"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

Коди подумал, что это очень неплохая идея. К тому же ему хотелось доставить Гордону удовольствие: он прекрасно чувствовал, что с ним что-то неладно, и ему это не нравилось.

– Что ж, Меган, если хочешь, давай попробуем, – согласился он. – Попытка не пытка. Если ничего не выйдет, так хоть чулан в порядок приведем. Во всяком случае, благодаря Гордону выяснилось, что Стивен Бергдорф на досуге пишет книжки.

* * *

– Стивен Бергдорф – бывший главный редактор “Орфеа кроникл”? – удивилась Анна. – Ты знал, Джесси?

Я пожал плечами: понятия не имел. Пересекались ли мы с ним в свое время? Я его совершенно не помнил.

– Вы его знаете? – спросил Коди, удивленный нашей реакцией.

– Он главный редактор “Нью-Йорк литерари ревью”, где работала Стефани Мейлер, – объяснила Анна.

Как я мог не запомнить Стивена Бергдорфа? Мы навели справки и выяснили, что Бергдорф уволился с поста главного редактора “Орфеа кроникл” на следующий день после четырех убийств, а его место занял Майкл Берд. Странное совпадение. А если Бергдорф, уехав, увез в собой вопросы, которые и по сей день не дают ему покоя? А если он и был заказчиком книги, которую писала Стефани? Она говорила, что этот человек не мог написать ее от своего имени. Ничего странного, что бывший главный редактор местной газеты не мог двадцать лет спустя снова совать нос в это дело. Нужно было немедленно ехать в Нью-Йорк, переговорить с Бергдорфом. Мы решили отправиться туда завтра, с раннего утра.

Но неожиданности на этом не закончились. В тот же день поздно вечером у Анны зазвонил мобильный телефон. На экране высветился номер бара “Белуга”.

– Помощник шефа полиции Каннер? – спросил мужской голос. – Говорит Кирк Харви.

Дерек Cкотт

Понедельник, 22 августа 1994 года. С момента убийства прошло три недели.

Мы с Джесси ехали в Хиксвилл, город на Лонг-Айленде между Нью-Йорком и Орфеа. Женщина, связавшаяся с нами, работала в маленьком отделении “Бэнк оф Лонг-Айленд”.

– Она нам назначила встречу в кафе в центре города, – объяснил я Джесси по дороге. – Ее начальник не в курсе, что она нам звонила.

– Но это связано с Гордоном?

– Скорее всего.

Несмотря на ранний час, Джесси поедал горячий сэндвич с мясом и каким-то коричневым соусом. Соус пах божественно.

– Хочешь попробовать? – Джесси, жуя, протянул мне сэндвич. – Язык проглотишь.

Я откусил. Давно мне не попадалась такая вкуснотища.

– Соус какой-то невероятный. Не знаю, как Наташа его делает. Я его называю Наташин соус.

– Чего? Наташа тебе перед отъездом успела соорудить такой сэндвич?

– Ага, – ответил Джесси. – Встала в четыре утра, наготовила на пробу всяких блюд для ресторана. Дарла должна скоро зайти. У меня глаза разбежались: оладьи, вафли, оливье… Целый полк накормить можно. Я ей сказал, чтобы подавала эти сэндвичи в “Маленькой России”. Народ за них драться будет.

– И картошечки фри побольше, – мечтательно сказал я. – Картошки фри на гарнир много не бывает.

Служащую “Бэнк оф Лонг-Айленд” звали Мейси Уорвик. Она ждала нас в безлюдном кафе, нервно помешивая ложечкой капучино.

– Я на выходных ездила в Хэмптоны и видела в газете фото расстрелянной семьи. Мне показалось, что я знаю этого господина, а потом я поняла, что он клиент нашего банка.

Она подвинула нам картонную папку с банковскими документами.

