"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Мимо неслись голые поля и редкие автомобили, а земля сменила цвет с охряного на темно-желтый. Снизив скорость, чтобы не повредить подвеску о выбоины, женщина въехала в заброшенную деревню, миновала полуразрушенные дома с заколоченными окнами и добралась до большого нефтеперерабатывающего завода. От здания остался один остов, окруженный хламом и ржавыми заборами. Вдоль грунтовой дороги бежали к большому цеху рельсы закрытой железной дороги, такие же разбитые, как и все остальное.
Женщина, называвшая себя Катериной, открыла ворота на территорию, представлявшую собой отвал щебня под открытым небом. Припарковавшись
С этого момента все должно было пройти как по маслу.
В кармане Гаспаре Мантони пискнул мобильник, и он мигом понял, в чем дело, но сразу читать сообщение не стал. Он все делал в свое время, а любому, кто сказал бы иначе, врезал бы ногой в зубы. Он заказал еще бокал красного.
– На этот раз давай хорошего. Открой новую бутылку.
– Даже так? – спросил хозяин. – Что празднуешь?
– Похороны.
– Чьи?
– Свои.
Хозяин рассмеялся было, но под прищуром Гаспаре тут же испуганно затих.
– Тебе нехорошо? – спросил он.
– Никогда лучше себя не чувствовал, – отозвался старик. – Тащи долбаную бутылку, или я сам ее возьму.
Хозяин откупорил бутылку пино-неро и наполнил чистый бокал.
– Не шути так, ты ведь один из моих любимых клиентов.
Гаспаре выпил до дна.
– Сплюнь, чтоб я еще к тебе зашел, – сказал он и рассмеялся собственной шутке.
Выйдя из бара, он прочел сообщение, оказавшееся именно таким, какое он и ожидал получить, и подставил телефон под струю общественного фонтана. Он-то надеялся, что полетят искры, но экран только замигал, выцвел и наконец выключился совсем. Гаспаре запустил его в стену церкви, засмеялся в лицо обернувшейся старухе и сел в стоящую на площади автоцистерну с эмблемой Национальной нефтегазовой компании.
Пытаясь вставить ключ в зажигание, он заметил, что у него дрожит рука, и разозлился на себя и сосущую пустоту в желудке. Ему подумалось, что еще не поздно отступить, вернуться домой и сделать вид, что ничего не было…
По крайней мере до тех пор, пока он не начнет срать кровью. А дальше будет только хуже. Скоро он станет никчемным старым пердуном и помрет так же, как уйма других пердунов. Остальные дальнобойщики наплюют на него, как он плевал на них, и забудут о нем назавтра после похорон.
Гаспаре Мантони завел двигатель и ощутил вибрацию всем телом. Она ли подорвала ему здоровье или тюремная пища? Сейчас это не имело значения. Машина тронулась и выехала на местную дорогу.
Его запомнят. Еще как запомнят.
– Ты что, притащил сюда эту сумасшедшую? – спросил при виде Коломбы Нероне, которому было поручено охранять комнату Томми.
Лупо устал и был не в настроении отчитываться перед подчиненным.
– Еще раз заговоришь со мной таким тоном, и я тебе устрою, – сказал он. – Иди погуляй. Быстро!
Нероне покраснел.
– Так точно, – сказал он и вышел из комнаты.
Коломба и Лупо закрыли дверь у него за спиной. В комнате воняло грязными носками, но сама она была чистой и довольно большой: в ней помещались две узкие кровати со стегаными покрывалами, пара небольших письменных столов и шкаф. Коломба сразу поняла, какая половина комнаты принадлежит
Томми: его кровать была аккуратно заправлена, а на столе в идеальном порядке разложены книги и карандаши.– Что мы ищем? – спросил Лупо.
– Что угодно, – ответила Коломба.
Они подняли матрасы, порылись в одежде, но ничего интересного не обнаружили. Открыв двустворчатый шкаф, Коломба с ходу сообразила, где вещи Томми: они были размером вдвое больше, чем у его соседа. Но и здесь – ни в карманах, ни в отворотах – ничего не нашлось. Зато на дне шкафа стояли пыльные ботинки сорок шестого размера.
Пока Лупо мирился с Нероне, Коломба положила ботинки и несколько раскрасок в пакет для улик и отнесла их Данте, который по-прежнему курил на капоте, в то время как Альберти умывался в туалете социального центра.
– Твоя очередь нюхать, – сказала она, протягивая Данте свои находки.
Не слезая с капота, тот забрал у нее раскраски и помахал ими в воздухе:
– Когда закончу раскрашивать, дашь мне карамельку?
– Ты начинаешь меня нервировать. Почему ты ведешь себя как последний урод?
– Потому что я ни хрена не понимаю. Я был уверен, что желанный трофей – это я, но теперь выясняется, что Томми. А значит, меня бросили в клинике помирать только в качестве уловки. Я очередное ничтожное убожество.
– Засунь свою уязвленную гордость куда подальше и попробуй сделать что-нибудь полезное. Если раскраски не годятся, посмотри на обувь.
Данте поставил пакет на капот, внимательно оглядел ботинки и даже оторвал одну из подметок.
– Да ты и без меня все видишь. Куплены в Италии, почти не ношенные.
– А пыль?
– У меня не бионические глаза. Знаю только, что в ней полно серы.
– Какой еще серы?
– Ну знаешь, вещество на спичках? КоКа… Я понимаю, что ты не химик, но цвет и запах говорят сами за себя. В сельском хозяйстве серу используют как удобрение, так что она есть во всех местных полях. – Он поднял камешек размером с булавочную головку и хорошенько рассмотрел его на солнце. – А вот это похоже на сырец…
Не дожидаясь, пока он договорит, Коломба громко позвала Альберти, и тот со всех ног прибежал к машине.
Данте оперся на трость и спрыгнул на землю.
– Чего ты засуетилась? – озадаченно спросил он.
– Знаешь, кем работал мой дед по отцовской линии?
– Нет…
– Шахтером.
Глава третья
Деревня Сант-Анна-Солфара начала приходить в упадок в конце пятидесятых, когда закрыли серные рудники. Несмотря на то что шахтеры трудились в нечеловеческих условиях за гроши, рискуя надышаться метаном, добыча серы перестала приносить прежнюю прибыль.
Женщина, называвшая себя Катериной, вышла из автомобиля и выволокла из него Томми.
– Вперед. Скоро я оставлю тебя в покое и, если Бог пожелает, тоже его обрету, – сказала она по-немецки.
На этом языке она не говорила давным-давно, опасаясь, что испортит свое итальянское произношение. Правда, Томми было все равно – он понимал только по-плохому. Она показала ему на вход в ближайшую шахту, перед которым стояла вагонетка, полная желтоватых камней.
– Туда. Давай. Пошевеливайся, – приказала она, пнув его под зад.