Спасти Париж и умереть

Мейер принес карту с собой. Он передал ее капитану Паррону, Франсуа отметил, что эта карта лучше, чем тот вариант, которым располагали партизаны. Были коротко обсуждены роли каждого члена группы, которая должна была проникнуть через этот ход в театр.

– Короче, гитлеровцы готовятся к одной постановке, а мы им покажем другую, – довольно усмехнулся капитан Паррон. – Вы сообщили толковые сведения, мой друг. Я рад был познакомиться с вами. – Обменявшись рукопожатием, новые знакомые пообещали друг другу сотрудничать и дальше, после чего расстались.

С аэродромом дело решилось так.

Вообще мысль об аэродроме пришла, когда Курт сопоставил воспоминание о самолете, охранявшемся одним солдатом, с тем, что его старый знакомый Шарль Курбевуа работает в гараже немецкой военной полиции.

Спустя час после разговора с Парроном Мейер был в гараже. Курбевуа суетился возле грузовика. Француз опустил капот и стал протирать масляной тряпкой руки. И тут рядом с ним возник, блистая эсэсовским мундиром, Курт Мейер.

– Господин штандартенфюрер! – растерянно воскликнул Курбевуа. Глаза его, по обыкновению, выкатились.

Мейер приложил палец к губам и тут же указал вниз. Курбевуа увидел пистолет, направленный на него, и совсем поник.

– Молча садись в машину, – произнес Курт Мейер. – Мы выезжаем на важное задание. Партия дает тебе возможность исправить грехи, которые ты совершил, беспробудно пьянствуя…

Не отрывая взгляда от пистолета, Курбевуа занял место за рулем. Мейер сел рядом, деловито захлопнул дверь.

– Заводи, – криказал Курт.

Курбевуа повернул ключ в замке зажигания. Курт, наклонившись к нему, увидел, что в баке было достаточное количество бензина, и скомандовал ехать.

– Куда? – пискнул Курбевуа.

– Вперед, мой друг, вперед!

Перед воротами остановились. Часовой направился в обход машины, чтобы взять пропуск у водителя, как он делал это всегда, соблюдая порядки, установленные в службе Кнохена. Однако он увидел на пассажирском сиденье Курта Мейера и уже не отрывал от штандартенфюрера внимательного взгляда.

Курт призывно махнул рукой и, когда часовой приблизился, протянул в окошко поистине волшебный документ, подписанный Гиммлером.

Разумеется, пистолет Мейера был в это время по-прежнему направлен на Курбевуа. Часовой, стоя на земле, не видел оружия, а документ Мейер подавал левой рукой.

Курт знал: все люди, видевшие подпись Гиммлера, делились на две категории. Одни сразу впадали в столбняк, на других подпись рейхсфюрера не производила особого впечатления. Часовой, к счастью, принадлежал к первой группе людей.

– Не особо распространяйтесь о том, что пропустил нас, – доверительно сообщил ему Мейер. – Операция сугубо секретная. Мы рассчитываем вернуться к вечеру.

– Господин Кнохен знает?

– Еще бы! – кивнул Курт. – Это он попросил меня сделать сюрприз бригаденфюреру…

Часовой сделал серьезное лицо и открыл ворота.

Олух, подумал о нем Мейер.

Грузовик выехал на улицу и повернул направо, потому что ехать перед окнами здания, откуда его вполне могли заметить, Курт Мейер, при всей своей смелости, не хотел.

Курт приказал водителю притормозить в одном из переулков. Курбевуа послушно ударил по тормозам. Машина стояла две минуты, в течение которых Курт наблюдал в боковом зеркале пустую улицу. Вскоре из кафе «Золотая голубка» выбежали несколько мужчин, забрались в кузов. Последним залез капитан Франсуа Паррон – в зеркале мелькнула и пропала его черная борода. Послышался легкий стук по крыше кабины.

– Поехали, – скомандовал Мейер.

Грузовик направился в район Булонского леса.

От Курбевуа избавились, едва выехали за город. Мейер приказал остановиться, Курбевуа по его приказу вышел из машины. У негодяя дрожали колени, он совершенно не представлял, что от него хочет штандартенфюрер СС Курт Мейер, к которому он привык относиться как к богу.

Курт стоял молча. Из кузова выпрыгнули мужчины с суровыми лицами, Курбевуа все понял и стал на колени.

– Ха, – сказал кто-то из подчиненных Паррона. – Этого подонка я знаю. Он с другими арестовывал семью Вернанов, Жюля и Кристину, это мои соседи. Он убил Жюля, когда тот попытался сопротивляться. Я наблюдал за всем этим из окна напротив…

– Значит, не будем терять время, – сплюнул Паррон.

Курбевуа просто придушили, после чего спрятали тело в трубе под дорожной насыпью. Военную форму Курбевуа надел парень, который сел за руль.

На аэродроме Курт показал тот же документ, подписанный Гиммлером. Сразу направились к транспортному самолету. Курт знал, что генерал Данциг в это время находится где-то в городе, в обществе Менгеле, и потому особенно не тревожился. Часовой не оказал сопротивления, его связали и спрятали в глубине кузова.

Майор авиации, который вышел из здания в сопровождении двух солдат, поспешил к «Хейнкелю». Нужно было разобраться, что за незнакомые люди взялись вдруг разгружать боеприпасы. Он увидел такую картину. Шестеро пленных французов, в грязной рваной одежде, работали в поте лица. Их охраняли двое эсэсовцев, в руках одного был карабин, второй держал автомат.

Вдобавок рядом мерил пружинящим шагом бетонные аэродромные плиты штандартенфюрер СС. Он был злой, как черт, то и дело посматривал на часы.

– У вас все в порядке? – заискивающим голосом спросил майор.

– Быстрее, сволочи, – произнес, не слыша вопроса, штандартенфюрер. – Пристрелю парочку, чтобы остальные шевелились…

– Штандартенфюрер, вы не можете разгружать самолет без санкции генерала Данцига, – жалобно произнес майор.

Курт остановился и воззрился на майора.

– Будьте добры, майор, выделите парочку своих людей! – раздраженно бросил он. – Я взял этих свиней под расписку и обязан вернуть к вечеру. Иначе бригаденфюрер Оберг не пойдет навстречу в другой раз… Видимо, проклятые лягушатники чувствуют, что я не могу их расстрелять, и пользуются этим.

– Но… кто вы? – спросил майор.

– Ваш начальник в курсе, – ответил Мейер, отрывистым жестом протягивая документ, подписанный Гиммлером. – Все происходит в рамках секретной операции, о ней сказано здесь…

Майор долго рассматривал всемогущую подпись рейхсфюрера. