"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
– Так, лентяйка, заканчивай уборку, мне уже спать пора!
Мы уезжаем в четыре тридцать утра. Межда подталкивает меня к машине, потому что идти сама я уже не в состоянии. Как только я сажусь на заднее сиденье, то пристегиваюсь и закрываю глаза. И тотчас же засыпаю.
Шум мотора стихает, я резко открываю глаза и отстегиваюсь. Я нахожусь в полусне и не сразу понимаю, что машина остановилась непонятно где.
– Выходи, – приказывает Межда.
– Но…
– Проваливай! – орет она.
– Где мы?
– Раз ты не способна даже работать, ты мне больше не нужна. Выходи из машины и
Я озираюсь и вижу какой-то пустырь, заброшенный завод, остовы машин.
– Давай, брысь отсюда!
Межда выходит, открывает с моей стороны дверь, хватает меня за руку и заставляет выйти из машины. Потом толкает меня вперед.
– Вы же не бросите меня здесь! – говорю я со слезами в голосе.
– Вести себя надо лучше! На панель пойдешь, шлюшка!
Меня пробирает ледяной холод. Начинается паника. Межда садится за руль и заводит мотор. Тогда я бросаюсь к машине и стучу по стеклу.
– Пожалуйста, мадам! Не бросайте меня!
Машина медленно едет, я иду за ней. Межда жмет на газ, я начинаю бежать и кричать, пока не падаю в лужу.
Машина останавливается, Межда снова выходит. Она смотрит на меня с высоты своего роста. А я вся в слезах стою на коленях в ледяной воде.
– Что такое, Тама? Хочешь со мной остаться?
– Не бросайте меня!
– А с чего бы мне продолжать о тебе заботиться, а?
Я инстинктивно чувствую, что надо ее умолять. Потому что думаю, что она ждет именно этого. Надеется.
– Пожалуйста, мадам… прошу вас, не бросайте меня тут! Умоляю вас…
Она улыбается и идет обратно к машине. Открывает багажник, вынимает оттуда старое покрывало и бросает его на заднее сиденье. Потом оставляет дверь открытой и ждет, скрестив руки на груди. Тогда я делаю титаническое усилие, встаю на ноги и сажусь в машину.
– Смотри не запачкай! Ясно?!
– Да, мадам…
Мне кажется, что мы едем целую вечность. Я дрожу от холода и уже не сплю.
Каждую секунду я говорю себе, что мне следовало убежать. Что я ужасная трусиха. Маргарите бы стало за меня стыдно.
Я слаба и знаю это.
Иначе я не была бы рабыней… как мне часто говорили.
Мы подъезжаем к дому и поднимаемся на шестой этаж. Межда захлопывает дверь и кладет ключи в карман брюк.
Неожиданно я понимаю, что она не била меня ни вчера вечером, ни сегодня утром, но не била лишь потому, что мне нужно было работать. Чтобы ей заплатили Бенхима и на фирме.
Едва я это осознала, как получила сильный удар в затылок. Я падаю на пол, у меня даже нет сил встать.
Сейчас субботнее утро, пять тридцать. Добро пожаловать в выходной день…
Межда продолжает избивать меня ногами. Я защищаю тело, как могу, но мне не удается избежать ненависти, которую она сдерживала больше суток. Межда хватает разделочную доску и яростно меня колотит.
– Ты специально нагадила Кара-Сантосам, чтоб они тебя выгнали! – орет она. – Чтобы мне лишний раз насолить?! Признавайся!
И я признаюсь. Я бы в чем угодно призналась. В любом проступке, в любом преступлении.
– Я так и знала! – ликует Межда.
Град ударов наконец прекращается.
У меня из носа идет кровь, и рот весь в крови.
Кровь стекает по лбу, кровь заливает глаза.
Межда хватает меня за волосы и запрокидывает мою голову.
– Ну что, выбросить тебя на улицу? На обочине оставить, как бродячую собаку?
– Нет! – отвечаю я, всхлипывая.
–
Нет?Она ставит ногу на мою левую руку, наваливается всем весом, как будто хочет вдавить ее в пол. Я ору от боли. Ору, как сумасшедшая. И получаю новый удар по спине. Снова кричу и срываю голос. Я затихаю, Межда отпивает воды и смотрит на мою агонию. Потом она полностью меня раздевает, у меня нет сил ей помешать. Внутренней энергии у меня остается ровно на то, чтобы просто выбраться живой из этого кошмара.
– Хочешь, чтобы я тебя прикончила, да? Ан нет, я тебя не убью, дорогуша! – говорит она. – Будешь жить и работать на меня будешь!
– Да, – шепчу я.
– И будешь себя хорошо вести!
– Да, мадам…
Я готова согласиться с чем угодно. Как только она закончит исходить ядом, я смогу наконец поспать. Я хочу только одного. Поспать.
Но ей, как видно, не до сна.
– Встать! – приказывает она.
Я встаю на четвереньки и, держась за стул, поднимаюсь. Я дрожу, голая перед своим палачом. Мне тяжело дышать, – похоже, она сломала мне палец и ребра. Одно ребро точно.
Что еще она мне готовит? Какую новую пытку для меня придумала?
Ей же тоже нужно когда-нибудь спать. Поэтому я храню надежду.
Спать, пусть на полу. Пусть голой на балконе.
Она выталкивает меня на лоджию и приказывает лечь на живот. Я подчиняюсь – противиться бесполезно. У меня на это уже не хватает духу.
Ничего не хватает.
Она берет с полки большой моток скотча. По всей видимости, она все предусмотрела. Тщательно подготовилась к мести, когда узнала, что Изри не придет. Еще до того, когда меня выгнала эта чертова Кара-Сантос.
Она обматывает мне запястья, затем щиколотки. Я скрючиваюсь у стенки, надеясь, что этим все и закончится.
– Глаза слипаются, Тама? – спрашивает она.
Я предпочитаю промолчать. В любом случае сил отвечать у меня уже нет. Я могу только дышать.
И тогда она начинает петь.
Чтобы кто-то стал хорошим, Купим сарафан в горошек, Чтобы оградить от бед, Купим миленький корсет…Она хватает ведро с холодной водой и выливает мне на голову. Я даже не закричала, только сердце зашлось. Когда она выливает на меня еще одно ведро ледяной воды, я издаю лишь слабый стон.
Хочешь, будет на чепец Красных розочек венец, Драгоценностей и злата, Чтобы поживать богато…Затем она берет из мусорного ведра пустую консервную банку и ставит под кран. Скрещивает руки на груди и наблюдает. Несколько секунд спустя на жестяную банку падает первая капля.
– Отлично! – говорит она. – Пойду спать… Спокойной ночи, куколка!
Куколка моя родная Глазки все не закрывает. Спи, красавица, усни, Глазки синие сомкни, Спи, мой котик, засыпай, Маму мучать прекращай. Куколка моя родная Постепенно засыпает…