Спасите, мафия!

— Мукуро, а ты его видел тогда? — осторожно спросила Катя сидевшего слева от Франа господина Дикобраза, и тот, закуфуфукав, заявил:

— Именно. Но это вам ничего не даст: всё равно это вряд ли был кто-то важный. Так, очередная мелкая сошка вашего врага.

— Ну да, — с тяжким вздохом ответила Катерина, возвращаясь к истреблению собственноручно приготовленных пирогов.

— Итак, вечером я завершу допросы, — вклинился не любивший, когда его игнорируют, Принц Датский, — тогда моя часть договора будет выполнена!

— В город завтра не поедем, в понедельник тоже, — поспешила вмешаться Катерина. — Завтра мне надо основательно убраться в доме к приезду гостей и приготовить что-нибудь эдакое, а в понедельник — сами понимаете.

— Я согласен ехать во вторник, — соизволило смилостивится пафосное Высочество.

— Договорились, — улыбнулась Катя с таким видом, словно страдала от флюса. Терпи, сестренка, терпи — деваться некуда. Вряд ли он поедет один — очень уж он любит тебя доставать… Да и вообще, «чувства собственного превосходства» ему не испытать, если тебя рядом не будет, так что ты точно станешь его пленницей во вторник. И это при том, что в сказках обычно принц принцессу от дракона, пленившего ее, спасает, а не наоборот — в плен берет…

День завершился ничем не примечательно, и разве что Маша кидала на учителя своего друга странные взгляды, полные раздражения и возмущения, а после ужина я имела несчастье столкнуться с человеком, обожавшим никотин, и вдохнуть продукты горения его папиросы, отчего зашлась в приступе дикого кашля и была отведена им на кухню и одарена стаканом воды. Оказывается, не такой уж он черствый, каким хочет казаться, сделаем мысленную пометочку и махнем на это рукой. Затем на кухню пришла Маша и, накидав в пакет пирогов, убежала на улицу, сказав, что ей предстоит вечер бесед про инопланетян с любителем «Беломорканала», и я съехидничала:

— Неужто у тебя свидание с господином Гокудерой, чуть меня не отравившим продуктами своей жизнедеятельности?

— Не-а, это как у тебя с гражданином «я заору тебя до смерти», — хохотнула Мария, — сошлись на почве совпадающих интересов. Покеда!

Она умчалась на встречу с сомнительно-прекрасным, но точно «ароматным», а я отправилась-таки наверх, на этот раз — без происшествий. Мне предстояло подумать о том, что же спросить у господина «заору до смерти», как выразилась моя сестра, но в голову, как на зло, лезло слишком много вопросов, и выбрать один было просто нереально. А он и впрямь садист, этот Суперби Скуало! Такие рамки ставить…

Утро началось довольно обыденно, и, закончив все предобеденные дела, я обнаружила, что у меня остался еще час до приема пищи. Решив побродить по ферме вместо того, чтобы заниматься трудовыми подвигами, я направилась к амбару, где должен был проходить ремонт, вернее, починка крыши. Народ как обычно встретил мое появление в штыки, но мне на это было наплевать — я просто стояла, сложив руки на груди, и с пофигистичным видом взирала на то, как граждане работнички перекладывали шифер. Интересно, где там бродит блондин, заставивший меня полночи угрохать на решение вопроса: «Как не повторить первоначальную ошибку сэра Персиваля и таки задать вопрос Королю-Рыбаку?» — в роли Короля-Рыбака — Акула Суперби, в роли Грааля — его рука… Вопрос о сути Грааля должен был быть задан, но не был, заставив Увечного Короля мучиться еще много лет, пока сэр Персиваль не вернулся и таки его не задал, но какой вопрос задать мне, чтобы не причинить боли нашему местному Королю-Рыбаку, и в то же время узнать о сути его решения по отсечению себе конечности, я решила лишь около трех ночи. А потом мне еще и кошмары снились, но это уже дело привычное. Короче говоря, я не выспалась, хотя обычно не страдаю, если причиняю своей язвительностью кому-то боль, и это было не нормально для меня — вот так переживать из-за душевного равновесия постороннего мне человека. Но факт был на лицо, я всё же за него немного волновалась, и это меня несколько озадачивало. Я как раз размышляла, стоит мне искать Акулу без прописки или нет, как вдруг с крыши раздался вопль:

— Осторожно!

