Спасите, мафия!

— Раз ответила, значит, не спишь, — раздался родной ехидный голос за дверью, и в комнату вломился Бельфегор собственной персоной, в полосатой кофте, спортивных темно-синих трениках и диадеме — сие я разглядела, включив ночник. Зашибись, картина маслом!

— Чего тебе не спится, крейсер «Аврора»? — удивленно спросила я, усаживаясь на кровати и натягивая на себя одеяло до самого горла.

— Ши-ши-ши, Принцессе не стоит прятаться, — выдал Бэл и в наглую уселся на край кровати. Я нахмурилась, чувствуя, что начинаю паниковать, и спросила:

— Что-то случилось, ты чего пришел?

— Решил продолжить терапию, — хмыкнул Бельфегор. — Руки я распускать не стану, а от сна в одной кровати со мной ты, надеюсь, не откажешься.

Я призадумалась, взвешивая все «за» и «против». Если Бэл обещал ничего не предпринимать, значит, не станет, это факт. Тогда почему бы и не согласиться? Потому что страшно? Переживу. Приняв такое вот волевое решение, я махнула на Принца лапкой и упала на серебристые подушки. Накрывшись одеялом до самого носа и глядя в потолок, я заявила:

— Но только если не будешь руки распускать.

— И не собирался, — усмехнулся Принц и, сняв диадему, положил ее на тумбочку, после чего извлек из кармана штанов невидимки и заколол челку так, чтобы она не закрывала его глаза. Быстро расшнуровав свои жуткие кроссовко-сапоги, которые он носил в доме, отказываясь обувать тапки (Принц в тапочках? А что, любопытная картина, я бы посмотрела. Уговорить как-нибудь обуть, что ли?..), он скинул их, снял носки и нырнул под одеяло. Я выключила ночник на своей тумбочке и закрыла глаза, но ощущение некоей неправильности и дискомфорта отказывалось меня покидать. Я попыталась, как обычно в сложных ситуациях, думать логически и пришла к выводу, что во всем виноват Бельфегор (а не Волан-де-Морт, как в рекламе фильма о Гарри Поттере, представьте себе). Причем винила я его не в том, что он нагло вторгся в мое жизненное пространство (а точнее, не только в этом), а в том, что он старательно делал вид, будто его здесь нет, но присутствие его явно ощущалось, и это пугало, потому как от затаившегося хищника всегда ждешь броска, в отличие от хищника, не прячущегося от жертвы.

— Бэл, — прошептала я, сделав сей гениальный вывод, — ты там живой?

— А есть сомнения? — усмехнулся Принц.

— Тогда не делай вид, что умер! — возмутилась я. — А то мне неуютно, когда ты притворяешься, будто тебя нет.

— Мне начать читать стихи моей Принцессе? — съехидничал господин «Я язвлю всем без разбору».

— Нет, лучше обними меня, — поморщилась я.

Мои слова, по всей видимости, вогнали Принца в жесткий когнитивный диссонанс и глубочайший афиг, потому как он замер, а затем уточнил:

— Мне послышалось? Или я ненароком заснул?

— Фу на тебя, язва, — фыркнула я и подползла к Принцу. Правда, не на много — всего на пару сантиметров. — Ты же обещал ничего лишнего не делать — я тебе верю. Вот и обними меня безо всяких лишних поползновений.

— Ладно, — довольно протянул Бельфегор и тут же собственнически загробастал меня в охапку, оказавшись рядом так быстро, словно только этого и ждал. Ну точно он в засаде сидел, а как сигнал прошел — в атаку ломанулся! Не зря я опасалась, ой, не зря!..

— Спокойной ночи, — прошептала я, устраивая голову на предплечье Принца.

— И тебе сладких снов, — промурлыкал Бэл, изобразив Чешира сверкнувшей в ночи улыбкой.

