Создатель Героев. Чёрно-белый генерал

И даже реши он выкрутиться, пока Талис остается в живых, это было бы невозможно. Пойдя на риск, передав роль ключевого звена другому человеку, Дареос сделал первую вынужденную ошибку. А дальше ошибки и неудачи, в части которых со стопроцентной вероятностью был замешан черно-белый генерал, превратились в настоящий поток, даже затормозить который было уже невозможно. Даже попытайся он убить молодого человека, и даже преуспей он в этом начинании, его подружка, бывшая непонятно где, вполне могла вдруг появиться в самый неподходящий момент, окончательно все испортив.

Так что сейчас, стоя в толпе самых влиятельных аристократов тут же на помосте, граф Шагад Дареос нервничал как никогда в жизни. Если говорить честно, его тоже же не раз посещала мысль сбежать отсюда куда подальше, правда каждая была спешно подавлена выработанным годами хладнокровием. Однако, когда Талис подошел к кульминации своей речи, граф искренне пожалел о том, что не поддался секундному порыву.

Глава 8.

– «Кто-то из вас знает, что значит Гамото? – толпа притихла, послышался недоумевающий гул, но Талис и не ждал ответа. – Кто-то кроме операторов понимает, что они выкрикивают? Почему вы, умные, в общем-то люди, просто продолжаете вопить его, не задумавшись ни на секунду о том, что за ним может скрываться? Неужели вами так просто управлять? Неужели вы готовы при любом удобном случае поддаваться стадному инстинкту, выкинув свои мозги в канаву?»

Гул перерос в негодующий, но никто на помосте не пошевелился, даже император продолжал смотреть на Талиса такими же спокойными глазами.

– «Неужели это правда? Знаете, я так совсем не думаю. – Эффект был поразительный, люди замолчали на середине оскорбительных фраз, совершенно растерянные, не зная, как на такое реагировать. – Каждый из вас – человек сам в себе, ему не нужна толпа, чтобы показать себя. Просто так проще. Иногда бывает куда проще отпустить мысли и отдаться течению, отдаться той самой толпе, дать голове передышку. Но в этот момент вы наиболее уязвимы. Когда решения принимает не человек, а толпа, управлять ей куда проще, ведь толпе чужды сложные страсти и глубокие переживания. И к моему сожалению, существуют люди, которые нагло и бесстыдно пользуются этим».

Трибуны затихли, пораженные этими словами. Люди вдумывались в них, пережевывали, смаковали, стараясь понять их до конца и постепенно гул снова поднялся, вот только теперь он был куда громче. В Палинойе, а особенно в Митосе, стараниями того же Дареоса, давно уже витали революционные идеи. И сейчас Талис просто поджег фитиль, ведущий к уже существующей бомбе. Такие вызывающие истины никто и никогда не говорил вот так, публично, при стоящем рядом императоре и куче аристократов. Ну, или говорили, но при этом потом жили совсем не долго.

Вот только на этот раз почему-то власть предержащие совсем не спешили вмешаться. А причина была проста. Где-то половина из них была за Дареоса и вполне резонно считала, что Талис намекает именно на императора и это все просто вступление перед основным блюдом – государственным переворотом. А другая половина, оставшаяся верной текущей власти, пока просто ждала. Между тем монолог, провокационный до крайней меры, продолжался.

– «Многие из вас наверняка знают о гуляющих по городу слухах. Мол, некая пара собирается поднять восстание против императора Лагарта Сирву и из-за праведности этого выбора, на их сторону встали даже королевские звери – анзуды, - по рядам прошелся шепоток, подтверждающий эти слова. – Так вот, открою вам всю правду: я именно тот человек».