– Я не сразу выяснила его имя, мне понадобилось какое-то время. Газету я с собой не захватила, а фамилию не запомнила. Пришлось влезть в банковскую систему и искать транзакции. В последние месяцы он приходил иногда по нескольку раз за неделю.

Мы с Джесси слушали и одновременно просматривали принесенные Мейси Уорвик выписки со счетов. Клиент каждый раз клал на счет, открытый в “Бэнк оф Лонг-Айленд”, 20 тысяч долларов наличными.

– Джозеф Гордон по нескольку раз в неделю приезжал в ваше отделение, чтобы положить двадцать тысяч долларов? – удивился Джесси.

– Да, – кивнула Мейси. – Двадцать тысяч долларов – максимальная сумма, за которую клиент не обязан отчитываться.

Из документов явствовало, что этот маневр производился с марта месяца.

– Я правильно понял: вы ни разу не спрашивали у мистера Гордона объяснений по поводу этих денег? – спросил я.

– Ни разу. К тому же наш начальник не любит, когда задают лишние вопросы. Говорит, если клиенты от нас уйдут, то пойдут в другое место. Вроде бы дирекция банка собирается закрывать некоторые отделения.

– Значит, деньги до сих пор лежат на счету в вашем банке?

– Ну да, если угодно, в нашем банке, но я не рискнула посмотреть, на какой счет переводились деньги. Это другой счет, он тоже открыт на имя мистера Гордона, но в нашем отделении в Бозмене, в Монтане.

Мы с Джесси не верили своим глазам. В банковских документах, обнаруженных дома у Гордонов, значились только личные счета в банке в Хэмптонах. Что это еще за тайный счет в Бозмене, где-то на задворках Монтаны?

Мы немедленно запросили сведения у полиции штата Монтана. То, что они обнаружили, заставило нас с Джесси немедленно вылететь через Чикаго в аэропорт Бозмен-Йеллоустон. Наташа снабдила нас сэндвичами своего имени, дабы скрасить путешествие.

Джозеф Гордон с апреля снимал в Бозмене домик. Это выяснилось благодаря автоматическим перечислениям с его загадочного банковского счета, открытого в Монтане. Мы нашли агента по недвижимости, и он отвел нас к жуткому одноэтажному дощатому сараю на пересечении двух улиц.

– Да, это он, Джозеф Гордон, – подтвердил агент, когда мы показали ему фото мэра. – В Бозмен он приезжал один раз, в апреле. Один. Приехал на машине из самого штата Нью-Йорк. Машина была набита какими-то коробками. Даже дом не посмотрел, сразу сказал, что берет. Сказал: “От такой цены не отказываются”.

– Вы уверены, что видели именно этого человека? – спросил я.

– Да. Он мне как-то не внушал доверия, и я незаметно сфотографировал и его, и номер машины, на случай, если вдруг что. Смотрите!

Агент достал из папки снимок. На нем красовался Гордон собственной персоной, выгружающий коробки из синего автомобиля с откидным верхом.

– Он говорил, почему хочет сюда переехать?

– Не то чтобы особо распространялся, но однажды сказал что-то вроде: “Тут у вас, конечно, красот особых нет, но по крайней мере здесь меня никто искать не будет”.

– И когда он собирался переезжать?

– Дом он снимал с апреля, но, когда приедет окончательно, точно не знал. Да мне и без разницы, за дом платят, а прочее – не мое дело.

– Можно взять это фото, приобщить к делу? – спросил я агента.

– Ради бога, сержант.

Счет открыт в марте, дом снят в апреле. Гордон готовился к бегству заранее. В тот вечер, когда его убили, он должен был уехать из Орфеа вместе с семьей. Оставался один вопрос: откуда об этом мог узнать убийца?

И еще надо было понять, откуда взялись деньги. Ибо теперь нам было яснее ясного: между его убийством и огромными суммами наличных, которые он перевел в Монтану – в общей сложности около 500 тысяч долларов, – существует какая-то связь.