Спасение для лжепринцессы

Листаматур встретил нас бушующей весной — цветущей, пахнущей и заряжающей жаждой жизни. Всё вокруг летало, кружило, благоухало, щебетало и распускалось. Совершенно невозможно было смотреть на мир без широченной улыбки, особенно если учесть, что поводов улыбаться — целый дирижабль.

Я смотрела на Мейера и лопалась от совершенно неконтролируемого, взрывающегося внутри маленькими фейерверками счастья. Видимо, эти фейерверки меня заодно и оглушали, потому что ничего, кроме своего возлюбленного, я не видела, не слышала и не воспринимала. Куда там льифу, организм сам себе фабрика по производству самого тяжёлого наркотика, достаточно просто влюбиться взаимно. А что чувства взаимны, не сомневался никто. Это было очевидно даже перилам и сходням.

Весь мир вокруг утопал в нашей любви, и мы с Мейером никак не планировали этому препятствовать.

— Сначала завезём вещи в гостиницу, а потом сюрприз, хорошо? — заговорщически сиял глазами Мейер.

— Как скажешь, — мартовской кошкой мурлыкала я.

Несмотря на все пытки (даже кисточкой), Мейер так и не признался, что за сюрприз подготовил, поэтому сейчас оставалось только подпрыгивать от нетерпения и торопить его.

Мы остановились в небольшом гостевом доме не очень близко к центру, но зато рядом с домом, что строил Мейер. Место он выбрал потрясающе красивое — с небольшой возвышенности открывался шикарный вид на город, городскую стену и широкое русло быстроводной Листы, на берегу которой стоял Листаматур. С высоты птичьего полёта город оказался совсем немаленьким. Он занимал верхушку большого срезанного скалистого холма, что делало подступы к нему максимально неудобными. Словно кто-то поместил торт с кремовыми домиками на круглый, выточенный из мрамора пьедестал.

Гостевой дом стоял в начале той же тупиковой улицы, что и купленный Мейером участок, только тот располагался в самом конце.

Изначально мы планировали оставить вещи в отеле и сразу отправиться к «сюрпризу», а на стройку идти позже, но стоило мне увидеть светло-серые стены в окружении цветущих диких зарослей, как тут же захотелось попасть внутрь.

— Покажи дом! Ну пожалуйста, — тянула я любимого за рукав.

— Это долго, а нас ждут, — улыбался Мейер, но по довольному лицу было заметно, что он вот-вот сдастся.

— Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — заканючила я и повисла у него на шее. — Мейер, ноги отказываются идти хоть куда-то, кроме дома. Это бунт!

— Думаешь, я тебя не отнесу? — фыркнул он, подхватывая меня поудобнее.

— Нет, я думаю, что ты сжалишься и не дашь умереть от любопытства! — широко улыбалась я.

— Ты только что умирала от любопытства, выпытывая, что за сюрприз я приготовил.

— Как видишь, пока не умерла, — сморщила я нос. — А от двух любопытств сразу — точно умру. Мейер, ты обещал оберегать меня, а сам подвергаешь такому риску!

Он весело закатил глаза и сказал:

— Не могу тебе отказывать.

— Ещё как можешь, так что не нужно тут прибедняться, — с игривым укором фыркнула я. — Пошли, мы дольше спорим!

Дом оказался просто огромным. Просторный, светлый, с кучей спален, подсобных помещений и большой площадкой-террасой на самом верхнем этаже, от вида с которой я чуть не разрыдалась, настолько он был прекрасен. Сразу видно, что выбирал художник.

— До центра далековато, — обнял меня Мейер, защищая от ветра. — И до ближайшей школы тоже. Но когда я поднялся на этот холм и представил, какой вид откроется с верхних этажей, то устоять не смог.

— Тут потрясающе красиво, — я покрепче вцепилась в своего вилерианца, потому что перил на террасе ещё не было. — Мейер, а давай сделаем витражи?

— Витражи?

— Да. Это такие цветные стёкла с рисунками. В Таланне они во всех домах знати. Не видел?

— Хм, нет. Не обращал внимания. А что в них особенного? Просто цветные стёкла?

— Нет, это словно мозаика, цветные кусочки стекла образуют рисунок. Хочешь — цветы, хочешь — лес с речкой. А когда сквозь них светит солнце, то получается очень красиво. Можно сделать такие на первом этаже, там всё равно вид только на соседей по большому счёту.

— Можно попробовать. Загляну на фабрику и посмотрю, какие красители можно использовать для стекла. И насколько мелкая эта мозаика?

— Не очень мелкая. Каждый кусочек размером с ладонь примерно. Выглядит изумительно, — я подняла лицо на своего вилерианца и улыбнулась, глядя, как ветер треплет бордовые пряди его волос.

— Ничего не обещаю, но попробовать можно. Я всё равно собирался заняться делами фабрики. Отец и Эл уже не справляются, а младшие братья всё время пропадают в походах. Хотя Миталю уже не так много времени осталось до своего права. Вряд ли больше полутора лет.

— Миталь? Не помню у тебя такого брата.

— Мы погодки, ты с ним пока не знакома. И я даже опасаюсь тебя ему представлять, потому что он настоящий красавчик. И шрамов на лице у него нет.

— Мейер, любимый, мы же это уже обсуждали, — мягко укорила я. — Никто, кроме тебя, мне не нужен.

— Почему тогда ты не хочешь выйти за меня замуж? — отчаянно спросил он уже в который по счёту раз.

Эта тема всё ещё не утратила своей остроты, и чует моё сердце: держать оборону будет гораздо сложнее, чем я думала.

— Потому что хочу тебя узнать поближе. Привыкнуть. Притереться. Понять, хорошо ли нам вместе в быту, — впрочем, от многократного повторения слова убедительнее звучать не стали.

— Нам будет хорошо, обещаю, — упрямо настаивал Мейер, а я лишь вздохнула.

Чувствовала, что вскоре сдамся, но хотелось продержаться хотя бы пару месяцев. Ладно, кого я обманываю? Хотя бы ещё пару недель!

— Даже если твой брат очень красивый, меня интересуешь только ты.

— Хотя бы просто прими предложение и надень секвин невесты, — тихо попросил Мейер, вкрадчиво заглядывая мне в глаза. — Ты не представляешь, как я этого хочу.

Пару недель? Да тут хотя бы пару дней не сдаваться — и то победа.

— Любимый, мы же договорились вернуться к этому вопросу через неделю.

— Хорошо, — вздохнул он и тревожно замолчал.

Неужели он всерьёз считает, что если я действительно стану выбирать другого мужика, то отдам предпочтение сыну той же свекрови?! Вот уж нет! Если выбирать нового, то с нормальной матерью. А для Мейера пусть будет исключение.

Спустившись на первый этаж, мы вышли на улицу и отправились в сторону дома родителей Мейера. Сюрприз ждал именно там. С тайным удовлетворением я отметила, что идти пришлось почти час, но прогулка по объятому речной свежестью, цветущему городу нисколько не утомляла, напротив. Хотелось кружиться, раскинув руки, и смеяться, подставив лицо ласковому солнышку.

Если бы Мейер не указал на нужный особняк, я бы его не узнала. Весной всё выглядело иначе, и теперь цветущие кусты местной желтовато-рыжей сирени ласково обнимали фасад, и дом выглядел приветливо и мило. Встретить свекровище я не боялась — глава клана назначил ей суровое наказание за её преступление: десять дней в темнице, где она держала меня, с одним лишь тонким одеялом и разлитой по полу водой. Ни еды, ни посетителей, ни возможности обжалования. Это глава клана назвал «десятикратным воздаянием».