"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
— Меня от тебя блевать тянет!
Папочка разразился смехом, проверил еще раз, выключен ли телефон, и сунул его в карман.
— Наконец-то я могу пойти пообедать. Сандра приготовила мне отличный гратен! А после я пойду посмотреть, как себя чувствует наша маленькая Джессика… И вы сможете бесплатно послушать, как она хнычет. Хнычет или стонет, я пока не решил.
Патрик вышел, оставив свет включенным.
Как только дверь хлопнула, Рафаэль повернул голову к Вильяму и улыбнулся.
— Получилось, брат, — прошептал он едва слышно. — Этот
Глава 47
— У тебя есть план? — поинтересовался Вильям.
Рафаэль отрицательно покачал головой.
— А что, если…
— Заткнись! — приказал брат. — Не хочу больше тебя слышать!
Вильям опустил голову, не говоря ни слова.
Время тянулось, растягивалось до бесконечности.
Юноша не мог перестать думать о своей вине, он злился на себя. В конечном итоге все это — его вина. Если бы он был покрепче, они быстрее убрались бы отсюда, Фред и Кристель были бы до сих пор живы. Они уже уехали бы далеко и разбогатели.
Если бы он сегодня ночью не оскорбил Патрика, если бы бездумно не спровоцировал его, Рафаэль не был бы так жестоко изуродован.
Брат рискнул всем, чтобы спасти его. И поплатился вместо него.
Внезапно какой-то звук заставил его поднять взгляд. Рафаэль, опять распростертый на полу, начал стучать зубами; дрожь охватила его с ног до головы.
Вильям, немного поколебавшись, все же перекатился поближе к брату. Он вытянулся во весь рост и буквально прилип к нему.
— Я тебя согрею, — прошептал юноша.
Рафаэль уткнулся лицом в плечо Вильяма и немедленно перестал трястись…
— Мне кажется, что этот ублюдок нас подслушивает, — едва слышно сказал он. — Так что нельзя говорить громко… Если мы не хотим, чтобы он услышал. У меня есть идея: я знаю, что он сделает все, чтобы получить имя скупщика и чтобы я заставил его приехать сюда. Но нам надо выиграть время и переключить его внимание на что-то другое.
— Что?
— Дай мне договорить, — велел Рафаэль. — Надо, чтобы ты был храбрым, брат. Он будет тебя пытать, чтобы развязать мне язык, но я не скажу ни слова.
Вильям громко сглотнул.
— И это ты в конце концов сдашься, — продолжил Рафаэль. — Но не сразу. Сопротивляйся, сколько сможешь.
— Ты хочешь, чтобы я сдал ему имя барыги?
— Нет. Ты скажешь ему про деньги, припрятанные в Марселе, у Пьеро…
— У Пьера? Но ты…
— Делай, что говорю. Детали я объясню позже. Главное, чтобы он свалил отсюда.
— А что потом?
— Потом у нас будет сорок восемь часов, чтобы постараться сделать ноги.
— Как?
— Надо будет попытаться убедить Сандру.
— А если у нас не получится? — встревожился Вильям.
— Если она откажется нам помочь, придется найти способ заставить ее это сделать. Надо, чтобы он подумал, что у нас с тобой все, конец, мы больше не братья. Что я готов
позволить тебе сдохнуть, лишь бы не отдавать свои деньги. Усек?— Ну почти…
— Дай мне это сделать и подыграй мне, — закончил Рафаэль. — Главное, чтобы ты не сдался слишком быстро. У тебя получится?
— Я постараюсь, Раф. Можешь на меня рассчитывать.
— Это наш последний шанс, брат. Наш единственный шанс.
Глава 48
Наступившая ночь обещала быть долгой. Даже бесконечной.
Пронизанной страхами, криками и слезами. Полной несбыточных мечтаний и погасших звезд.
Джессика плакала от холода на своей кровати.
Она ждала.
Не помощи, на которую она надеялась. Впрочем, она уже перестала надеяться.
С той минуты, как она потеряла сестру. Оскверненную этим чудовищем.
Сестру, которая не сказала ей ни слова, перед тем как уйти навсегда.
Я знаю, что она меня больше не любила и уже мне не верила.
Это нормально, потому что я ее предала. Не смогла ее защитить.
Ее сестру сбросили в яму у нее на глазах. Она мертва и закопана.
Джессика тоже хотела умереть. Умереть, чтобы избежать мучений, угроз этого психа.
Умереть, чтобы больше никогда не страдать.
Она знала, что это невозможно.
И Джессика дрожала на своей кровати с мокрым от слез лицом.
Долгая, бесконечная ночь. А сколько их еще будет?
Вдруг низкий голос Рафаэля проник ей в самое сердце:
— Ты там как, держишься, малышка?
Джессика вытерла слезы прежде, чем ответить, как будто он мог их увидеть. Счесть ее слабой.
— Нет… Мне плохо… Мне страшно!
— Это нормально. Но продолжай надеяться, прошу тебя. Надо надеяться. Постарайся для меня, хорошо?
— Я не могу! — простонала девочка.
— Что бы он с тобой ни сделал, ты должна надеяться, — рассердился Рафаэль. — Ты должна продолжать бороться. Не сдаваться. Ни за что.
— Мне страшно.
— Мне тоже страшно, — признался Рафаэль. — Но ты сильная. Невероятно сильная. И я знаю, что ты сможешь выбраться отсюда. Я это знаю, поверь мне…
Скрипнувшая дверь в конце коридора оборвала их на полуслове. Сбила дыхание.
— Он идет, — прошептала Джессика с ужасом. — Он идет!
Когда зажегся свет, она закрыла глаза, словно для того, чтобы отдалить неизбежное.
— Добрый вечер, голубка моя… Хочешь есть?
Ее глаза открылись, перед ней появился пакетик конфет: его протянул папочка. И его улыбка, такая же нежная, как плоть, в которую он готовится впиться.
Он положил сласти рядом с ней и уселся на кровать Орели, придвинув ее ближе:
— Ну что же ты, ешь, моя дорогая! Чего ты ждешь?
Джессика снова вытерла слезы, запустила руку в пакет с разноцветными конфетами, поднесла одну к своим потрескавшимся губам.