Совсем другая жизнь

Андрей перепугался вусмерть!

Тихо смел огрызки со стола. Аккуратно завернул все в газетку. Опечатал дверь пресс-службы.

На улице светало. Он выбросил пакет в первый попавшийся мусорный бак. И пошел домой через просыпающийся город.

— Е-мое, че ж так мало?! — воскликнул солдат-контрактник, пришедший за посылками. — Куда все делось?

— Грузи быстрей в машину, пока батька не увидел, — сказал порученец.

Рейс на Москву улетал рано утром. Те, кто мог поднять шум, еще не пришли на работу.

В Москве Леночку встретили прямо на летном поле. Молоденький прапорщик-водитель открыл перед женщиной дверь черной иномарки с мигалкой. Затем положил необычайно легкие ящики в багажник.

Начальник главного штаба ФПС, получив посылку от командующего, был неприятно удивлен. «Он что, раздумал в Москву переводиться? — подумал генерал-полковник, смотря на невзрачные сливы, лежавшие на донышке ящика. — Лучше бы вообще ничего не присылал…» Но в лицо такое ведь не скажешь, даже подчиненному.

* * *

«Итак, я — Андрей Ветров, писатель». Неизвестный ходил туда-сюда по широкому больничному коридору. Он был несколько разочарован.

«Теперь все встало на свои места, — с грустью думал человек, — я писал книгу о событиях в Таджикистане. Филип — мой герой. Я его выдумал. Возможно, Филин такой, каким хотел бы быть Ветров. То есть я…»

— Ветров, Ветров… никогда не слышал о таком писателе, — сказал врач, — а почему вы спрашиваете?

— По-моему, раньше мне очень правился этот писатель, — ответил человек.

— Хорошо, я попробую поискать его книги.

«Может, я писал под псевдонимом? — подумал человек. — Во дела. Теперь попробуй отыскать себя!»

Глава 6

Первое и второе мая прошли тихо.

Странно.

Граница готовилась к нападению. Но прошел один час «икс», потом другой… И ничего.

Источники разведки сообщали, что время набега перенесено. Сначала на день. Потом на два.

По границе пошел шепоток: а может, вообще ничего не будет? Появились и недовольные — мол, зачем нас на усиление запрягли? Все праздники испортили…

Андрей Ветров об этом и понятия не имел. Третьего мая он пошел в управление. Коленки дрожали — здесь его схватят и побьют за съеденные посылки. Но обошлось.

Во дворе управления они столкнулись с Филиным. Разведчик был какой-то сам не свой. А время как раз клонилось к обеду.

— Не пропустить ли нам по сто грамм в честь всенародного праздника? — предложил Андрей. — Все-таки отцы и деды кровь проливали. Маевки, кровавое воскресение и все такое… В общем, дело святое. Пошли в магазин.

Неожиданно для Ветрова Филин согласился.

Хотя чего странного? Невооруженным глазом было видно: человеку надо.

В военторге они взяли бутылочку «живой воды», пару банок консервов и хлебушек. Положили все это в пакет. На выходе из управления встретили генерала Мазурова.

— Георгий Остафьевич, мы пойдем, обсудим с журналистом вопросы взаимодействия, — ровным уверенным голосом объяснил Филин. — Думаю привлечь его к проведению психологических операций. Он может быть очень полезен.

Вдруг пакет разорвался, и бутылка водки упала на асфальт. Не разбилась, но медленно покатилась. Все оцепенели, глядя на нее. Казалось, немая сцена растянулась на целую вечность…

Однако в лице генерала ничто не дрогнуло.

— Сходите, обсудите, — спокойно сказал он и ушел.

— Тебе будет что-нибудь? — спросил Ветров, волнуясь за разведчика.

— Ничего, — ответил бесстрастным тоном Филин. — Мазуров мужик понимающий. Как еще вопросы взаимодействия обсуждать?

Они расположились на кухне в квартире Константина. Поставили на стол открытые консервы. Разломали хлеб. Разлили по кружкам.

И понеслось!

Вы знаете, как пьют мужчины?

Нет, не пьянь подзаборная. Не конченые «алики». А настоящие серьезные мужики, для которых водка не цель, а средство.

Настоящие мужики сначала пропускают по маленькой. На секунду замирают, уходя в себя. Они следят за своими ощущениями: как пошла? Хорошо ли, плохо ли? Не ключница ли водку делала?

Раздавить в хорошей компании бутылочку — слишком серьезное дело, чтобы пускать его на самотек.

Живительная жидкость начинает пощипывать желудок. Самое время разбавить водку легкой закуской. Возьми шпроты, скажи что-нибудь короткое и необязательное, вроде: «Люблю их с маслицем». А лучше сейчас вообще промолчи.

Не порти таинство пустой болтовней!

Вторая рюмка побежит вслед за первой, чтобы закрепить короткий успех. А жирное маслице обтянет тонкой пленкой стенки желудка, сдерживая хмель. Закуска стоит на страже трезвости. Но она обречена. Потому что вслед за второй рюмкой будет третья, и еще, и еще. Пока обжигающая, проспиртованная кровь не прорвет плотину рассудка.

Водка срывает маски. Можно притворяться кем угодно. Но пьяным ты обнажаешь свои чувства. Агрессия, глупость, безволие — все вылезает наружу, подобно земляным червям.

Вот настоящие мужчины и пьют в узкой компании, чтобы сорвать маски. Показать: вот мои черви, их немного, и они полностью под контролем. Поэтому мне можно доверять. А ты что из себя представляешь? Не прет ли из тебя всякое г… уже после первой?

Никто не спорит: горы проверяют друзей лучше. Но водка — быстрее.

— Как? Нашли тех, кто обстрелял автобус? — Ветров занюхал лучком, колючий запах прошиб слезу. Зато во рту исчезла горькость.

— Их всех убили, — ответил Филин, нанизывая на вилку шпроту.