Спасатель

30 Сон

С Ростом мы начали разговаривать. Он воспрял духом. Он провожал Еву после тренировки, и она не сопротивлялась. Мне было почти не обидно. Я был настроен на цель, на единственную цель. В бассейне на наших дорожках стал плавать и Демьян. Он по-прежнему был хилый и тощий, Коле по плечо, всё рассказывал мне про массажи, сколько ему сделали разных процедур за эти годы.

– - Жалко что ли. Пусть ходит для массовости, -- сказал дядя Боря.
– Старших мало, а пустые дорожки нам не нужны.

В январе на дэ-рэ Демьян подарил мне керамическую фигурку: велосипедист едет на велике, но велика почти и не видно, он как бы входит колёсами в подставку. Это была красотища!

В мае дядя Боря торжественно объявил:

– - Мужики! У нас два официальных места. Из Владимира отказались на юниорские ехать. Так что, Михайло, ты с Василем - надежда города. Час "икс" настал.

– - Да уж, - отозвался Миха без всякого энтузиазма.
– - А сколько по области мест?
– Миха пугался всё больше и больше.

– - Три.

– - Третий кто?
– спросил я наивно.

– - Догадайся с трёх раз, -- зло огрызнулся Миха.

– Стёпа, тренерский сынок, кто ж ещё, -- шумел дядя Боря.
– - Так ещё меня в администрации чихвостить стали: почему третьего не воспитал, почему тренерский сынок в клубе у вас не занимался? Не! Ну вообще - сказанули. Пришлось им Влада и Кирю на будущее обещать.
– Тут дядя Боря заговорил о другом: -- Оденем, Михайло, тебя по высшему сорту! Тридцать тысяч на экипировку для каждого выделили!

– А можно деньгами?
– молниеносно среагировал Михайло.

– Нельзя, -- вздохнул дядя Боря: -- безналичка.

Борис Александрович тяжело замолчал и серьёзно сказал:

– - Марфа приснилась. Жена. Пальцем грозит, как будто предупреждает. Она мне ещё только раз снилась, перед тем днём, когда меня убить хотели. Это не к добру. Михайло! Если у Василя в транзитке с велом что случится, тебе придётся отдать ему свой вел. Сможешь?

– - Вы же мне об этом говорили!

– - А я повторяю!
– дядя Боря был очень серьёзен.

Впервые у меня холод прошёл по спине - неужели мне постараются навредить, как тогда в бассейне. Дядя Боря просто не говорит, он что-то знает...

– - Сможешь пожертвовать?
– пытал дядя Боря Мишаню.

– - Легко, -- ухмыльнулся Мих, он по-прежнему думал, что у тренера фобии.
– - Я не особо хочу соревноваться. Куда: я и чемпионат России? Куда это годится? Но почему Василю должны вел проткнуть?

– - Это я так. Все варианты просчитываю, -- поспешно отмахнулся дядя Боря.

– - А что ж вы, Борис Александрович, не просчитываете, что могут у двух велов проколоть, моего и Василькиного?
– заржал Миха.

– - Да?
– уставился на нас очумело дядя Боря.
– - Это вряд ли. О!
– встрепенулся дядя Боря и стал похож на бегемота, который боялся прививок.
– - Вспомнил! Тогда давно Марфа мне одним пальцем грозила, а сейчас -- двумя. Возьмём-ка, мужики, четыре вела. И я транзитку буду сторожить.

В мае мы съездили на пробный международный юниорский триатлон в Одессу.

– - Пора знакомиться с соперниками, -- сказал дядя Боря.

Я стал третий в абсолюте. Я чувствовал силы. Я был на пике форме, о которой так много жужжал дядя Боря. И вот мы поехали на Чемпионат России.

31 Час "икс"

Ехали на папином микроавтобусе. Папа и мама менялись за рулём. А дядя Боря позади на своей аудюхе.

Меня поразила гостиница, в том году не было такого шика. Множество девушек, красивых, крепких, загорелых, улыбались мне. Многие здоровались, называли по имени, ведь я стал в Одессе третьим. От такого количества девушек-триатлеток Миха расстроился, раскис, а когда узнал, что старт общий, сказал:

– - С девками поплывём. Как они вообще себя чувствуют? Тут чуть не подох за пять лет тренировок. И чтобы баба меня сделала? Вообще проклинаю тот день, когда Бегемот появился у нас в посёлке. Проклинаю тот день, когда решил ехать на этот вонючий чемпионат!

Михайло Иванович впал в задумчивость, почти не говорил. Мы слонялись по гостинице с каменными лицами, перестали отвечать ребятам-соперникам на приветствия. Волновался я страшно. За день до старта перестал есть. Так ещё и стал ругаться с Мишаней. Мы оба были на взводе. Чуть не подрались как в детстве. Михайло меня остановил, перехватив кисть:

– - Приди в себя, Василь, -- хмуро сказал он и сплюнул на чистый пол в номере.

Но как только дали старт, я поплыл и забыл обо всём. Я не смог вырваться в лидеры. Но мне повезло: вода в водохранилище была прохладная, я подныривал под обогнавших меня. А уж это я умел делать в холодной воде. Пару раз меня ударили по голове. Но я вынырнул в группе лидеров, прицепился за ними и поплыл, вираж сделал подальше от буйка, чтобы не ударили, а после поворота пошёл в обгон. И вылез из воды первый.

Транзитные зоны - было не самое моё сильное место. Я немного торможу, приходя в себя после плавания. Я не сразу понял, что в моей ячейке стоит мой запасной велосипед. Номер был прикреплён мой, велотуфли в педали были вставлены мои, а вел - был запасной. Тут я очухался и пока надевал шлем, успокоился. Сел и поехал. Конечно же высота седла была чуть-чуть не та. Я потерял, пока не привык, секунд десять, не меньше. Но постепенно привык и помчался. Меня обошло человек пятнадцать. А потом ещё трое. Я ехал в группе с Мишаней. Это было к лучшему. Мы гнали друг за другом, меняя лидерство. В конце гонки, когда я стал отрываться, Мишаня мне крикнул:

– - Сзади! Аккуратно!

Я не стал оборачиваться, чтобы не терять секи. Кто-то "сел" мне на колесо, я не смог оторваться, вместе с кем-то мы догнали группу впереди. Этот же кто-то пытался затереть меня на повороте. Но я увильнул.

В транзитке меня кто-то больно боднул велом. От того, что я был где-то в двадцатых номерах, и от этого пинка позади, я запаниковал. На секунду я почему-то решил, что гонка проиграна. Я забыл все долгие беседы с дядей Борей. Но я сжал зубы и стал без паники переобувать кроссовки. Кроссовки были пересыпаны тальком -- это неприятное ощущение, но я знал, что тальк впитается в кожу после первого километра. Я услышал, как орёт на меня дядя Боря. У меня ломило бёдра и спину.

На беговой этап я вышел с тем, кто меня боднул колесом. Я запомнил его по волосатым белёсым икрам. "Блондин, сто пудов с голубыми глазами", -- зло подумал я, сплюнул и полетел. Но этот тип с волосатыми икрами летел вместе со мной. Я стал чувствовать, что в таком темпе я не протяну долго, больше пяти кэмэ точно не выдержу. Но делать было нечего. И я бежал, и мы обходили остальных. Я должен был оправдать надежды дяди Бори. Группа лидеров была уже метрах в пятистах, я увидел её на спуске. И её надо было догонять. И я догонял. Мне очень помог крутой спуск, сколько лет я тренировался бегать под гору по разбитой опасной дороге, а тут - асфальт, шоссе. Группа лидеров приближалась. Я не понимал, сколько я пробежал, но понял, что раз они не разогнались на спуске, значит ещё долго бежать. Хватит ли у меня сил? И я решил не рвать, приближаться постепенно. Километру к пятому мы с моим преследователем догнали лидеров. И теперь главное было не испугаться, и взять лидерство на себя. И я решил ни за кем не отсиживаться. В Одессе на ветеранских соревнованиях, я видел, как самый заслуженный и маститый спортсмен, сутулый и тщедушный, держался в группе, а рванул за двадцать метров до финиша. И всех обманул. Это опыт. У меня опыта не было. И мне оставалось одно - идти в отрыв. Я отключился, бежал на автомате. А когда снова стал ощущать всё вокруг себя, то не услышал хрипы, сипы, плевки и стоны за спиной. Я обернулся осторожно. Мы бежали втроём. Втроём! Тренеры стояли по трассе, орали, что осталось три километра. Мы притормозили на пункте питания, я даже успел вылить воду себе на голову. Я знал: после напитка где-то на минуту, пока вода не всосётся, бежать станет тяжелее. Я слышал, что кто-то четвёртый догнал нас после пункта питания, но я не оборачивался. После восьмого километра нас осталось двое. Я услышал как дядя Боря орал: