Спасая Куинтона

Нэнси вздыхает, а затем застегивает рюкзак, прежде чем встать на ноги.
– Куда, черт возьми, мы должны идти?
– спрашивает она с раздражением, поглядывая вверх и вниз по улице.

Потираю лоб, начиная снова ходить по кругу. Прошло слишком много времени с момента приема последней дозы. Чувствую эмоции, всплывающие наверх, более острые, чем иглы, более мощные, чем героин. Я должен заставить их замолчать. Сейчас. Прежде чем уйду под землю. Мне нужно какое-нибудь тихое место и подальше от всех этих людей.

Опускаю руку, когда в голове рождается идея.
– Думаю, что знаю такое место.

Она кивает, надевая рюкзак и даже не задавая вопросов. Она просто следует за мной, надеясь, что я приведу ее в такое место, где она сможет заполнить свои вены наркотиком, в надежде, что она сможет спастись от того, от чего она бежит. Как и все остальные. Как и я.

Побег.

Понадобилось время, чтобы переместиться через весь город в сторону менее населенной части. Несколько часов или даже целый день. Трудно сказать. Знаю, что отправляемся мы еще засветло, а на месте оказываемся, когда солнце уже садится, но иногда я теряю счет времени, потому что сосредоточен только на одном месте, где я могу летать и парить, не смотря на свое прошлое, не чувствуя вину за все, что произошло в моей жизни. Вину за смерть. Вину за любовь. Вину за существование.

Когда мы заходим внутрь, мой мозг взрывается от воспоминаний о прошлом разе, что я был здесь с Новой, и я почти разворачиваюсь. Но Нэнси подталкивает меня в спину.

– Поторопись, - говорит она, направляясь к лестнице.
– Я умираю здесь.

Двигаюсь вперед, перешагивая через завалы и обломки, стараясь не думать о Нове, но это сложно. Единственное, что удерживает меня, это тот факт, что, когда я доберусь до крыши, пройдет всего пара минут, как все, что заполняет сейчас мою голову исчезнет. Так что продолжаю двигаться, и когда мы достигаем крыши, я чувствую, что снова могу дышать.

Нэнси нетерпеливо бросает рюкзак на землю возле одного из массивных щитов и достает ложку и шприц. Я не помогаю ей. Я не могу. Несмотря на то, сколько раз кололся, все равно не могу сделать это сам. Память об иглах и инъекциях, возвращающих меня к жизни, которую я не хотел, по-прежнему слишком сильна. Но я всегда преодолеваю фобию, когда она вводит наркотик в меня. Поэтому ложусь на крышу и смотрю на звезды, как делал это с Новой, или как в ту ночь, когда я умер. Я смотрю на них, ожидая нетерпеливо, пока игла войдет в мою вену и медленно проникнет сквозь тело, стирая все внутри. Моя вина ненадолго уходит, и мысли о Нове оставляют мой разум. Мне кажется, что все в этом мире простили меня. Я ощущаю себя намного легче, когда плыву к небу, чувствуя себя все ближе и ближе к Лекси. И клянусь Богом, если бы я мог протянуть руку, я бы коснулся ее.

Почти рядом. Почти в пределах досягаемости.

Глава 16

1 августа, семьдесят восьмой день летних каникул

Нова

Я очень стараюсь не опускать руки и идти дальше. Делаю все возможное, чтобы отвлечься, и трачу много времени на создание видеороликов. У меня даже есть настоящая камера, хотя мама купила мне ее, думаю, потому что жалеет меня.

– Удивительно, как быстро пролетели последние два месяца, - говорю я в камеру, расположенную на кухонном столе. Объектив направлен на меня, пока я работаю над фотоальбомом, который мы хотели сделать еще с Лэндоном.
– Даже не знаю, как это произошло. Думаю, тут виновата мама, но не в плохом смысле. Она очень старалась, чтобы я была занята и помогла ей обставить дом, она даже поддержала меня в создании фотоальбома, как я и планировала сделать, но никак не могла начать...
– смотрю на фото Лэндона, эскизы по всему столу и пока еще пустые страницы альбома.
– Я даже навестила могилу Лэндона как-то раз... было тяжело, но терпимо, и почему-то кажется именно это помогло с навязчивой необходимостью пересматривать его видео снова и снова, - продолжаю я, пока клею кусочек ленты на обратную сторону фото нас с Лэндоном. Он целует меня в щеку, а я смеюсь, просто смотря на него, он выглядит потрясающе. Если смотреть достаточно долго, можно увидеть недостатки, но я не собираюсь - я собираюсь помнить только хорошее.

– Мне до сих пор иногда хочется плакать по Куинтону... не зная, где он... эта неизвестность иногда хуже, чем знание, что он мертв...
– я раскрываю один из рисунков Лэндона с изображением дерева и разглаживаю его.
– Моя мама каким-то образом заставила отца Куинтона поехать в Лас-Вегас искать его... хотя я немного скептически настроена на то, как усердно он его ищет, поскольку он говорил, что не хочет этого. Но я слышала, как мама прочитала ему огромную лекцию, где она накричала на него, выражаясь, что он...
– я делаю воздушные кавычки - ...хреновый отец... никогда не слышала от нее ругательств раньше или чего-то подобного.
– Прикрепляю фото к странице.
– Когда мы вернулись домой, она пыталась позвонить родителям Тристана, попросить их содействовать в поисках, но, видимо, они уже уехали за Тристаном, который, в отличие от своих родителей, не такая задница... не хочу быть черствой, потому что знаю, как тяжело терять того, кого любишь, но все, что родители Тристана сказали моей маме, это то, что Куинтон несет ответственность за смерть Райдер - и это совершенно все меняет. Свалить на кого-то вину за все, это так ужасно. Меня не волнует, что они еще в трауре. Целенаправленно сказать Куинтону, что он ответственен за все, что произошло недопустимо... и это помогает мне разобраться в Куинтоне немного больше... хотя это теперь не дает мне ничего...

– начинаю задыхаться и быстро прочищаю горло несколько раз, говоря себе, держаться. Так часто происходит, когда я думаю о нем.

Выдыхаю, а затем добавляю еще одно фото, переворачивая на чистую страницу.
– Еще я узнала кое-что о Куинтоне от Тристана, который вернулся сюда в Мейпл-Гров неделю назад. Короче говоря, я думаю, примерно в то время, когда я искала Куинтона, у Тристана случился передоз. Куинтон вызвал скорую помощь, и Тристана увезли в больницу. Тогда, я предполагаю, Куинтон позвонил родителям Тристана, которые появились в больнице и заставили его пойти на реабилитацию. Я даже не знаю, как они заставили его на это согласиться, но жаль, что у меня не получилось также - хотела бы я найти волшебные слова, чтобы привести Куинтона в чувства и понять, насколько хорошим человеком он является, несмотря на то, что он думает. Что все плохое, что с ним случилось, роковое стечение обстоятельств... хотя все равно тяжело. Я никогда не смогу пробиться к нему, чтобы помочь, - замолкаю, делая глубокий вдох.
– Мне не удалось. И плевать, что говорит моя мама. Я подвела его точно так же, как Лэндона, и теперь все, что я могу сделать, это жить с этим.

Добавляю фото Лэндона на страницу, грустные медово-карие глаза напоминают мне о Куинтоне, что довольно странно, потому что обычно Куинтон напоминает мне о Лэндоне. Лэндон был так красив, что, когда он ушел, мир потерял часть своей красоты.
– Тристан писал мне несколько раз, пока был в реабилитационном центре, извиняясь за все, что он сделал, что могло бы причинить мне боль. Я ни разу не ответила ему, потому что не знала, что сказать, но вчера он позвонил... мы поговорили немного о разном - о жизни. Мы даже поговорили о Куинтоне. Он рассказывает, что понятия не имеет, где он может быть - слишком много мест, но он слышал, что здание, в котором они жили, сгорело. Никто не умер, по крайней мере, в огне, потому что тела не найдены. Но пожар начался неслучайно, и я задаюсь вопросом, какого черта там случилось. И был ли Куинтон там, когда это произошло. Была ли там Делайла. Мне больно осознавать, что все они могут жить на улице, занимаясь Бог знает чем. И что есть шанс, что их никто не найдет. Бедная Делайла. Я предполагаю, что ее мать не ищет ее, учитывая, насколько плохи их отношения.
– Я вздыхаю, чувствуя безвыходность, возникшую вновь.
– Я думаю, что Тристан, возможно, знает немного больше, чем говорит обо всем этом - обо всем, что случилось - но я не хочу давить на него, так как он сейчас совсем как новорожденный олененок, который учится ходить, и много что может заставить его упасть, по крайней мере, так говорят люди, - вытаскиваю из раздатчика кусочек клейкой ленты.
– Я хожу на эти групповые встречи, такие же, как посещала в Лас-Вегасе... это страшно... слушать рассказы людей, но с другой стороны, приятно слышать хорошие истории, где кто-то выживает и побеждает свою зависимость. Они дают мне маленькую надежду, что это еще не конец для Куинтона.
– Прижимаю кусочек ленты к странице.
– Кроме того, встречи дали мне некоторое представление о том, как себя вести, поскольку Тристан должен прийти сегодня. Надеюсь, что его визит пройдет хорошо.
– Я смотрю в камеру.
– Хотя пессимист внутри меня говорит, что это будет довольно неловкая встреча.

Взглянув на часы на микроволновке, понимаю, что он скоро будет здесь, а я до сих пор в пижаме. Возвращаю свое внимание к объективу.
– Я дам вам знать, как сложится ситуация.
– Машу в камеру рукой.
– До следующего раза.
– Затем отключаю камеру и уношу ее вместе с фотоальбомом в свою комнату, на стол, рядом с зарисовками Куинтона, которые я взяла из его квартиры в последний раз, когда была там. Один взгляд на них заставляет меня скучать по нему. Если бы я могла сделать что-то в этот самый момент, я бы держала его и никогда не отпускала.

Вздохнув, я отворачиваюсь от рисунков, направляясь к комоду. Переодеваюсь в шорты и черную майку и расчесываю волосы, оставив их распущенными. Я не надеваю никаких браслетов на запястье с татуировкой. Я никогда не смогу забыть все это: моего папу, Лэндона, Куинтона, свой путь и как легко можно упасть. Как легко жизнь может выйти из-под контроля. Это как царапины на моем автомобиле - напоминание, чтобы не забыть. Я никогда не восстановлю ее после ударов монтировкой. Моя мама предложила заплатить за это, но я отказалась. Знаю, это звучит глупо, но мне это напоминает последний раз, когда я видела Куинтона, и, хотя это ужасный, страшный момент, это все что у меня есть.