Союз-77. Книга-1. Теория заговора

– Не частный, просто мы должны строить общество, не бездумно ориентированное на исполнение холодного закона, а что-то другое.

– Что же?

– Царство справедливости. Как тебе? Годится на историческую миссию русской цивилизации?

– Что? – округлила она глаза.

– Царство справедливости, – с усмешкой повторил я.

– А почему царство? С царями у нас разговор короткий. Поцарили уже, хватит.

– А как же тогда «… в царство свободы дорогу грудью проложим себе»? – процитировал я Варшавянку.

Взгляд мой невольно упал на её грудь, маленькую, девчачью, но трепещущую, пролагающую дорогу в царство справедливости. Она снова густо покраснела.

– Вот фельдшерский пункт, – не глядя на меня, махнула она рукой на одноэтажное здание, сложенное из железобетонных блоков. – Дальше вы уж сами, мне в район надо.

– Ну, давай, счастливо съездить. В клуб-то придёшь сегодня?

– Что? – глаза её округлились.

Стать ещё краснее было невозможно, дошла бедняжка до предела.

– Приходи, продолжим дискуссию, – подмигнул я. – Ну, и потанцуем заодно. Чего там гоняют нынче? Бони М с Аббой?

– Не знаю… – помотала она головой. – Может быть…

Я постоял, глядя ей вслед и понял за что зацепился взгляд и что было не так, когда я осматривался перед сельсоветом. Деревья, кусты, цветы… вся растительность была осенней, не майской. Что же это такое со мной происходит? Может, это я на том свете уже? Или я должен пройти испытание какое? Жизнь заново, как в «Горячем камне»? А может, поменять что-то?

– Чего стоишь-то? – послышалось за спиной.

Я обернулся. Ну надо же, Алевтина. Точно, она. Яркая, пылкая, одинокая. Фельдшер, ищущий счастья, любви и ласки. И волосы, как тогда, собраны в шишечку на затылке. А, кстати, в первом варианте моей жизни сегодняшнюю ночь я провёл здесь, в этом медицинском учреждении, под неусыпным надзором Алевтины, самоотверженно спасавшей меня без сна и покоя. А нынче вот как-то не задалось. Эх, молодость, усмехнулся я своим мыслям и двинул в её сторону.

– Да уж… – озабоченно промурлыкала спасительница, разглядывая мой затылок и случайно касаясь напряжённой грудью моей спины. – Почему вчера не пришёл? Это ж дело надо было сразу обработать. А ты что? По девкам шлялся?

В процедурном пахло спиртом, ещё чем-то сугубо медицинским и рижскими духами. Губы у Алевтины были ярко накрашены, глаза подведены. Знойная женщина, мечта поэта.

– Ну какие девки, Аля? – развёл я руками. – С разбитой-то головой?

– Что?! – вздёрнулась она. – Какая я тебе Аля? Ты, я смотрю, резвый жеребчик, да? Вокруг да около ходить не любишь? Аля, ну надо же. Аля! Вот пропишу постельный режим и сорок уколов в живот, а потом запру здесь в лазарете, будешь знать тогда, какая я Аля.

Да знаю уже, какая. Всем Алям Аля. Но сейчас настроения предаваться безумствам любви у меня не было. Слишком неопределённым казалось положение. Где я, кто я, как говорится, и куда иду, было совершенно неясно. Да и… не в каждую реку стоит пытаться войти дважды.

Нет, Аля, без сомнений, была девушкой замечательной. В ней бурлила горячая страсть и чувствовалась ненасытная жажда. Опыт, опять же, пусть не слишком большой, как я понимал сейчас, но имелся. Кроме этих положительных качеств стоило бы отметить отсутствие зажатости и стыдливости и преданную любовь к занятию, которому она отдавалась самозабвенно. Всё это превращало её в пылкую и редкую любовницу, связью с которой нужно было дорожить.

Да только я-то был не мальчишкой, охочим до приключений. Сейчас меня трудно было соблазнить одной лишь упругостью и размерами полусфер. С той поры, когда я упал в жадные объятья Алевтины, я кое-что на своём веку повидал. И женат был, и любим неоднократно, да и сам не терялся.

Работа моя была связана с командировками, а командировки – с риском для жизни и стрессом. А со стрессом как лучше всего бороться? Вот именно… Да и, к тому же, сейчас голова моя другим была занята. И бодрость телесная оставляла желать лучшего. В общем, не ко времени были её ласки.

Алевтина обработала мне рану. Зашивать не стала, хотя в прошлый раз шила по свежачку. Сейчас всё промыла, намазала вонючей мазью Вишневского и замотала голову, как герою Шипки.

– Ну, хорошо, как же тогда, если не Аля? – поинтересовался я.

– Алевтина Валерьевна, для начала. И почаще. И с улыбочкой.

– Аля, милая, – нахмурился я, – экономь бинт и не отвлекайся. Не делай мне шлем космонавта, умоляю. И так от меня разит, благодаря твоим благовониям, так ещё и голова будет, как бочка.

– Не бойся, будешь первым парнем на деревне, – ухмыльнулась она, завязывая на бинте маленький узелок. Завтра на перевязку. А за «Алю» придётся отвечать по всей строгости.

– Не часто перевязка?

– Могу и чаще. Ты про строгость понял?

– Алечка, я не только понял, но и представил всё, как наяву.

Она засмеялась, откинула голову и красные губы её задрожали, обнажая белоснежные зубы.

– Ты к вечеру ближе приходи, – отсмеявшись, сказала она. – От работ я тебя освобождаю, но не от благодарности. Ты понял? Сегодня у меня дела, а вот завтра вечер свободный.

– Понял, конечно. Считай, что вечер уже занят.

Сегодня к ней тётка приехать должна была. Поразительно, какие мелочи в памяти всплывали, невероятно, просто. Если это какое-то вещество, то от желающих попробовать на себе отбоя не будет.

Внезапно в дверь ударили. Вернее, её просто толкнули, но она оказалась закрытой.

– Ну, ладно, хорошо, раз понял, – кивнула Аля и повернулась к двери. – Кто там?

Раздался нетерпеливый стук. Когда она успела запереть дверь? Во, даёт!

– Открой! – раздался глухой мужской голос.

– Минуточку! – холодно и не особо дружелюбно ответила Алевтина и процокала каблуками в сторону двери.

Ключ в замке лязгнул, и ровно в тот же миг дверь стремительно отлетела, чуть не прибив фельдшерицу. Она вскрикнула и едва успела увернуться.

– Чё запёрлась? – рыкнул, появившийся в проёме здоровенный черноволосый мужик.

Помимо чёрных волос у него были огромные, как у панды, чёрные круги вокруг глаз и здоровенный распухший шнобак, заклеенный пластырем.

– Боз! – прорычал он, переводя взгляд с меня на Алю и обратно.

Здоровый хряк, я уже и забыл, каким он был крепким…

– Ох, Мурадян, – покачал я головой. – Плохие слова говоришь, некрасивые. Впрочем, что можно ждать от такого тупого мудака, как ты?

– Загрызу, сука! – захрипел он и рванул ко мне.

4. Молодой волк

Положение у Мурадяна было изначально более выигрышным. Он находился в двух шагах, готовый к броску, а я сидел на кушетке в неудобной, надо отметить, позе, да ещё и Алевтина тут мельтешила. Он навис надо мной, в позиции нападающего, а я в позиции обороняющегося. Ясно, что он решил реализовать преимущество.