Спасти обязан

– Стреляй!

Сразу поняв, что от него требуется, Хромов выпустил три пули в окно. Двойное стекло пошло трещинами и осыпалось мелкой крошкой после первого же удара ногой. По купе загулял ветер, ворвался грохот колес по рельсам. Дым тут же вытянуло наружу, стало легче дышать.

Но времени терять было нельзя. Я высунулся по пояс и, страхуясь ногами, стал нашаривать, за что бы уцепиться. Над окном шел небольшой желобок, в котором едва поместились кончики пальцев. Ничего более подходящего обнаружить не удалось. Только бы в руках клиента хватило сил удержать тело на такой ненадежной зацепке! Стараясь не глядеть вниз и забыв на время об оставшемся попутчике, я вылез наружу и повис на пальцах. Рискованный трюк и даже в своем теле без экстренной надобности не я решился бы его выполнять. Но сейчас обстоятельства были таковы, что другого выхода не было.

За спиной в опасной близости проносились бетонные столбы, рубашка вылезла из брюк и надувалась пузырем от встречного ветра, поезд раскачивало и подбрасывало. Какая жалость, подумалось мне, что сейчас уже нельзя залезать на крышу вагона! Дорога давно электрифицирована и в проводах такое напряжение тока, что лишь чудом можно избежать смерти. И глазом моргнуть не успеешь, как обуглишься. Впрочем, и здесь, на стенке летящего во весь опор вагона, мне очень требовалось чудо, чтобы не сорваться вниз.

Кряхтя и пыхтя, уже почти не чувствуя немеющих пальцев, я все же продвигался вперед. Попасть в какое-нибудь другое купе представлялось совершенно нереальным. Я не сумел бы разбить стекло ногами, да еще в столь неустойчивом положении. А открыть окно никто просто не сможет. Значит, мне нужно было добираться до входной двери. Расстояние в два купе и туалет. Слишком далеко. Я уже много раз пожалел, что отважился на это путешествие по стене вагона.

Все хорошее когда-нибудь кончается. Но и плохое тоже. Последние два метра я полз автоматически. Только сила воли (моей, а не клиента, естественно) не дала разжать пальцы и рухнуть под колеса. Просто не верилось, что руки ощущают гладкие поручни по сторонам двери и их удалось достичь. Лицо и спина несмотря на ветер взмокли от пота. Дав себе минуту передышки, я еще нетвердой рукой нашарил в кармане ключ и отпер дверь.

Хорошо, что дверь в тамбур открывалась вовнутрь, потому что ее ударом мне пришлось тут же оглушить одного из напавших на поезд. Его, видимо, оставили караулить проход в вагон. Но парень отвлекся от дела, раскуривая сигарету и получил дверью прямо по лбу. Не повезло ему.

Это был здоровенный небритый детина в «камуфле» с коротким автоматом в руках. От удара он съехал по стене и перегородил проход. Больше никого в тамбуре не оказалось. Убедившись, что громила еще какое-то время будет находиться мыслями далеко отсюда, я подобрал его автомат. Стандартный «узи» бельгийского производства, никакой экзотики. Не хотелось мне брать в руки оружие, но в купе остался Хромов, и его надо было выручать. Хотя бы для того, чтобы узнать, наконец, кто же на меня открыл охоту.

Я осторожно выглянул в коридор. А вот и они, голубчики. Двое прижались по сторонам двери в наше купе, а еще один бинтует сидящему на полу товарищу руку. Хромов все-таки зацепил его. Ну, никакого профессионализма у этих орлов! Ведь с минуты на минуту должна подоспеть охрана поезда. Или они так уверены в себе, что никого не боятся?

Можно было сразу открыть огонь на поражение и никуда бы они в узком коридоре не делись. Но как потом объясняться мне - человеку подозрительной внешности и без паспорта - кто я, откуда и почему ничтоже сумнящеся перебил этих бандюг? Превысив, несомненно, при этом, необходимые пределы обороны. Пусть уж автомат останется на крайний случай.

