Союз нерушимый

– Отставить медика! Всё в порядке! Прижимаем и прорываемся!

Я инстинктивно наклонился, услышав громкое шипение - и вовремя - над моей головой пронёсся заряд из древнего гранатомёта. Он взорвался где-то позади нас, в рации раздался громкий вопль - судя по всему, последний. Пулемётчик работал без перерыва, его трёхствольный "Дегтярёв" с ленточным питанием выплёвывал пули сотнями, но в огромном коробе за спиной боезапаса было ещё предостаточно. Когда оружие начинало с характерным отрывистым звуком "плеваться", боец приседал, окуная перегретые части в ручей, и стрелял дальше. Поднятый пар от ручейка из-за постоянных вспышек окрасился ярко-оранжевым, как будто в туннеле объявилось привидение.

– На счёт "три"!
– командир решил прорываться, и я, зарычав для пущей храбрости, приготовился покидать своё убежище. Это трудно, очень трудно, с психологической точки зрения, но надо себя заставить.

Командир дал команду, и мы грянули - все одновременно, стараясь подавить чёртову баррикаду. Бог с ними, с автоматами - это обычные древние "Калаши", но вот РПГ и пулемёты - штука однозначно неприятная.

– Щас я им оторву всё, что осталось!
– мой знакомый выругался и вырвался вперёд, но внезапно споткнулся, провалившись ногой в какую-то яму. Он кричал, ужасно кричал, но времени помочь совершенно не было: бежать, бежать, бежать, несмотря на шквальный огонь.

Пули больно бьют в грудь и отбрасывают назад, хлопки ручных гранат оглушают. Бронежилет пробит как минимум в двух местах, но подкожные пластины сдержали удар. Я растратил весь боезапас, нырнул в укрытие, запнувшись и растянувшись на бетоне, торопливо перезарядился и продолжил стрелять, но абсолютно не видя противника. Хаос. Полнейший хаос.

В конце концов, наш свинец возобладал над их свинцом - и бой закончился. Резко: так же, как и начинался... Я посмотрел на часы. Три минуты. Всего три минуты, в которых уместилась целая жизнь. Я был разгорячён и промок из-за чёртового радиоактивного ручья, наверное, поэтому меня и заколотило, словно в лихорадке.

Мы осторожно двинулись, оставив позади медика. Больше не было никакого сопротивления, лишь приближавшийся с каждым шагом вой тревоги на станции.

– Осторожно! Под ноги смотрите!
– напомнил командир, небезосновательно опасавшийся мин и прочих ловушек возле очередной баррикады.
– Мелкий, ты как там?
– спросил он у моего знакомца, которого сейчас перевязывал санитар.

– Нога, - прошипел он.
– Хрень типа волчьей ямы. Всё в мясо.

– Не ссы, вернёмся - новую тебе сделаем, ещё лучше.

На занятой нами позиции валялись разорванные и почерневшие от огня трупы. Они были изрешечены осколками и пулями, которых мы не жалели во время атаки.

Один из сектантов лежал на животе, вытянув руку в сторону станции, только ноги его остались у баррикады, а тело - в десятке метров от неё. Рядом с помятым РПГ нашёлся ещё один, словно надкушенный динозавром с разных сторон.

Пулемётчик усмехнулся:

– Моя работа.

– Ого. А я думал, что при попадании остаётся дырка поменьше...
– пробурчал я больше для себя, рассматривая раны диаметром с голову, но спецназовец воспринял это на свой счёт и рассмеялся.

– Это ещё ничего. Обычно вообще не остаётся достаточно тела, чтобы оценить размер дырки.

Вся баррикада была в круглых пулевых отверстиях.

Они накладывались друг на друга, образуя странные узоры, в которых угадывались очертания лиц и животных. Поодаль, рядом со стеной и очередным трупом валялся протез ноги - простой, деревянный, без какой-либо электроники.

Я просмотрел туннель во всех возможных диапазонах: от ультрафиолетового до инфракрасного и теплового, - и заметил несколько тоненьких ниток, которые вели к связкам гранат, висевшим на потолке в старых авоськах.

– Вот тебе и новый год...
– сказал командир, тоже заметивший ловушки.
– Ступаем осторожно! Всякие дощечки, картонки и прочую хрень не топчем!

Барабаны в моей голове, успокоившиеся во время боя, снова начали громкую отбивку. Впереди показалось красноватое свечение - дошли. Вот только почему так тихо?

– Стоять!
– фальцетом завопил мегафон, и мы моментально рассосались по туннелю так, словно там никогда никого не было. Я упал за большой кусок бетона, вывороченный из стены неведомой силой.

– Ни шагу дальше! Уходите, или мы взорвём туннель!
– от голоса хотелось смеяться: говорил он грозные вещи, но произношение делало их похожими на передразнивание.

– Майор Иванов, КГБ!
– закричал я.
– У вас находится опасный преступник! Выдайте его, и никто не пострадает!

– Иванов?
– переспросил переговорщик.
– А не тот ли ты Иванов, что под Белградом меня к расстрелу приговорить хотел за пачку сербских сигарет?

– Нет! Я другой.

– Да все вы там... Уходи, майор! И людей своих забери! С Дону выдачи нет! А не то все тут поляжем!

– Поляжем!
– пообещал я.
– Но вы к богу своему не попадёте!

– Чего это не попадём?

Я нервно хихикнул - голос меня забавлял.

– Потому что бог вас не примет с работающим железом в теле. Я прав?

– Наше железо давно неактивно, нехристь!
– уверенно сказал сектант.

Я молча вытащил из кармана небольшую алюминиевую коробочку с антенной - простейший приёмо-передатчик всего с одной кнопкой, что-то вроде древнего Wi-Fi роутера - и примерился к расстоянию. Вроде должно добить даже с учётом экранирования. Советская техника, она такая. Нажать на кнопку и подождать полминуты.

– Чего молчишь, нехристь?!
– гневно пищал сектант.
– Мы вас не звали! Пошли вон, а не то всё взорвём.

– Сейчас-сейчас!
– отозвался я и подмигнул командиру спецотряда.
– Сейчас всё будет.

Негромкий вскрик не был усилен мегафоном, но всё равно оказался хорошо слышен в тишине туннеля, прерываемой лишь журчанием ручейка.

– Как вы это сделали?! Его же отключали! В голову ко мне влезли, ироды!
– испуг в голосе стал просто музыкой для моих ушей.

– Мы отключим всё обратно, если выдашь нам Ионо! Давай сюда этого сраного литовца - и мы уйдём! В противном случае вам не яйца, а головы придётся друг другу отпиливать!

Недолгое молчание, переговоры вполголоса, несколько негромких восклицаний.

– Ждите!
– от волнения голос переговорщика стал ещё выше, хотя это, казалось, было невозможно.

– Пищит, как дочкина игрушка, - тихонько сказал пулемётчик, вызвав серию смешков.

Примерно через десять минут послышались вскрики и гомон голосов. Отряд оживился, и я, подняв голову, увидел, что к нам движется целая делегация.

Десяток нездорово пухлых бородатых мужиков в поношенной форме Новосоветской армии возглавлял колоритный седобородый старик с безумными глазами, одетый в самодельную чёрную рясу с погонами капитана. Вместе с ними был ещё один человек - в классической синей робе заводского рабочего. Его руки связали за спиной, а на голову зачем-то нацепили мешок.