Спасите меня, Кацураги-сан! Том 7

— Да, я уже пару минут поговорил на английском с врачом, которому ты будешь помогать, — сказал Казума. — И… Знаешь, он какой-то нервный. Похоже, сильно переживает из-за предстоящей операции. Видимо, у этого хирурга почти нет никакого опыта.

— Ничего удивительного, ведь в этом и смысл этой консультации. В первую очередь, это образовательный процесс.

В кабинет вошёл Ватанабэ Кайто.

— О, а вот и наш бездельник, — хмыкнул он, заметив меня. — Я боялся, что вы не придёте, Кацураги-сан.

— Бездельник?! — опередил меня Казума. — Да мой брат пашет здесь чуть ли не больше всех!

— Спокойнее, Кацураги Казума-сан, — строго попросил Ватанабэ. — Очевидно, что я шучу.

— Вы тоже будете присутствовать на консультации, Ватанабэ-сан? — поинтересовался я.

— Нет, у нас в конференц-зале уже стоят компьютеры, через которые мы сможем наблюдать за ходом вашей операции, — ответил он. — Жаль только субтитры никто не подключит. Так уж вышло, что русский мы, в отличие от вас не изучали.

— Готово! — сообщил Казума. — Россия запрашивает связь. Видимо, хирург уже собирается приступать к операции.

— Всё, удачи, Кацураги-сан! — воскликнул Ванатабэ, направляясь к двери. — Мы будем держать за вас кулаки.

Казума включил видеосвязь, я надел наушники и приготовился к знакомству с коллегой. На экране появился молодой темноволосый мужчина в хирургическом костюме. Уже по движению его глазных яблок я понял, о чём говорил Казума. Парень сильно волнуется.

Повезло, что сегодня у меня только телемедицинская консультация. После вчерашнего трюка лекарские силы так и не восстановились. Скорее всего, до вечера я точно не смогу пользоваться «анализом», но для видеосвязи он мне и не понадобится.

— Добрый день, доктор Кацураги, — поприветствовал меня коллега. — Меня зовут Игорь Алексеевич Щербаков. Я хируг-ординатор, получаю специализацию по абдоминальной хирургии.

— Рад знакомству, Игорь Алексеевич, — кивнул я. — Меня ещё не ввели в курс дела. Что у нас за операция?

— Ах да, — почесал затылок Щербаков и поспешно достал папку с бумагами. — Сейчас я расскажу вам о пациенте. Оперировать будем сорокалетнего мужчину. В прошлом он пережил разлитой перитонит. Был в тяжёлом состоянии, оперировался в районной больнице. Скажем так, операция прошла не так успешно, как хотелось бы. В итоге в его брюшной полости начался спаечный процесс.

Спайки, значит? Операция действительно обещает быть непростой. Из-за воспалительных процессов в брюшную полость пропотевает фибрин и другие компоненты крови, которые и становятся причиной спаек — плотных тяжей, которые связывают между собой органные и другие анатомические образования.

— Какая клиническая картина, Игорь Алексеевич? — спросил я.

— Пациент поступил в нашу больницу с острыми болями в животе, — начал объяснять коллега. — Причём, уже не в первый раз. У него были три эпизода кишечной непроходимости из-за того, что спайки стягивают между собой петли кишечника. Его долгое время наблюдали в другой клинике, пытались вылечить консервативным методом.

— Какие методы использовали? — поинтересовался я.

— Э… Сейчас… — забеспокоился хирург, бегло листая историю болезни. — Вот! В общем, назначали обычные спазмолитики, клизмы, делали болеутоляющие блокады. Как понимаете, ничего не помогло. Поэтому было принято решение удалить спайки хирургическим методом.

— Какие-нибудь хронические заболевания у пациента есть? — спросил я. — На что стоит обратить внимание?

— Нет, — помотал головой Щербаков. — У него перитонит развился из-за колотой раны. Никаких заболеваний у пациента нет, но… Обратить внимание стоит на обширность спаек. Судя по результатам инструментальной диагностики, спайки расположены очень неудачно. Они стягивают листки брюшины, где проходят главные сосуды брюшной полости.

— Началась ишемия? — уточнил я.

— Острой ишемии нет, но поджелудочной, печени и кишечнику кровотока явно не хватает, поскольку в них началось хроническое воспаление, — объяснил Щербаков.

— Я всё понял. Пациент уже готов к операции?

— Уже на хирургическом столе.

— А вы готовы? — мягко спросил я.

— Д-да, — решительно кивнул Щербаков. — Приступаем?

— Давайте. Я буду внимательно следить за каждым вашим движением. Если появляются любые вопросы, сразу же задавайте их мне. Не стесняйтесь. Наша задача — не только провести образовательную консультацию, но и качественно прооперировать пациента.

Щербаков немного успокоился и перешёл в операционную. Айтишники переключили камеру, и я оказался перед экраном, на который далее будет выводиться изображение с лапароскопа.

Я обсудил с Игорем, в каких местах сделаем прокол, затем коллега подготовил операционное поле и приступил к работе. Вскоре лапароскоп оказался в брюшной полости пациента.

Поначалу мне показалось, что у нас что-то не так с техникой. То ли камера барахлит, то ли связь айтишники плохо настроили.

— Вы это видите, доктор Кацураги? — спросил Щербаков.

В том-то и дело, что там нечего видеть. Всё в спайках. В брюшной полости живого места нет. Удивительно, что мы ещё смогли правильно ввести лапароскоп. В этом нам помогло заключение УЗИ органов брюшной полости. Вычислили, так называемое, акустическое окно — место, откуда можно начать операцию. Единственная свободная от спаек точка.

Странно, что в заключении никто не описал, какой объём работы нас ждёт. Видимо, техника, на которой проводилось обследование, сильно хромает.

— Доктор Кацураги?! — позвал меня Щербаков.

— Я здесь, Игорь Алексеевич, успокойтесь, — произнёс я. — Не спешите. Работы у нас много. Чем больше мы с вами будем паниковать, тем быстрее ваши силы истощатся.

— Понял, — кивнул он. — Что посоветуете делать?

— Видите сальник? — спросил я.

Сальник — это сложенные вместе листки брюшины, которые прикрывают собой петли кишечника. Во всём этом хаосе Щербаков никак не мог разыскать это анатомическое образование. Благо, у меня был подключён стилус — указка, которой я мог изобразить, где лично я вижу сальник.

Игорь Алексеевич внимательно рассмотрел указанную мной зону, после чего кивнул.

— Вижу, доткор Кацураги, — произнёс он. — Рассекаем спайки?

— Да, для начала нам нужно рассечь спайки между сальником и брюшной стенкой. Это даст вам пространство для манёвра. Иначе мы тут с места сдвинуться не сможем, — объяснил я.

Щербаков приступил к работе. Я напряжённо разминал пальцы, сгорая от желания оказаться в этой операционной вживую. С «анализом» мы бы расчистили этот бардак за час. А тут, возможно, придётся провозиться до ночи.