Спасите меня, Кацураги-сан! Том 11

— А это очень опасно, — кивнул я. — Да, если жира много, он может питать организм, но… Не стоит забывать, что резкое похудание приводит нарушениям в желудочно-кишечном тракте.

Яркий тому пример — люди, которые пережили блокаду Ленинграда. Сложно даже сказать, сколько они не питались. Но когда поставки пищи возобновились, некоторые умирали сразу же после того, как начинали употреблять нормальную пищу. А всё почему?

Организм за это время разучился воспринимать большой объём еды. И такая нагрузка его убивала. Из голода всегда нужно выходить крайне аккуратно. Сначала жидкие низкокалорийные супы, потом пюре, и гораздо позже — твёрдая пища.

— А ещё лучше — просто не голодать и правильно питаться, — сказал я. — Что-то мы с вами заболтались, доктор Рави. Предлагаю лечь пораньше, что успеть к нашему будущему пациенту. Правда, нам придётся уговорить его госпитализироваться, чтобы мы имели право официально использовать данные его анализов для составления статьи.

Сидхарт удовлетворительно кивнул, после чего мы разошлись по своим номерам. Перед тем как удалиться спать, я скинул предложение Макисиме Сакуе. Психиатр моментально прочёл моё сообщение и согласился участвовать в осмотре этого пациента.

На следующее утро, пока все терапевты следовали в международный конференц-центр, мы с Макисимой и Рави вызвали такси и отправились на окраину Сиднея. Дом нашего потенциального испытуемого находился на самом краю города. Казалось, что за его домом уже начинается абсолютно безлюдная пустошь.

Как только наша машина остановилась, из небольшого одноэтажного домика вышел смуглокожий мужчина, чтобы встретить нас. И без «генетического анализа» я сразу догадался, что он — абориген. Или же потомок местных жителей. Уж больно нетипичные у мужчины черты лица.

— Доброе утро, мистер Денверс, — поприветствовал пациента Сидхарт Рам Рави. — Помните меня? Мы с вами много раз переписывались и договаривались о личной встрече.

— Помню, — сдержанно кивнул черноволосый мужчина, протирая уставшие глаза. — Только я договаривался с вами, но не с целой делегацией врачей. Вы ведь помните, что я никому не доверяю. Никому, кроме вас.

Ну вот! Приехали… Неужели Сидхарт не удосужился вовремя предупредить пациента, что вместе с ним приедут ещё два врача. Хотя что-то мне подсказывает, что он сделал это специально.

— Мистер Денверс! — взял инициативу я. — Мы вам зла не желаем! И забирать вас никуда без вашего согласия не имеем права. Если кто-то из нас начнёт настаивать на госпитализации, можете сразу вызвать полицию. Ваше мнение — закон.

Он прищурил покрасневшие глаза и посмотрел на меня. Долго, не моргая, он смерлил меня взглядом, и лишь после этого кивнул.

— Хорошо. Раз доктор Рави привёз вас сюда, значит, и вам можно доверять, — заключил он. — Проходите, гости дорогие.

Английский у него бы довольно ломаный, поэтому пациент разговаривал в каком-то смысле забавно. Его речь состояла в основном из фраз, которые обычно предлагают в учебниках по английскому языку.

Видимо, это действительно абориген, который приспособился к жизни в современном обществе.

— А вы неплохо справились, Кацураги-сан, — прошептал мне Макисима Сакуя. — Иногда мне кажется, что вы и сами неплохо владеете психологией и психиатрией. Хорошо управляетесь с тяжёлыми пациентами.

— Как мне кажется, не любой врач может быть психиатром, зато каждый должен быть хорошим психологом, — отметил я.

— Это верно! — закивал Макисима Сакуя. — Находить общий язык с людьми — это сложное искусство. Не каждому врачу это дано. К сожалению.

Да-да, я слышал это уже много раз. И не стану спорить с этим мнением, ведь часто оно действительно оказывается верным. «Врач лечит словом». Смысл этой фразы куда глубже, чем может показаться.

Помню, как многие мои коллеги-лекари говорили, что не согласны с этим. Якобы, слово никак не сможет излечить. Ни ОРВИ, ни рак.

Вот только главная идея не в этом. Врач, будучи авторитетным человеком в плане здоровья, оказывает куда более сильное психологическое воздействие, чем кто-либо другой. Поэтому слова лекаря или врача могут успокоить человека, дать ему веру. А уверенный в своих силах организм справляется с недугом куда более активно, чем психологически слабый.

Психосоматика. Это одно из её проявлений.

Мы прошли в небольшой дом. Комнат в хлипкой постройке было совсем немного. Хозяин уселся за стол и жестом попросил присесть своих гостей.

— Меня зовут Нортон Денверс, — представился мужчина.

Речь его была медленной, заторможенной. Со стороны могло показаться, что передо мной наркоман или психически больной человек. Вялое, нездоровое движение глаз. Скомканная речь. Да — всё это странно.

Но всё это может служить следствием хронического недосыпа.

— Расскажите с самого начала, — попросил я. — Когда у вас началась бессонница.

— Я не спал уже четыре месяца, — заявил он. — Иногда… Крайне редко впадаю в состояние короткого сна. Минут на пять-десять — не больше. Я не чувствую себя отдохнувшим. Никогда не чувствую, правда. Поэтому и работаю обычным грузчиком по ночам. Так платят больше. А мне без разницы, в какое время суток работать! Я ведь всё равно не сплю…

— Мистер Денверс, а у ваших родственников были похожие проблемы со сном? — поинтересовался я.

— Я понятия не имею, какие были у них проблема, — признался мужчина. — Как вы уже могли понять, я — сын местных коренных жителей. Вот только они погибли, когда мне было шесть лет. И тогда меня приняли в Сиднейский детский дом.

— И в молодости проблем с этим не возникало, я правильно понимаю? — уточнил Макисима Сакуя.

— В молодости? — усмехнулся Нортон Денверс. — Да мне и сейчас всего лишь двадцать восемь лет. А что, господа врачи, я выгляжу старше?

И ведь не поспоришь. Всё его лицо покрылось морщинами, кожа обвисла, глаза казались жутко старыми. Так на нём отразилось полное отсутствие сна.

И что самое ужасное — если Сидхарт Рам Рави прав, и Денверс действительно страдает бессонницей прионного происхождения… Он умрёт. И уже очень скоро. Наш мозг не способен обходиться без сна. Вскоре он переживёт настолько тяжёлую перегрузку, что в нём начнутся множественные нарушения обмена веществ. Сложно даже сказать, от чего именно погибнет наш пациент.

И ведь самое ужасное — помочь ему не может ни одно снотворное. Если больному прионной бессонницей дать успокоительные или снотворные препараты — он впадёт в кому. И не факт, что сможет из неё выбраться.