Спасите ведьму, или Некроманты здесь скромные

Маг же был всегда приятно обходителен, хотя пару раз ненароком излишне долго задерживал свою руку на запястье девушки, прикасался к волосами, собирая их в высокий хвост, чтобы не хлестали по лицу. И от этого незначительного внимания становилось не по себе и, словно маленький вулкан грозился разлиться горячей лавой по венам. Ведьма гнала от себя эти дурацкие мысли и старалась не обращать внимание, а ещё в срочном порядке бежала выбирать новые ковровые дорожки, оттенок масла для паркета и шёлковые обои. Так ей казалось, что это все ненастоящее и не стоит обращать внимание, а ещё лучше переключаться на заботы.

Переключалась. Бродила по поместью, прикасалась к старому дереву на витых балясинах, трогала некогда дорогой камень на каминной полке. Прислушивалась к утробному ворчанию дома, ловила его настроение и разговаривала. Она просила ещё немного потерпеть, эти ненужные появления разнорабочих, надсадный визг шлифовальных станков, что снимали старый лак с пола, торопливые и дёрганные движения каменщиков.

Приходящим людям в старом поместье было неуютно. То ли дом капризничал, то ли их пугал мрачный и смурной хозяин, каждый раз провожая темным взглядом чужаков. Грегори не был против изменений, но люди ему не нравились. В его глазах сквозило недовольство от их присутствия. Однажды, он признался, что он не доверяет никому. И если бы ремонт можно был сделать руками его подчинённых, ему было бы проще.

Он тоже говорил с домом. Элис это подмечала по неспешным переборам пальцев по новым обоям, по долгим взглядам на отреставрированную лестницу. Дом с ним шептался и жаловался. Кряхтел деревом оконных рам, ворчал задуваемым ветром в каминные трубы.

Было в их отношениях что-то невероятно уютное и правильное. Так приходит внук к старику и делится моментами жизни, приносит подарки и подолгу слушает старые истории.

Чем больше Элис наблюдала за ними, прислушивалась, сама говорила с домом, тем сильнее понимала, что почти все старые поместья такие. Суровые снаружи, серьёзные под масками каменных кладок и невозможно беззащитные. Такие, что поздним вечером пахнут книжными форзацами, разливают земляничный аромат от порога кухни, шепчут музыкой ветров, которые врываются в приоткрытые окна. У каждого своя история, свой крест и тайны, которыми они не любят делиться, но если немного подождать, затаиться, любой замок даст осечку. И ведьма ждала. Заваривала крутой чай с липовым цветом, добавочная ложку пряного горчичного мёда, вдыхала эти запахи старины и ждала. Не только секретов старого дома, но и его хозяина. Приближалась маленькими шажками в лёгких балетках из парусины, замирала на краю воспоминаний, на которые мужчина был жаден. Она тайком рассматривала семейные альбомы, сличала старого Стенли и нынешнего. Вглядывалась в эти одинаково темные глаза и упрямые подбородки, ловила тонкие усмешки в приподнятом уголке губ и представляла каким был отец Грегори. Вопросов о детстве боялась задавать, чтобы не наткнуться на стену отчуждения.

А маг старательно делал вид, что не замечает этих невысказанных вопросов. Он отводит глаза, когда предчувствует вопросы о прошлом. И ещё упорно не пускает в одну из гостевых спален. От неё даже не ключа нет на домовой связке. И на робкие вопросы, что за той вечно запертой дверью, отшучивается про хлам и старую мебель, с которой ещё не может расстаться.

Элис вздыхала, тайком, когда мужчина отлучался из поместья, ковыряла замок. Боялась оставить следы порезов на блестящей латуни ручки. Знание, что это неправильно, корчили душу, а внутренний голос, почему-то в исполнении тётушки Кло, шептал, что не стоит, ещё рано. Возможно позже, ей в этом старом доме будут открыты все двери, а сейчас отступись. Займись выбором ковровых дорожек пепельного цвета с бордовой каймой по краям, накажи вычистить все настенные колбы для осветительных шаров, смени половину из них, потому что стёкла пошли трещинами. Но не хотелось, в поношенном временем стекле было своё очарование и история. История, как и у замурованной комнаты.

И ведьма уходила. Спускалась в библиотеку, которая осталась не вовлечена в ремонт. Скидывала обувь, поджимала под себя ноги и читала. А потом засыпала. Но ее сон, хрупкий и ненадежный, крошился под пальцами, вернувшего неизвестно откуда, мужчины. Грегори приглушал свет и накидывал старый плед на девушку. Приносил с собой запах мокрой земли, железа и кладбищенского жасмина. Запах тягучий и маслянистый. Но вместе с мужчиной он не был неприятен. Необычен. Непривычен. Не более.

Ведьма просыпалась и наблюдала, как маг скидывает старую куртку и, вытянув длинные ноги, усаживается в кресло. Запрокидывает голову назад и устало прикрывает глаза. Это могло длиться и пару минут, и полчаса. Она боялась разорвать эту тишину. Пренебрегая обувью, соскальзывала с софы, вытаскивала из бара коньяк и удалялась на кухню, где был крепкий чай и ложка спиртного на стакан. Может пару ложек. Или половина кружки.

