"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

Я все еще не понимала:

– Но отчего не написать мне? Или Бену?

– Николь говорила, что они писали. Но ответа ни от вас, ни от него не получали.

– Почтой занимается Бен. Утром он ее забирает. Сегодня утром, по крайней мере…

– Так Бен не давал вам номера Клэр?

– Нет, – ответила я. – Он говорил, что мы не общались много лет. Она уехала из страны вскоре после нашей свадьбы. В Новую Зеландию.

– Ясно, – произнес он, а затем добавил: – Кристин, вы уже говорили об этом, но… Это не иностранный номер.

Я почувствовала приступ пока еще необъяснимого ужаса:

– Значит, она вернулась?

– Николь сказала, что Клэр навещала вас в Варинг-Хаусе почти ежедневно. Почти так же часто, как Бен. Она ничего не слышала об отъезде Клэр, тем более в Новую Зеландию.

Я почувствовала, как у меня из-под ног уходит земля. Все движется слишком быстро, и я не поспеваю за ходом событий. Наверху, я слышала, возился Бен. Вода уже не текла, бойлер затих. «Должно же быть рациональное объяснение!» – сказала я себе. Слишком много нестыковок. Я чувствовала, что мне надо лишь замедлить бешеный темп, чтобы поспеть за событиями и хоть в чем-то разобраться. Если бы он мог взять свои слова обратно, если бы не говорил этого, если бы…

– Но это еще не все, – сказал доктор Нэш. – Простите, Кристин, но потом Николь спросила меня, как у вас дела, и я ей рассказал. Когда я сказал, что вы живете с Беном, она удивилась. Я спросил, отчего так.

– И что же, – услышала я свой собственный голос, – что она ответила?

– Простите, Кристин, но послушайте меня. Она сказала, что вы с Беном в разводе.

Комната закачалась. Мне пришлось ухватиться за спинку кресла, чтобы удержаться на ногах. В телевизоре блондинка кричала на мужчину много старше себя: мол, я тебя ненавижу. Мне тоже захотелось кричать.

– Что? – не поверила я.

– Она сказала, что вы и Бен разошлись. Бен ушел от вас. Примерно через год после того, как вы стали жить в Варинг-Хаусе.

– Разошлись? – Мне казалось, что комната сжимается, уменьшается в размерах. Растворяется.

– Да. Похоже, это так. Судя по ее словам. И еще у нее ощущение, что здесь не обошлось без Клэр. Больше она ничего не сказала.

– Клэр? – переспросила я.

– Да, – ответил он; даже несмотря на собственное замешательство, я понимала, как трудно ему говорить об этом – слышала нерешительность в его голосе, догадывалась, с каким трудом он подбирает слова. – Не знаю, почему Бен вам ничего не рассказывает. Уверен, он думает, что так будет лучше. Защищает вас. А как теперь? Не знаю. Почему он умалчивает, что Клэр никуда не уезжала? Не рассказывает о том, что вы в разводе? Понятия не имею. Я считаю, что он поступает неправильно, но, полагаю, у него есть свои причины. – (Я молчала.) – Думаю, вам все-таки стоит поговорить с Клэр. Может, у нее найдется объяснение. Может, она даже поговорит с Беном. Не знаю. – (Снова пауза.) – Кристин? У вас есть под рукой ручка? Хотите записать номер?

– Да, – ответила я. – Да, конечно.

На кофейном столике лежали газета и ручка, я записала номер на уголке газеты. Послышался щелчок – открылась дверь ванной, Бен вышел на лестничную площадку.

– Кристин, – сказал доктор Нэш, – я позвоню вам завтра. Не говорите ничего Бену. Во всяком случае, пока мы не выясним деталей. Ладно?

Я услышала свой голос – как я соглашаюсь и прощаюсь. Он напомнил мне, чтобы я сделала запись в дневнике перед тем, как лечь спать. Я написала «Клэр» рядом с номером, все еще не зная, что делать дальше; оторвала кусочек газеты и спрятала в сумочку.

