Созвездие жадных псов
Шрифт:
Чтобы прогнать страх, я зажгла свет во всех комнатах. Несмотря на то что на улице уже рассвело и ласковое солнце, обещавшее жаркий день, начало свой путь по небосклону, в доме еще царил полумрак.
Так, теперь нужно позвонить Володе и рассказать, что Виктор собирается покинуть Россию, пусть пришлет в Шереметьево ОМОН… Понятно, почему он сказал, что в Бутырской тюрьме его не хватятся. В сизо сидит несчастный Николай, а Виктор, пользуясь редким, почти фотографическим сходством с братом, собирается преспокойненько использовать его паспорт…
Ну где же эта трубка! У нас крохотный
Чувствуя, как желудок превращается в ледяной ком, а горло перехватывает железная рука, я глянула в окно. Во дворе сверкал глянцевыми боками джип. Как он узнал, где я живу? Куда деваться? Где телефон?
Шаги тихо звучали на веранде. Понимая, что бежать мне некуда, я ринулась к окнам. Но нет! Выпрыгнуть нельзя, убийца увидит меня и мгновенно выстрелит. Надо спрятаться, но где? Чердак!
Быстрее ветра я взлетела на самый верх, подтащила к двери чердака старый стол и забаррикадировалась. В дырку в полу я увидела, как Виктор очень тихо, держа в руках пистолет, ходит по комнате. Ну и глупость же я сделала! Телефона нет, сообщить никому о том, что в доме убийца, я теперь не могу. Рано или поздно Виктор догадается о наличии чердака, и тогда… нет, лучше не думать… Эх, надо было вылезти через окно спальни и бежать к генералу Рябову. Генерал! «Военно-полевая» связь!!! Я схватила трубку и бешено закрутила ручку. Ну, проснись же, Олег Константинович, проснись!
– Да, – рявкнул генерал, – Кирюшка, Лиза, с ума посходили! Ночь на дворе, семь утра!
– Олег Константинович, – зашипела я, – слышите?
– Великолепно, – отозвался генерал, – что случилось, Евлампия Андреевна, вы не спите?
– Меня хотят убить, по дому бродит киллер с оружием, скорей сообщите в милицию, я спряталась на чердаке, но он меня сейчас найдет.
– Есть! – ответил генерал и отсоединился.
Вот это военная выучка, никаких вопросов или ненужных оханий, моментальная, четкая реакция. Только бы милиция поскорей приехала…
На лестнице, ведущей на чердак, послышались осторожные шаги. Я юркнула в старый, рассохшийся гардероб, выбросить который рука не поднималась ни у кого из домашних, и закрыла глаза.
– А ну бросай оружие, подонок! – загремел внизу голос.
Послышался выстрел, сначала тихий, потом еще один, оглушительно громкий, крик, следом звук, глухой, такой, словно на пол упал мешок с мукой…
Дверь на чердак, несмотря на тяжелый стол, подпиравший ее, легко отворилась.
– Евлампия Андреевна, – бодро крикнул Рябов, – выходите!
Я высунулась из шкафа. Посреди чердака стоял генерал с огромной «пушкой» в руках.
– Олег Константинович!!! – взвыла я. – А где Виктор?
– Этот тот, который хотел убить вас? – спокойно спросил генерал. – Под лестницей валяется, без сознания. Я ему правую ногу и правую руку прострелил. Нет, есть еще порох в пороховницах! Метко вложил, впрочем, оружие у меня всегда в порядке, наградное. Мне его Георгий Константинович Жуков лично вручил, стоящая вещь, «наган», не пукалка
какая-нибудь! Ну что за молодежь слабая пошла! У меня сколько ранений, ни разу в обморок, как баба, не падал, с простреленной рукой сам в санбат дотопал, а этот. Тьфу!Он замолк и поинтересовался:
– Евлампия Андреевна, вам плохо?
– Нет, – прошептала я, – мне очень хорошо.
В наступившей тишине вдруг возник высокий, воющий звук, и во двор влетели машины. Ну не идиоты ли! Зачем носиться с сиреной по спящему поселку? А уж народу прикатило. Из микроавтобуса горохом посыпались люди. Вот они зашагали по дорожке, и первым со злым, нервным выражением на лице двигался Володя Костин. Я перевела взгляд. Из «Волги» вылезла женщина, та самая, что дотащила мои «Жигули» до бензозаправки.
– Лампа, – прогремел майор, – а ну поди сюда, немедленно!!!
Став ниже ростом, я сползла по лестнице и, стараясь не смотреть на стонущего Виктора Славина, над которым склонился врач, спросила:
– Чего тебе?
– «Чего тебе», – передразнил майор, – ну погоди, ну погоди, ну погоди…
Что это с ним, как заело, никак не договорит до конца.
Лихая автомобилистка вошла в комнату. Сегодня она опять была в джинсах и светлой футболке.
– Привет, – сказала женщина, – рада найти тебя живой, ты мне понравилась, ну что, больше не забываешь на датчик бензина поглядывать?
Я разинула рот и бесцеремонно поинтересовалась:
– Слышь, Володя, а это кто?
Костин, пробормотав последний раз «ну, погоди», неожиданно спокойно ответил:
– Майор Мартынова.
– Разрешите представиться, – хмыкнула дама, – Ксения Михайловна, впрочем, можно без отчества. Для тебя я Ксюша.
– Лампа, – пробормотала я, – просто Лампа.
– Знаю, наслышана, – улыбнулась она, в ее голубых глазах запрыгали чертики, – ты мне понравилась, ей-богу.
– Ты мне тоже!
– Ведьма ведьму видит издалека, – сообщил входящий Слава Самоненко, – привет, Лампец-молодец, опять отличилась? Молоток, у Костина чуть инфаркт не приключился. Давай, говорю, возьмем Лампуделя в отдел, отличный работник выйдет, ну глуповата чуток, ну лезет, куда не надо, ну мешает всем, зато какой энтузиазм, какая работоспособность. Какая смелость…
– Заткнись! – рявкнул Володя и велел: – Всем за работу, Лампа, иди на веранду!
– Но… – попыталась вякнуть я.
– Молчать! – завопил приятель так, что рюмка, стоявшая на буфете, жалобно тренькнув, распалась на две части.
– Иди, иди, – шепнула Ксюша, – видишь, начальство озверело, сейчас всем мало не покажется.
– Идиоты, – бушевал Володя, – кретины, ну погодите, ну погодите, ну погодите!
Не понимая, отчего он так взбесился, я прошла на веранду и села в кресло. С места не сдвинусь, пока он не извинится. Вдруг с улицы послышалось шуршание, в ворота влетел «Рено Меган» с помятыми крыльями. Не говоря ни слова, Ребекка ворвалась на террасу, схватила меня в охапку и прижала к своей груди. Я уткнулась носом в ее дивно пахнущие французскими духами волосы и ощутила, что наши сердца бьются в унисон. Странно, однако, складывается судьба, вот уж не думала, что встречу такую подругу.