Нихта, каким-то звериным чутьем понявший, что сейчас его выход, вырвался на арену сквозь один из проходов, встал рядом со своим человеком и яростно зарычал в силу своих небольших пока сил. Хотя даже так, это выглядело очень внушительно. Толпа заволновалась, не понимая, как на такое реагировать, а на помосте между тем все еще ничего не происходило. И на самом деле, именно это и вызывало больше всего вопросов. Ведь по здравой логике, если бы некто в присутствии императора сказал, что он глава восстания, судьба этого некто была бы предрешена. Вот только ни казни, ни ареста, ни даже обвинений так и не прозвучало.

Именно в эту секунду в голову графа Дареоса вдруг пришла одна очень важная мысль: “очень уж все хорошо”. Но Талис уже продолжил.

– «Но это далеко не вся правда. В действительности я, как и все вы, стал жертвой коварной манипуляции. Да, я приручил анзуда, но именно поэтому меня сделали главой восстания, а никак не наоборот. Все началось, когда мы… - история о захвате “Сокола”, пленении, битве на смерть ради женщины и последующих событиях была поведана умело и ярко. А что самое главное, она была полностью правдива и люди не могли этого не чувствовать. – Когда мы прибыли в Митос, мне и моей любимой угрожали смертью, если мы откажемся. У нас не было иного выбора, кроме как последовать на поводу у преступников. А теперь моя Ила находится у них в плену, они выкрали ее прямо у меня на глазах и шантажировали ее жизнью».

По толпе прошелся всплеск охов и ахов. Сейчас Талису сочувствовали все, а таинственных похитителей все ненавидели. Несмотря на такое провокационное начало, молодой человек делал именно то, о чем предупреждал: манипулировал толпой. Пусть в благих целях, но все же. Но на самом деле, по-другому просто невозможно. Люди от природы не способны жить в одиночестве, а потому стадный инстинкт заложен в наших головах с самого рождения и это никак не исправить. И тот, кто в один момент оказывается над толпой, управляя ей и отдавая приказы, однажды тоже может превратиться всего лишь в одного из многих подчиняющихся.

– «Кто они!?»

– «Это бесчеловечно!»

– «Парень, мы с тобой, покажем этим сволочам!»

– «Как мы можем помочь!?»

Подобные крики сливались в одну волну, сейчас бывшую сильнее любого оператора или правителя.

– «Тот, кто сделал все это со мной и моей любимой, кто пытался свергнуть нашего великого императора, кто управлял вашими умами – это граф Шагад Дареос!» - В максимально эффектном жесте Талис развернулся и ткнул пальцем в толпу аристократов, попав прямо в грудь пауку.

В ту же секунду, словно по волшебству, с неба посыпались тысячи небольших бумажек. Они порхали в воздухе, медленно оседая на толпу. Вся арена замерла, наблюдая за этим прекрасным зрелищем, но вот первая бумажка достигла своей цели – руки одного из зрителей, купивших билет в самый дальний ряд. Чувствуя себя первооткрывателем, впервые ступившим на чужую землю, он поднес клочок к глазам и начал читать вслух.

– «Уважаемый Талис, вы должно быть помните… я был уверен… не могу больше доверять нашему соглашению… моя гостья в полном здравии… не могу быть уверен, что такое состояние… надеюсь на наше сотрудничество… Искренне ваш, Шагад Дареос».

Такие же бумажки ловили и другие люди и вскоре уже почти все вчитывались в эти строки, а тем, кто был неграмотен, читали соседи. В конце концов бумажка долетела до Талиса и уже знакомый почти всем текст зазвучал заново, накрепко впечатываясь в память людей.

Граф был похож на осьминога или каракатицу, так часто менялся цвет его лица. От свекольно-красного к болезненно-зеленому, затем к бледно-серому, в итоге оно снова становилось красным как рак. Теперь, что бы он не говорил, как бы не оправдывался, это уже не играло никакой роли. И даже то, что он не подписывал настоящее письмо не смогло бы помочь. Народ искренне поверил в то, что это именно Дареос стоит за всем, а переубедить толпу, однажды что-то для себя решившую было практически невозможно. А то, что в реальности все так и было, только еще сильней осложняло ситуацию.