Когда Бен спустился вниз и устроился на диване рядом со мной, я не сказала ему ни слова. Сделала вид, что не спускаю глаз с экрана. Показывали документальный фильм о дикой природе. Дистанционно управляемый аппарат для глубоководных исследований отрывистыми толчками продвигался в чрево океанской впадины. В места, которые до этого никогда не видели света, били лучи двух осветительных приборов. Призраки морской пучины.

Я хотела спросить его, общалась ли я с Клэр в последнее время, но была не готова выслушивать очередную ложь. В темной глубине маячила гигантская креветка. Голос за кадром сообщил: подобное существо сняли на пленку впервые.

– Ты в порядке? – спросил он, и я кивнула, не отводя глаз от экрана, тогда он поднялся. – Пойду поработаю. Наверху. Скоро лягу.

Я взглянула на него. Я не узнавала его.

– Хорошо, – ответила я. – Пока.

Среда, 21 ноября

Я провела за чтением дневника все утро. И все равно не успела прочесть его целиком. Какие-то страницы я пролистала, какие-то перечитывала снова и снова, пытаясь поверить написанному. А теперь сижу в спальне у окна и пишу.

На коленях у меня лежит телефон. Отчего мне так трудно набрать номер Клэр? Нервные импульсы и мышечные сокращения – вот все, что от меня требуется. Ничего сложного или необычного. Тем не менее мне проще взять ручку и писать об этом.

Этим утром я отправилась на кухню. Моя жизнь, подумалось мне, построена на зыбучих песках. Пересыпается из одного дня в другой. О чем-то я точно знаю, что это неправда, в чем-то почти уверена, но всем сведениям обо мне и моей жизни много лет. Вроде бы читаю подлинную историю, а кажется, что роман. Доктор Нэш, Бен, Адам, теперь и Клэр. Они существуют, но подобны призракам во мраке. Точно незнакомцы мелькают там и сям в моей жизни – то тесно связаны с ней, то не связаны вовсе. Бесплотные, неосязаемые. Не люди, а привидения.

И не только люди. Все остальное тоже выдумано. Соткано из ничего. Мне нужна твердая почва, что-нибудь настоящее, что не исчезнет, когда я проснусь на следующее утро. Словом, мне нужен якорь в бушующем море.

Я открыла крышку мусорного ведра. Оттуда повеяло теплом разложения, и я учуяла запах. Тошнотворный сладковатый запах гниющей пищи. Там обнаружилась скомканная газета с недоразгаданным кроссвордом и чайный пакетик, прилипший к ней и оставивший коричневое пятно. Задержав дыхание, я опустилась на колени.

Развернув газету, я обнаружила в ней осколки фарфора, крошки и тонкую белую пыль. Под газетой оказался целлофановый пакет, свернутый и завязанный узлом. Я выудила его, подумав, нет ли там запачканных подгузников, и решила разорвать попозже, если понадобится. Под пакетом – картофельные очистки и почти пустая пластиковая бутылка с потеками кетчупа. Эти я отодвинула.

Яичная скорлупа – от четырех-пяти яиц – и тонкая луковая шелуха. Очистки красного перца, большой полусгнивший гриб.

Удостоверившись, я сунула все обратно в мусорное ведро и захлопнула крышку. Все совпадало. Вчера вечером мы ели омлет. И разбили тарелку. Заглянув в холодильник, я нашла две свиные отбивные на пластиковом подносе. В коридоре у лестницы красовались домашние шлепанцы Бена. Словом, все было так, как я описала вчера вечером в своем дневнике. То есть я ничего не придумала. Я написала правду.

Что означало: номер на обрывке газеты принадлежал Клэр. Мне на самом деле звонил доктор Нэш. И мы с Беном были в разводе.

Мне захотелось тотчас же позвонить доктору Нэшу. Спросить совета, что мне делать, или, еще лучше, попросить сделать все за меня – для меня же. Но сколько можно быть гостем в собственной жизни? Пассивным наблюдателем? Нужно взять все в свои руки. В голову приходит мысль, что я могу вообще больше не увидеть доктора Нэша, особенно теперь, когда я сказала ему о своих чувствах, своем увлечении, но я отогнала эту мысль. В любом случае Клэр я буду звонить сама.