Спасение грешницы

— «Дом? Он далеко отсюда? — заинтересованный голос демона разливался внутри головы. — Если далеко, покажешь на карте?».

— «Не могу. Его нет на карте, — в этот раз я даже не солгала. — И для тебя там нет ничего интересного».

— «Нет на карте? Ты отшельница? — Баасмор звучал все более возбужденно. — Это намного интереснее. Если тебя переместили насильно, то кому это выгодно? Какая польза в том, чтобы тратить силы на перемещение в тело обычной аристократки?».

— «Я бы тоже хотела знать, — чем дольше шел этот разговор, тем хуже я себя чувствовала. Нужно с этим заканчивать. — Хватит, замолчи. Эти цифры, как и твой голос, сводят с ума».

— «Всегда рад комплиментам».

Демон тихо рассмеялся, но вскоре замолчал, и я облегченно выдохнула. В тишине думалось спокойнее, а цифры не прыгали перед глазами. А все эти рассуждения о причинах моего положения… Лучше отбросить их.

Я погрузилась в работу, не замечая времени, и дело двигалась не так уж и плохо. Мне все еще приходилось пересиливать себя, но, в целом, работа была несложной. Утомительной и однообразной, но несложной.

Когда перед глазами поплыло, я почувствовала легкую боль в голове и, убрав перо, замерла, ожидая, когда зрение сфокусируется. Виски налились тяжестью, но было терпимо. Неприятные ощущения усилились, но это не очередной приступ — будь это он, я бы скрутилась от боли. По позвоночнику прошла дрожь страха, когда я услышала знакомый шепот, звучавший ясно и твердо внутри моей головы.

«Покори барьер. Ищи первого из Верховных»

Я громко задышала, когда наступила тишина, а зрение возвращалось в норму. Дрожали пальцы и ныло тело, я обхватила себя руками и уложила голову на стол, пытаясь успокоиться. Через пару минут тяжесть ушла, и я смогла поднять голову. Слабость, однако, не оставила меня, отчего я откинулась на спинку.

— «Что с тобой? Душа разбушевалась, пришлось усмирять. Приступ?».

Голос демона окончательно привел в чувство, и я заставила себя открыть глаза. До Баасмора этот проклятый шепот приносил гораздо больше мучений, но теперь все кончилось быстрее и легче. Значит, он действительно ослабляет боль. Это радует.

— «Баасмор, ты ничего не слышал?».

— «Например?».

— «Ничего, — я покачала головой, собираясь с мыслями. — Показалось».

Демон промолчал, и я выдохнула. Сил обдумывать услышанное не было, однако я попыталась. Первый из Верховных? Что это должно значить? Пока я думала, снова заболела голова, и я отложила эту затею. Хватит с меня боли, подумаю об этом позже.

***

Я заканчивала с последним письмом, когда в дверь нервно постучали.

— Войдите.

Эсмонд, взволнованный и раскрасневшийся, быстро приблизился к столу. Бежал? В руках он держал письмо и… краски?

— Госпожа, я принял книги для молодого господина, — отдышавшись, он коротко закончил. — Его Императорское Высочество направил вам письмо вместе с этими красками.

Не теряя времени, я разорвала украшенный конверт с императорской печатью и раскрыла письмо, читая вслух.

«Леди Меланта, я слышал, что ваш брат интересуется искусством. В связи с этим вместе с книгами передаю вам эти краски. Надеюсь, они его устроят. Прошу вас, направьте мне письмо, когда опробуете мой подарок.

С наилучшими пожеланиями,

первый принц Аттеон Альферс Вестайн»

Я медленно подняла голову и посмотрела на пораженного Эсмонда, который не смог скрыть удивления. Краски подрагивали в его руке, когда я сложила письмо пополам и бросила его в ящик.

— Откуда принц узнал о Микеле?

— Госпожа, не имею ни малейшего представления! Господин никогда не говорил с Его Императорским Высочеством о молодом господине, я уверен.

Напряжение заполнило целиком — я догадалась, как он вызнал. И, поднявшись, решила разобраться с этим.

— Эсмонд, я закончила с работой на сегодня, можешь проверять. Краски передай Микелю и сообщи об этом герцогу.

Дворецкий склонил голову, я же направилась к двери, полная раздражения. Мойра, как послушная собачка, должна сейчас перерывать всю мою комнату. Я покажу ей, чем это кончится, если она не остановится.

Фредерик шел за мной, но благоразумно хранил молчание — я даже не пыталась скрыть охватившей меня злости, потому резко хлопнула дверью, отчего Мойра, взбивающая подушки, вздрогнула и выпрямилась.

— Госпожа.

Скользнув взглядом по комнате, я разозлилась еще сильнее, когда он упал на стену рядом с кроватью. Рисунок Микеля, сотворенный неопытной детской рукой. Чуть растекшиеся краски и неровные линии. Я прошла и опустилась на диван, подзывая служанку.

— Мойра, подай мне пряжу и спицы. Они в ящике, если ты еще не видела.

Женщина послушно прошла к столу и открыла ящик. Четыре ящика, а она сразу открыла нужный. Уже все обыскала или совпадение? Не знаю, но моего раздражения это не уменьшило.

Когда вещи оказались в моих руках, я принялась вязать, краем глаза рассматривая замершую Мойру. Она стояла рядом, не двигалась и не издавала ни звука. Она ничем не выдавала своего настроения, и я решила действовать.

— Мойра, тебе нравится служить мне?

— Нравится, госпожа. Мне не на что жаловаться.

— Прекрасно. Тогда я отвечу тебе тем же и буду откровенна, — пряжа спуталась в бесформенный клубок, и я, вытащив спицы, бросила ее на пол. Взяв новую пряжу, я продолжила говорить. — Я хочу, чтобы мои слуги были верны мне. Мне, а не кому-то другому, — остановившись, я подняла голову и посмотрела прямо в глаза. — Ты понимаешь меня?

Повисшая тишина чувствовалась кожей. Она поняла меня — я прочитала это по глазам. Вот только признаваться в этом не собиралась.

— Госпожа, я не понимаю. Простите, если я провинилась. Я буду прикладывать больше усилий.

Я смотрела на нее в упор, сдерживая желание бросить эту несчастную пряжу прямо в ее пустую голову. Однако я готова пойти на компромисс, если она одумается. Прямо сейчас.

— Мойра, я понимаю, что тебе нелегко. Твой покровитель не обрадуется, если узнает о твоем поступке, — она вздрогнула и прикусила губу, когда я упомянула о нем, — но, обещай мне свою верность, и я помогу тебе. Подумай, Мойра. Я принимала твое присутствие здесь и хотела показать, что со мной тебе нечего бояться. Мы сможем разрешить эту проблему, если ты будешь честна со мной.

Служанка молчала, вперив глаза в пол. Я терпеливо ждала ее решения. Перед ней стоял непростой выбор, и я хотела знать, что она выберет. Больше не получится делать вид, что ничего не происходит. Она выберет меня, и дело станет гораздо проще. Или подчинится принцу, и тогда наживет себе врага.

Когда служанка подняла потухший взгляд, а я разглядела дрожащие пальцы, в мозолях и трещинах, то поняла, что она выбрала.

— Простите, госпожа. Я не могу.

В этот раз она смотрела прямо, не прячась и не скрывая истинных эмоций. Горечь отразилась на ее лице, прежде чем исчезла, уступив место прежней покорности. Она сделала свой выбор. А я сделаю свой.