"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

— Вкусные, правда? Я купил их специально для тебя.

Сахар незаметно таял на ее языке, смешиваясь с солью слез.

— Вы меня убьете?

— Конечно я тебя убью. Но не сейчас, — успокоил он. — Мы еще проведем какое-то время вместе.

Джессика подавилась конфетой и выплюнула ее к ногам палача.

Он поморщился от отвращения, забрал у нее пакет и взял одну конфету.

— У меня никогда не было конфет, когда я был маленьким, — поделился он с полным ртом. — Одни только подзатыльники! — Он ухмыльнулся, схватил кусок лакрицы и сразу же проглотил его. — Знаешь, все, что я рассказал тебе вчера, — это правда.

— Ну и что? Я здесь ни при чем.

— Ты права, — признал папочка, кромсая зубами ядовито-зеленого медвежонка. — Но мир несправедлив…

— Почему вы меня похитили? Почему меня и мою сестру?

Папочка приблизился к ее лицу; она отстранилась.

— Твою сестру?

— Орели была мне как сестра!

— Понятно… Знаешь, мы всегда теряем тех, кого любим. Это неизбежно.

— Почему я?

— Потому что у меня от тебя стояк. Ты знаешь, что это такое?

Джессика почувствовала, как у нее внутри все сжалось.

— Ты знаешь, что это значит? — повторил Патрик.

Она ответила ему кивком, бесцельно сжимая подушку свободной рукой.

— Тебе это нравится? Так действовать на мужчин? Конечно да! Ты играешь в испуганную невинность, но… Ты же надеваешь короткие юбки и колготки не для того, чтобы нравиться подружкам, так ведь? Это все, чтобы нравиться мальчикам. Или я ошибаюсь?

Прямо за стеной Рафаэль и Вильям обменялись тревожными и злыми взглядами.

Если бы у них была хоть малейшая надежда, они молились бы. За то, чтобы это случилось не сегодня, чтобы у них было еще немного времени.

Чтобы у них был хотя бы один шанс совершить чудо.

Папочка проглотил очередную конфету и улегся на спину.

— Ты такая же, как все, — вздохнул он.

— Нет.

Он удивленно поднялся. Голубые глаза смотрели на него с вызовом.

— Нет?

— Я не такая, как все. Я сильная.

Патрик улыбнулся. Затем он снял наручник, словно демонстрируя, что она не представляет для него никакой опасности.

— Ты? Ты сильная?

— Мне так сказал Рафаэль.

— О… Рафаэль… Он тебе нравится, так?

— Да.

Она знала, что вступает на запретную территорию, медленно скользит прямо в расставленную им ловушку.

— Почему?

— Потому что он не такой, как вы.

— И что это значит?

Не надо, Джессика. Не провоцируй его, ради всего святого!

Сердце Рафаэля заколотилось.

Но уже слишком поздно…

Папочка смотрел на Джессику взглядом, который она уже видела. Тем самым взглядом, с которым он уводил Орели.

Девочка прижала к животу подушку. Свой единственный щит.

Жалкая преграда между ней и врагом.

Она ждала, что он бросится на нее. Что он, наверное, убьет ее.

Но по крайней мере, Рафаэль будет ею гордиться.

Патрик не двигался, просто смотрел на нее. С яростью, которую она чувствовала за стеклами его очков. За его улыбкой.

— Ты считаешь, что он умнее меня?

— Да!

— Тогда почему я взял его в плен, можешь мне объяснить?

Джессика не нашла ответа. Она терзала свою подушку.

— И он, полагаю, конечно же, красивее меня?

— Да!

Внезапно он выпрямился со скоростью кобры и схватил ее за горло. Она попыталась добраться до его лица, он отстранился, усилил хватку. Наклонившись над ней, он понемногу душил ее.

— А что, если я его изуродую? Что ты об этом думаешь?

Она попыталась ответить, задохнувшись в крике.

— Я могу это сделать, ты же знаешь… Просто потому, что я сильнее его! Потому что он в моей власти, так же как и ты.

Джессика все еще старалась вырваться, яростно оцарапала ему щеку, даже сбила очки, которые упали на пол.

Он продолжал сжимать ее нежное горло.

— Кто здесь главный? Отвечай, Джессика.

Папочка наконец ослабил хватку, она снова смогла дышать.

— Отвечай! — приказал он еще раз. — Кто здесь главный?

Она по-прежнему не проронила ни слова, поэтому он решил стать более убедительным. Он схватил ее за волосы, она закричала, когда он стаскивал ее с кровати.

Она делала все, что могла. Кусалась, дралась.

Но он, кажется, не чувствовал боли. Оцепенев в своей ярости, как в броне, он был одержим лишь одной мыслью. Подчинить ее своей власти.

Выдрессировать ее. Укротить ее, покорить.

Несмотря на весь ее гнев, страх или боль, ей не хватало роста и веса, чтобы бороться.

Она выбилась из сил, все напрасно.

И когда она, окончательно обессилев, перестала сражаться, он начал ее бить. Удары сыпались градом, а она была совершенно беззащитна.

Пощечины, удары кулаком в живот.

Когда она перестала шевелиться, он остановился. И закружился вокруг нее в жутком безмолвном танце. Это длилось несколько минут, в течение которых она слышала, как бьется ее сердце, чувствовала боль, вцепившуюся в ее тело.

Затем он снова уселся на кровать, опять схватил ее за волосы и заставил встать перед собой на колени.

— Кто здесь командует, Джессика? — спросил он, не повышая голоса.

— Вы! — ответила девочка, рыдая.

— То-то же, голубка моя. Ты становишься разумной, это хорошо. Ты хочешь, чтобы я занялся Рафаэлем? Хочешь, чтобы я сделал ему больно?

— Нет!

— Тогда ты будешь делать то, о чем я прошу. Согласна?

— Да… Да!

— Отлично, — улыбнулся папочка, расстегивая штаны.

В соседней комнате Вильям застыл в тягостном оцепенении. Рафаэль сжал правый кулак и яростно стукнул по стене, к которой был прикован.

Боль в сломанных пальцах исторгла у него крик.

Жестокая боль, такая, чтобы забыть о другой. Еще более дикой.

Наброситься на стену, раз уж нет возможности обрушиться на врага.

Рафаэль не мог видеть, что происходит с той стороны перегородки, но он знал.

Он надеялся, что ей не придется через это пройти, что он сможет уберечь ее от этого. Что этот маньяк уедет раньше, чтобы заполучить его деньги.