Я закрыла глаза, сосредоточившись на мерном сердцебиении Принца и его спокойном дыхании, и вскоре поняла, что наши сердца бьются в унисон, а по телу моему разливается приятное тепло, вкупе со спокойствием, защищенностью и уверенностью в том, что всё будет хорошо… Обычно я мучилась от кошмаров, а потому боялась напугать Бельфегора воплями в ночи или метанием по койко-месту, но уверенные, мягкие, родные объятия умиротворяли, и я подумала, что, возможно, всё обойдется… Заснула я довольно быстро, а кошмары мне, что интересно, вообще не снились. Бэл и правда защищал меня ото всего — даже от меня самой и моей памяти, которая по ночам возвращала меня в мир ужаса из моего детства…

Проснулась я, как обычно, в пять утра, причем без звонка будильника, и не сразу поняла, почему меня кто-то обнимает. Что интересно, мой сонный разум отказывался осознать, что обнимает меня мой Принц, но и паника на тему: «Какого фига? Кыш, нахал!» — у меня почему-то не началась. Я проморгалась и поняла, наконец, кто мирно посапывал рядом со мной. Тут же вспомнился вчерашний вечер, и я, довольно улыбнувшись, начала разглядывать мирное, спокойное и по-детски невинное лицо Принца в призрачном свете луны, едва озарявшем комнату. Однако долго любоваться спящим Бельфегором мне не дали — он проснулся. Как бы сказала сейчас Маша: «Карамба!» — как бы сказала Катя: «Печалька», — ну а как бы сказала я: «Жизнь-боль…» Бэл проморгался и, явно пребывая еще не совсем в адеквате, расплылся в довольной лыбе, а затем крепко прижал меня к себе.

— Без фанатизма! — возмутилась я, и Принц, окончательно проснувшись, вопросил:

— Ну что, как спалось?

— Отлично, — улыбнулась я, отползая от Бэла. — И даже без кошмаров, представляешь? А тебе?

— Аналогично, а кошмары я к тебе не подпущу. И если они все же придут, им конец, — многообещающе усмехнулся он и потянулся, блаженно прикрыв глаза и вытянув руки над головой, отчего вновь напомнил мне кота.

— Ага, ты их убьешь, убив и мой сон, — фыркнула я и скомандовала: — Подъем, а то мне на работу надо.

— Ага, — нехотя ответил Бэл и начал обуваться. Я терпеливо ждала, пока он зашнурует свои сапожищи до колена, нахлобучит на голову диадему и, прошлепав к стоявшей слева от меня тумбочке, врубит ночник.

— Вставай, — скомандовал он, отходя к двери и замирая возле нее.

— Чего? — опешила я. — А ты?

— А я уже встал, — закосил под дурочка Гений.

— Имей совесть! — возмутилась я. — Я при тебе переодеваться не собираюсь!

— А я и не прошу, — усмехнулся Бэл. — Просто встань, и всё.

— Извращенец! — возмутилась я.

— Можешь называть меня, как хочешь, — ехидно заявил Бельфегор, и в глазах его заплясали дьяволята. — Но я тебя подниму.

— Да пожалуйста! — фыркнула я и встала, скрестив руки на груди. — Дальше что?

— Милое платье, тебе идет, но ночнушка должна быть покороче, — вынес вердикт Бэл.

— Слушай, Ваал-фегор, — съязвила я, — может, пойдешь уже и дашь мне переодеться?

— Называть меня вторым именем демона лени — не лучшее из оскорблений, — поморщился Бэл, и в алых глазах промелькнула обида. А мне вдруг стало очень и очень стыдно, потому как Бэл — не демон, он не зло во плоти, а я его постоянно так называю… Подумав, что надо бы извиниться, я босиком прошлепала к Принцу и пробормотала:

— Извини. Я не думала, что тебя это так расстраивает, да и не задумывалась о том, что, по сути, это и впрямь оскорбление.

— Ладно, прощаю, — смилостивился Принц, но явно всё еще немного обижался, а потому я, переборов себя, ухватила его за полосатую кофту, сжав ее в кулаке, и быстро чмокнула опешившего мужчину в щеку, после чего чуть ли не бегом ломанулась к кровати и зарылась с головой под одеяло. Было страшновато, но паника не наступила, и это меня сильно удивило, однако меня практически сразу откопали из моего укрытия, и Бэл с довольной улыбкой и радостным блеском в глазах изрек: