Спасатель

Я так отвык от бассейна! Я не мог нормально плыть весь сеанс. В озере я отталкивался от воды, а тут, в бассейне, я не мог с непривычки от неё оттолкнуться и очень бесился, не понимая, в чём дело. Только к третьему воскресению я "перестроился" как сказал дядя Боря. Он ещё сказал:

– - Я специально не говорил тебе, что ладонь в бассейне надо по-другому ставить. Мне было интересно: догадаешься сам или нет. И гребки короче у тебя стали, заметил? Ничего, -- успокаивал он меня.
– Станешь старше, на раз перестраиваться будешь. Чувство воды просто отличное. Всякие там плавучести - ерунда, чувство воды должно быть.

Весь первый месяц наши поцаки проболели. Нас-то с Мишаней мама всячески кутала после тренировки, приучила держать голову в тепле. А наши заречные - без шапок по-привычке. Вот и стали болеть. Как дядя Боря не ругал, просто ни в какую шапки не хотели надевать. Тогда он пригрозил отменить сеанс к чёртовой бабушке - только это и заставило наших поцаков шапками обзавестись. А так они в холод капюшон натягивали, и считали, что это шапка. Первой зимой нас иногда набиралась всего четверо, и тогда Борис Александрович возил нас на свой восьмой аудюхе. Мы очень любили такие поездки. Меня Борис Александрович сажал вперёд.

– - Говори, что тебе четырнадцать, -- предупреждал.

Остановили один раз. Я, краснея, наврал, что мне четырнадцать, хотя ёжику было понятно, что я младше. Но нас отпустили.

19 Снова одни

Летом Борис Александрович уехал к сыну. Я пообещал, что буду возить ребят в бассейн и тренировать. На озере они плавали сами. Дядя Боря обучил наших поцаков странному стилю, американскому, его придумали триатлеты. Ноги - удары батом, а корпус кролем и как бы качается: то на один бок, то на другой. Дядя Боря говорил, что это стиль стайеров на открытой воде, стиль позволяет ложиться на волну, не рассекая её. Нас с Мишаней дядя Боря не трогал, мы плавали как пловцы -- технично, а наши заречные поцаки до секции плавали сажёнками, и этим странным стилем быстро переучились. Дядь-Борин стиль подходит для тех, кому в детстве технику не поставили.

Я очень скучал по дяде Боре. А Михайло Иваныч - нисколько. Он распоясался, обнаглел в бассейне, перестал плавать, только давал задания. Он купил себе свисток, как у Анны Владимировны, ходил важный-важный по бортику и больше всех ругал меня, но прилично, без всяких там слов. Это у Мишани был такой прикол. Он вообще приколист.

В августе, после своих сборов, появилась на тарзанке Ева. И опять на меня нахлынуло что-то странное, я стал думать о Еве во время тренировок и по ночам. Но за Евой бегали почти все поселковые поцаки. Я же с ней почти не разговаривал. И не провожал. Но я видел, что нравлюсь ей. Она смотрела на меня, улыбалась мне. Но если в прошлом году она заявляла, что хочет идти домой только со мной. То в этом - нет. Она молчала, в упор смотрела на меня. И ждала. А я тоже молчал. И домой мы шли врозь. Точнее - я-то бежал, я очень много стал бегать без дяди Бори. Озеро - в низине, я бегал по склону вверх-вниз, по разбитой машинами дороге - отдыхающие на озере вообще разучились ходить пешком, и вкатывали на пляж на джипах и микроавтобусах, остальные машины не могли переехать овраг, но дорогу до оврага разбивали конкретно.

20 Рост

Осенью в школу "приехали" велосипеды. С тех пор осень, сентябрь - моё любимое время. Я вспоминаю свой восторг, в пятом классе, когда дядя Боря только появился. Я вспоминаю счастье всех наших заречных, в шестом классе, когда они разгружали "газель" с велами и таскали в подвал школы колёса. Некоторые колёса были странные, без спиц или с очень узкими камерами, мы таких и не видели никогда. Некоторые велы дядя Боря тут же, вызвав меня с урока и дав задание провести физру у мелких, утащил к себе на участок:

– - Это для тебя, Василь. Из Германии. Очень дорогие. Украдут. Боюсь.

Мы стали ездить по шоссе. Дядя Боря ехал на "ауди", еле-еле, а за ним, по обочине -- мы. Кто-то из водителей бибикал нервно, но в основном сигналили с одобрением. Останавливали дпс-ники, дядя Боря показывал им бумагу (у него была целая папка с бумагами на все случаи жизни, с нашими справками и копиями метрик).

Я понял, что велосипед - это моя проблема. Бёдра с непривычки болели дико. Голени тоже. После вела я не мог нормально плавать и поэтому быстро мёрз. Я не мог и бегать, растягивал по ухабам связки.

А в октябре случилось нечто. К нам в секцию стали ездить из города! Появился Ростик Дубинский появился. Рост вырос, был ростом с меня и подкаченный (сразу видно, что только плавал), я же был худой. Да все мы выросли. Михайло Иваныч стал вообще длинный. Он так достал в прошлом году дядю Борю жалобами на мелкий рост, что дядя Боря посоветовал ему висеть на турнике, просто висеть. Михайло Иваныч - максималист, он стал виснуть по десять раз в день - перевисел, мать его паниковала, ругалась:

– - Одёжки не напасёшься!

Рост окликнул нас с Михой как ни в чём не бывало, попробовал с нами заговорить, но мы включили игнор. После первой же тренировки мы остались с ним в раздевалке.

– - Значит, Василь матом ругался в душевой, да?
– спросил Мишаня, будто и не было четырёх лет после той истории, будто произошла история только вчера, ну в крайнем случае неделю назад.

Рост промолчал.

– - Вали отсюда, -- сказал тогда я.
– И чтоб духу твоего у нас в Семенном не было.

Но Ростик пришёл на следующую тренировку.

– - Ты покойник, -- предупредил тихо Мих.

– - Сам покойник, -- грозно сказал Ростик низким голосом. У него уже сломался голос. А у нас с Михой - нет.

– - Балалаечку, смотрю, бросил?
– припомнил Мишаня занятия Дубинских в школе искусств.
– - К нам теперь пришёл? А мы тут не балалаем.

– - Иди ты!

Тогда как раз начиналась вся эта байда с Гарри Поттером. Наши девочки всё ахали, ездили смотреть кино во Владимир, в Мирошев-то фильмы привозили позже.

Мишаня сказал:

– - Чё это "иди"? Ща все трангрессируют, не в курсах?

– - Да не, -- говорю я.
– Он скажет "авада-кедавра". Палочку-то в кармане носишь, америкос?

– - Гарри Поттер -- Англия, -- фыркнул Ростик презрительно.
– Темнота.

– - Темнота - друг молодёжи, -- парировал Мишаня.

Нам было по фиг--Англия-Америка. Мы даже не стали продолжать тему. "Вражьи хари" -- так, вслед за отцом, говорил про все другие страны Михайло Иваныч.

– - А братец твой где?

Ростик обрадовался перемене темы, стал рассказывать:

– - Прикиньте. У него защемление в шейном позвонке оказалось.

– - Защемления?
– начали гоготать мы.

– - Да. Ему томограмму сделали, в Москву возили. В голове всё нормально, а в шее - защемления нервов. Кровь плохо шла, вот и головные боли.

– - У тебя тоже будут защемления, -- предупредили мы.

Избили мы его крепко. Но по возможности не трогая лицо. А то побежит жаловаться. Синяки на теле - это само собой. Тоже можно пожаловаться. Но на теле - мог сам упасть, удариться. А лицо - это точно побили.