Грегори молчаливо благодарил за этот пряный напиток и просыпался. Вырывался из собранных мыслей и уже осмысленным взглядом пристально рассматривал пустоту.

А потом появился названный гость, что принёс в старое поместье аромат срезанного ковыля и табака. А ещё черничных леденцов, которые хрустели в жестяной коробочке.

Глава 25

Шериф имел обыкновение появляться после сумерек. Грегори убеждал себя, что это не вампирья натура, а всего лишь ужасная работа толкает Френка на поздние визиты. Сегодня его появление в поместье стало неожиданностью. Слуги спали, только он и ведьма сидели в библиотеке. Девушка ожесточённо водила пером по бумаге в надежде порвать последнюю, потому что уже третий час составляла списки эликсиров для продажи на следующей неделе. А маг перечитывал основы зельварения и исподволь наблюдал за кудрявой бестией.

Да. Именно так. За прошедшее время она терновым побегом засела в голове мужчины. Он ловил аромат ее духов, прислушивался к ее шагам. Она была искренна в своём негодовании и радости. Он засыпал с мыслями, что когда все это кончится, надо либо вернуть девчонку ее отцу, либо оставить у себя. Навсегда.

А Элис, словно не замечая его терзаний, все сильнее подогревала и без того палящее к ней влечение. Она прикасалась, поводила хрупкими плечами, трогала тонкими пальчиками. И это все во время тренировки. Будь проклят его демонов язык, когда он предложил ее научить держать меч. Каждое утро после занятий с ней, Грегори стоял в ледяном душе. Душ не помогал и кобелиная сущность лезла наружу. Когда закрывал глаза, становилось ещё хуже. Он видел ее губы и хотелось к ним прикоснуться. Дотронуться до тонкой шеи, провести ладонью по спине. А ночами становилось невыносимее. Мужчина раздевал свою ведьму, стягивал ажурное белье, а она стонала от его прикосновений. Поэтому по пробуждении тоже был ледяной душ. С такими темпами он скоро загнётся от воспаления лёгких.

А этим вечером она в своём легкомысленном, тонком платье с открытыми щиколотками и коленями, была неистово желанна. Алисия проводила пером по губам, задумавшись и считая в уме. И перо скользило, замирало на миг. Грегори бесился, утыкался в книгу, чтобы через пару минут поднять глаза и увидеть, как она этим же пером гладит шею, проводит по ключице и спускается ниже.

Когда раздался стук в дверь, Стенли резко стал верующим и возблагодарил богов. Не здороваясь, Френк скинул куртку и шляпу, прошёл в библиотеку. Замер на пороге.

— Элис, познакомься это наш шериф. Господин Френк Тальбот, — произнёс Грегори, заходя следом за служителем закона. — А это моя ассистентка…

— Знаю, знаю… Алисия Гордон, — седовласый мужчина поклонился и поцеловал протянутую для знакомства руку девушки. Последняя смутилась.

— Очень приятно, — скромно выдавила ведьма, как-то настороженно рассматривая шерифа. Грегори сделал зарубку в памяти, уточнить. — Не хотите чаю?

Чаю Тальбот хотел. С печеньем и конфетами. Элис выпорхнула из библиотеки, сверкая босыми ногами и зашуршала в кухне.

— Чем обязан? — Грегори был немного удивлён появлением шерифа.

— Чем обязан? — сам себя переспросил мужчина и выудил из-за пазухи перчатку. Посмотрел, словно, давая время и Стенли узнать потерянную на кладбище вещь, а потом с силой швырнул ему в лицо. — Чем обязан ты ещё спрашивать будешь?

Грегори перехватил в полёте бандероль и с каменной физиономией переложил на столик.

— Мародеры кладбище распахали гробом… — Френк вспомнил про свою трубку и начал в спешном порядке набивать ее. — А я ещё думаю, какие мародеры, всем давно известно, что в склепе основателя города муляжные кости лежат…

Вот некрасиво получилось. Надо бы Льюису тонко намекнуть, что его сон охраняет не призрак градоправителя, а обычная имитация.

— А потом донос за доносом… — Тальбот выпустил дым. — То что — то верещит с погоста, то бахает. И мне бы сразу самому проверить. Но нет. Все надеялся. А на днях… Грегори, просто признайся ты специально?

— Что? — с глупой улыбкой переспросил некромант. Шериф вытащил из нагрудного кармана лист, развернул и стал читать вслух.

— В два тридцать восемь ночи двое неизвестных раскопали могилу. На предложение сдаться властям не оказали сопротивление, однако начали скрываться. Нагнать злоумышленников получилось на восточном кресте, где один из них показал владение магией, подтолкнув второго на крышу кожевенной мастерской и, украв у владельца косу. Далее наблюдение было возможно с земли, поскольку первый неизвестный оседлал косовище, дождался подельника и взмыл в небо, — тут Френк убрал листок. — Ты совсем обезумел рассекать над городом на косе?