Совсем другая любовь

— Я зайду, — Джеймс выключил воду, не смыв с себя до конца мыльную пену. — Но предупреждаю, — добавил уже шепотом на ухо, скользнув к Майклу и чуть прижавшись горячей грудью к плечу, — я только потру тебе спину. Тут камеры.

Майкл зажмурился и чуть улыбнулся — жаркий шепот Джеймса опалил ухо, родив хоть уже знакомое, но все еще непривычное волнение.

— А где ты раньше скрывался от них? — спросил Майкл, решив не упоминать имя Валентайна.

— В технической части, — Джеймс взял у него из рук мочалку и начал неторопливо ее намыливать. — Но туда далеко идти. — А вот в душевых взводных есть одна непросматриваемая кабинка…

— Значит, будем ждать твоего повышения, — выдохнул Майкл и обернулся на Джеймса через плечо: — Долго ты ее намыливать будешь? — тон его был почти требовательным, но раскаяния за это он не чувствовал. Уж слишком хотелось, чтобы Джеймс поскорее дотронулся до него — пусть даже и мочалкой.

— Майкл… — Джеймс понизил голос и взял его за плечо. Потянув его назад и вжав спиной в свою грудь, прошептал: — Будешь со мной так разговаривать, и я скомпрометирую тебя прямо перед камерами…

— Мне сейчас испугаться и заткнуться? — поинтересовался Майкл, коротко обернувшись на Джеймса. Он чуть подался назад — сам! — и усилив ощущение кожи к коже, тихо выдохнул: — Боги! Что я делаю вообще? Зачем я тебя провоцирую? — прошептал, вжимаясь в Джеймса сильнее.

Вместо ответа тот обнял его поперек груди и шагнул ближе, прижимаясь всем телом. Его член удобно лег между ягодиц, и Майкл вспыхнул.

— Расслабься, — сказал Джеймс с непонятной тоской, кладя подбородок ему на плечо. — Просто постоим. Я же обещал — помнишь? Никаких решительных действий, пока ты сам не попросишь. Минет не в счет, — он хмыкнул, а Майкла при этом как будто в кипяток окунули.

— Мне начинает казаться, что решись ты взять меня силой — вопрос с моими метаниями давно бы решился, — хмыкнул он в ответ, не решаясь лишний раз пошевелиться, чтобы не тереться о давящий в него член. — Только ради всех богов, это сейчас не наставление! — полушутя воскликнул он.

— О, ты сильно заблуждаешься на мой счет, — буквально промурлыкал Джеймс. — Я взял бы тебя не силой. Я взял бы тебя лаской. Вот только, боюсь, как бы ты потом в петлю не полез, — он вздохнул и легонько об него потерся.

На удивление противно не было, да и чувство неправильности не спешило напоминать о себе. Видимо от того, что сейчас просто совершенно не хотелось ни о чем думать.

Тем временем Джеймс повернул голову и поцеловал Майкла в шею. Собрал губами капельки воды и еще несколько слизнул языком, подбираясь к уху.

— И ничего ужасного, правда? — выдохнул в него и скользнул языком внутрь.

Ласка была столь неожиданной и обжигающей, что Майкл невольно вздрогнул. А когда Джеймс прижал его сильнее, то пришлось вовсе закусить губу.

— И в петлю пока не хочется… — выдохнул Майкл, подавляя стон. А он и не знал, каким может быть чувственным — и это реакция на простую, даже можно сказать, примитивную ласку!

Майкл почувствовал, как Джеймс улыбнулся… И почти сразу напрягся, потому что дверь в душевую распахнулась, и вошел Джейсон.

— О, я, кажется, не вовремя, — усмехнулся он чуть удивленно. — Надо же, Джеймс, ты все-таки прельстился чьими-то прелестями…

— Как видишь, — безмятежно отозвался Маклейн, и не думая отпускать Майкла. — Только прошу, не делай это достоянием общественности, а то на меня охоту объявят.

— Обойдутся, — хмыкнул Джейсон. — Лишняя информация для лишних голов, — хохотнул он. — Знал бы, что такое дело — первым бы поохотился.

— Не слушай его, — мурлыкнул в ухо Майклу Джеймс. — Джейсон у нас добропорядочный семьянин. У него трое деток, и жена любимая дома ждет.

— С тобой, Джеймс, я бы и жене изменил, — безапелляционно заявил Джейсон. — И совесть бы не мучила!

Джеймс рассмеялся и покачал головой.

— Да ну тебя, — отмахнулся он. — Скажешь тоже.

— Не веришь? — Джейсон прищурился. — Бросай давай этого птенчика и иди сюда!

— Нет, — быстро сказал Майкл и схватился за лежащую поперек его груди руку раньше, чем успел подумать, что делает.

— Ха, ты смотри, какие мы шустрые! А жадничать нехорошо, — хохотнул Джейсон и направился за перегородку. — Считайте, что меня здесь нет, — выкрикнул он, включая воду. — Ну а если что, Джеймс, ты знаешь, где меня искать. Вторая койка слева!

— Вот видишь, — сказал Джеймс чуть озадаченно, когда вода за перегородкой зашумела. — А ведь я думал, уж он-то самый натуральный натурал.

— Что, жалеешь, что ошибся? — вопрос прозвучал гораздо резче, чем следовало. — Так еще не поздно, на второй койке слева все ко всему готовы, — процедил Майкл и с раздражением сбросил обнимающую руку.

Да что же с ним, в конце концов, происходит? Он-то слово "ревность" до этого момента лишь в книгах читал — Селен он ведь никогда не ревновал.

— Идиот, — фыркнул Джеймс и крепко сжал его обеими руками. — Если бы я чего-то хотел, его натуральность мне бы не помешала. На собственном примере не убедился?

— Никогда… никогда никого не ревновал, — спустя несколько секунд признался Майкл, остыв так же резко, как и вспыхнул.

— О, неужто, хоть где-то один-ноль в мою пользу? — хмыкнул Джеймс, потянувшись за отброшенной мочалкой. — А то я уже как-то грустить начал со всеми этими тысяча к одному.

— Джеймс, но это не есть хорошо, — покачал головой Майкл. — Ты, мать твою, порождаешь во мне такое, о чем я даже и не подозревал! — на сей раз в его голосе прозвучал явный упрек.

— А ты хотел бы, чтобы твои новые отношения были копией старых? — неожиданно серьезно спросил Джеймс. — Потому что если да, то ты явно не адресу.

— Не в этом дело, — с нарастающим раздражением ответил Майкл. — Я начинаю ревновать. Я испытываю чувство, которое унижает не только того, на кого оно направлено, но прежде всего — меня самого! И да, Джеймс, — подытожил Майкл, — рядом с тобой я превращаюсь в похотливого… — он даже слова не смог найти подходящего — …похотливое нечто, напрочь утратившее стыд, нормы приличия и границы дозволенного!

— Что ж… — голос Джеймса потерял всякую окраску, а сам он медленно разжал руки и отодвинулся. — Прости, что подпортил твой моральный облик. Думаю, ты уже вполне чистый.

С этими словами он швырнул мочалку в стену и быстро вышел из кабинки..

— Блядь… — процедил Майкл, переводя взгляд с закрывшейся двери на киснущую в брызгах мочалку. Некоторое время он так и стоял, а затем что было сил впечатал кулак в пластиковую стену. — Твою мать!

Боль в руке он так и не почувствовал. Где-то глубоко внутри — под сердцем — та была сильнее.