Грохот. Я подняла глаза и увидела, как что-то большое и темное стремительно приближается ко мне. Вот только отпрыгнуть я уже не успевала, да и не могла — я застыла, зачаровано глядя на приближающееся темное пятно. Один миг — как целая жизнь. Вот только мне не страшно. Совсем… Наоборот! Это так бодрит! Неужели я умру?..

Резкая боль в спине вывела меня из состояния транса. В глазах помутилось, а когда я проморгалась, первым, что увидела, была улыбка. Прямо передо мной, на расстоянии пары сантиметров, застыл усмехающийся Принц и шишишикал, являя миру безумную усмешку.

— Зачем? — спросила я бесцветным голосом. Почему он это сделал? Ну почему?!..

— Такая улыбка не должна исчезать! Только не так глупо! — ответил Бельфегор и, достав начищенный до блеска стилет, повернул его так, что я увидела свое отражение.

Ох, мамочки… Широко распахнутые синие глаза, полные боли, противоречивых желаний и лихорадочного блеска, бледная, практически белая кожа, разметавшиеся по траве длинные волосы цвета воронова крыла, впалые щеки, а главное — абсолютно «безумная», как сказали бы многие, ухмылка на пухлых бескровных губах, ухмылка человека, который ждет смерть в гости, мечтает о ней, но никогда не сделает шаг навстречу, хотя встретит с распростертыми объятиями, если она сама заглянет в гости. Давно я так не улыбалась. Очень давно… Тогда все, кто видел эту усмешку, говорили, что меня надо сдать в психушку. Зря. Зря они это говорили, очень зря!

— Ха-ха-ха… — мой собственный голос донесся до меня откуда-то издалека. — А-ха-ха-ха…

— Принцессе весело? — спросили не менее безумно усмехающиеся губы Принца.

— Да! — крикнула я и с силой ударилась затылком о землю. Боль не отрезвляет, нет. Она лишь подстегивает безумие во всех его проявлениях, лишь рождает адский смех в глубинах сердца и мертвой, гниющей души… Почему, почему, почему?!.. Почему же я еще жива? Ну почему?!.. Потому что я снова победила? Вопреки всему и вся выиграла в эту глупую игру?..

— Принц тоже посмеется, ши-ши-ши, — сказал человек прямо передо мной и моей шеи коснулось что-то холодное. Боль? Нет — так, комариный укус. Но когда к моим глазам поднесли нож, лезвие которого было перепачкано в моей собственной крови, мой смех замер.

Хрип. Вот что вырывалось из моих легких, а я с ненавистью, ужасом и любовью смотрела на нож.

Кап…

— Знаешь, человечество — лишь биомасса, гниение которой даст новые всходы.

Кап.

— Знаешь, ничего не меняется. Раз за разом цикл повторяется и колесо Сансары не сломать.

Кап!

— Знаешь, жизнь-смерть-перерождение — это кабала, из которой нам не выбраться.

Кап!!!

— Знаешь, когда ты умрешь, ты сможешь обрести крылья, хоть лишь на миг, но летать — это прекрасно!

— АААА!

Крик. Что это за крик? Чей это голос? Мой?.. А кто я? Нет, не мой, меня нет… Или же есть? Почему так темно? И откуда в темноте багровые сполохи?..

— Ши-ши-ши, прекрасно. Принцесса успокоилась, — раздался чей-то голос совсем рядом, и я резко распахнула глаза. Надо мной склонился Бельфегор, сидевший на корточках справа от меня, а я почему-то лежала на земле. Где я вообще?.. И почему мне так страшно?..

— Что случилось? — прохрипела я и попыталась встать, но парень в куртке и диадеме удержал меня за плечи. Не надо, не трогай…

— Лежи, Принцесса слишком слаба, чтобы двигаться. Тебе надо отдохнуть, — усмехнулся Бельфегор, и я прекратила бесполезные попытки подняться. В памяти было черным-черно, и я не понимала, что произошло и почему я лежу на земле вместо того, чтобы думать о том, где же Акула Суперби и стоит ли мне ее искать. Глупый, иррациональный страх постепенно отступал, а я активно помогала ему исчезнуть, пытаясь обдумать сложившуюся ситуацию.