого-нибудь получить взбучку.

– Странный мир, – пробурчал Арне.

– Не говори, – поддержал я. – Так вот, Лоне назвала девушку, которая знала шведа, всегда приезжавшего в Копенгаген с персональной розгой. И дала мне ее номер.

– Не та, что была в Нью-Йорке?

Я покачал головой:

– Эту зовут Шеннон Шей, и она ирландка. С ней я тоже встречался.

– И что?

– У меня был номер салона, я звонил им, но ответа не получил. И дверь оказалась заперта, никаких признаков жизни. А дом действительно шикарный. Это всего в нескольких кварталах от «Дан Тюрелля».

– Что сказала ирландка? – перебил меня Арне. – Она видела фильм?

– Да, но не узнала Юстину. Она никогда с ней не встречалась. Собственно, ирландка не совсем эскорт-девушка и с Лоне почти не знакома. Сделки заключались через сербку, которая всем заправляет. Хотя Лоне предполагает, что главная в салоне все же не сербка, а кто-то другой. В Копенгагене организованная преступность…

– Как же ирландка попала в эту компанию?

– Через французского бойфренда, саксофониста. Он играл джаз и вечно сидел без денег. А аренда квартиры стоит дорого. И вот он услышал про сербку и захотел, чтобы Шеннон прозондировала почву. Или даже подзаработала. Женщина пожертвовала собой ради непризнанного гения – старо как мир.

Когда я показал ирландке фильм, она заплакала.

Я заказал ей кальвадос, она выпила.

Потом покачала головой и долго смотрела вдаль.

– Вот оно как… – прошептала она.

Я опустил глаза.

– Вот что жизнь делает с человеком. Кто он, вы знаете? – Она взяла меня за руку.

– Может быть, – кивнул я.

– А полиция? – (Я пожал плечами.) – Его уже взяли?

– Пока нет.

– А возьмут?

– Надеюсь.

Она не была рыжей, но вздернутый нос пестрел веснушками. Зеленые глаза показались мне слишком умными для эскорт-девушки.

– Вам, наверное, интересно, почему я в это ввязалась? – спросила она, и я снова пожал плечами. – Я работала в ресторане… Я… я даже не знаю, сколько фру Санья оставляет себе.

– Фру Санья?

– Санья Пантелич, но все называют ее просто фру Санья. Она дала мне пять тысяч. Я не спрашивала, сколько заплатил он, это недешевое удовольствие. Но он не жадничал, добавил четыре тысячи чаевых. Теперь я могу уехать домой, я из Слиго. Но там ни работы, ни джаз-клубов, и девять тысяч за один час – это… И потом… – она замолчала, – ведь фру Санья всегда там. А еще есть огромный сербский буйвол… охранник.

Ей было лет двадцать пять – двадцать шесть, но, разволновавшись, она стала похожа на девочку.

– А он не говорил, что преподал вам урок?

Она задумалась, потом тряхнула головой:

– Ничего такого. Он вообще мало говорил, скорее показывал. Но был строгий, требовал, чтобы я беспрекословно ему подчинялась.

– Строгий?

Она кивнула:

– Лишь раз он заговорил… «Вытяни ноги… Не дергайся… Расслабься…» Голос похож на тот, что в фильме. Ему как будто тяжело давались английские слова.

– А на его обувь вы не обратили внимания?

– На обувь? – удивилась девушка.

– Она была начищена?

– Это важно?

– Другие на это указывают.

– На обувь?

Я кивнул.

– Хм… Может быть… А знаете, что меня удивило? – (Я насторожился.) – У фру Саньи целый склад разного реквизита, но он всегда приходил со своей тростью. Разве не больной? – Она показала на улицу. – Как-то раз я проходила здесь, по другой стороне. Он сидел за уличным столиком и болтал с официанткой. Пил пиво, меня не видел. Она, конечно, была шведка. В Копенгагене полно симпатичных белокурых шведок.

Арне спросил, не хочу ли я еще кофе. Я отказался. Он поднялся и принялся убирать со стола.

– Шведка? – переспросил я. – А вы с ней разговаривали?

– Да, но сейчас у нее выходные. Она дала мне свой номер, оставляла сообщение. Из Мальмё, кажется…

– И она, наверное, узнает Бергстрёма?

– Наверное.

– Хочешь грога? – спросил меня Арне.

– Почему бы и нет.

– Тогда, может, уйдем в гостиную?

В гостиной у Арне было прохладно, и это настроило меня на официальный, торжественный лад.

Арне рассказал о своей поездке к Эгону Бергу. Вместе они еще раз прошлись по школьному снимку, который я так тщательно изучал.

Арне выложил его на стол и ткнул пальцем в круглолицую девушку с короткой стрижкой, в серой юбке и кофте.

– Это Агнета Мелин, урожденная Грёнберг. Живет в Андерслёве. Можем с ней встретиться, если ты уладил дела с полицией.

– Эва в командировке, – соврал я.

– Неужели?

– Да, уехала в Охус на денек.

Откуда мне пришел в голову Охус? Я и не пытался связаться с Эвой. Но нужно же о чем-то говорить за грогом, в который Арне, помимо всего прочего, положил слишком мало льда.

– Взгляни-ка… – Он вытащил из папки большое фото. – Тебе известно, что раньше фотографы делали панорамные снимки с воздуха, а потом продавали?

– Да. У дедушки висел такой на стене в рамочке.

Эгон Берг самолет не водил. Но каждые пять лет нанимал пилота с машиной, чтобы в погожий, солнечный день полетать над Андерслёвом, Сведалой, Скурупом и Бёррингом.

– Смотри-ка. – Арне поднялся и склонился над снимком.

– Что это? – Я насторожился.

– Дом Бергстрёма.

Одноэтажный особняк стоял на высоком холме. Большой, но пустой земельный участок был огорожен белым каменным забором. От ворот вглубь двора вела асфальтированная дорожка. Слева, за забором, виднелась мансарда и… Я узнал это место. По соседству стоял дом, где жили старик Бенгтссон и его сыновья. Я вспомнил забор, тянувшийся по другую сторону дороги.