Собравшись, я быстро проинспектировал тело клиента. Да, завтра руки будут болеть по сумасшедшему. Ну, ничего, против этого у меня есть свои методы. Главное, чтобы они сейчас не подвели. Камуфлированного в тамбуре пришлось приложить еще раз, теперь уже ребром ладони. Пусть отдыхает, связывать его времени нет. Пойдем-ка, поговорим с остальными.

Расстояние до бандитов было минимальным. Его я преодолел в два прыжка, уже на втором свалив ударом автомата по голове того, что стоял справа у дверей. Он так и сел, уронив руку с пистолетом, прежде по-американски задранным стволом вверх. Хорошая штука «узи», увесистая. Хотя приклад «калашникова» надежнее и удобнее для таких целей.

Все дальнейшее уложилось в три секунды. Именно столько мне понадобилось, чтобы вырубить второго у дверей, а затем коленом сломать челюсть «санитарке» и отключить раненого. Тесно, черт, драться в вагонном проходе. Но и своя выгода в этом есть, противники тоже - пока еще развернутся и поймут происходящее. Не успели хлопцы, я же говорил - не профессионалы.

На хлопцев эти парни похожи были мало. Скорее - джигиты. Все, как один, небриты, мрачнобровы, а у одного даже исламская зеленая повязка на голове. Господи, да что же это с миром делается, если на территории ридной неньки Украйны чеченские боевики себя так вольготно чувствуют!

Собрав их оружие в кучу я постучал в купе.

– Хромов, это я! Ты как там?

– Что с этими?
– послышалось оттуда.

– Отдыхают. Все в порядке, выходи.

– Открой сам.
– В его голосе чувствовалась боль.

Я с усилием откатил дверь. Перекосило ее капитально. Под ногами хрустели осколки зеркала. Хромов по-прежнему сидел на верхней полке, направив пистолет на вход. Лицо его кривила гримаса, а правый рукав щегольской курточки заплывал темным пятном. Собаки, они все-таки стреляли по купе! А как же с их хваленой дисциплиной, когда за невыполнение приказа расстреливают на месте? Могли ведь и в клиента попасть, находись я там. Это в том случае, если действительно был приказ взять меня живым. Самолет-то пытались взорвать.

Хромов через силу улыбнулся.

– Я в тебе не ошибся. Всех успокоил?

– Без проблем. Здорово тебя зацепило?

– В таких случаях принято говорить: ерунда, царапина. Но у меня дело серьезней.

– Погоди.

Я вернулся в коридор и пошарил по карманам «санитарки». Так, индивидуальный перевязочный пакет есть. И шприц-тюбик с обезболивающим. Готовились ребята, прихватили на всякий случай. Стянув куртку с шипящего от боли Хромова и, расстегнув его рубашку, я сделал укол в плечо и принялся обрабатывать рану.

– Ну, ну, полковник, ты же бывший военный, повоевал, небось, должен терпеть. Или не полковник? Дочку в Москве придумал?

– Полковник. Есть дочка. И сын тоже есть.

– А зачем меня сопровождал?

– Вот на такой случай. Мы бы и из больницы тебя вытащили. Только опоздали, ты шустрей оказался.

– Там после меня ничего не случилось?
– вспомнил я о Петре и Аслане.

– Успели твоего приятеля спасти. Его уже собирались увозить.

– И то хорошо.

Да, пришлось, видимо, моему помощнику страха натерпеться.

– Ты все про меня знаешь?
– поинтересовался я у Хромова.

– В пределах необходимого. Важно, чтобы ты до Москвы добрался. Дальше наша забота. Там мы тоже чуток опоздали. Но все поправимо. Как плечо?

– Жить будешь. Не царапина, но и ничего серьезного, пуля насквозь прошла. Только что-то крови многовато. Впереди какая-нибудь приличная станция есть? Тебе к врачам надо. Только чтобы по рации сообщили. Дьявол, где же эта охрана? Нам что, так всю дорогу их и сторожить?

– Погоди, - Хромов притянул меня здоровой рукой поближе.
– Пока они не появились, ты запомни: на Курском вокзале тебя будут встречать наши люди. В лицо знают, пароля не нужно. А сейчас уходи из вагона, как будто в ресторане был, ничего не видел. Меня все равно с поезда снимут, но ты должен добраться. Как-нибудь объяснюсь и доложу своим, что к чему.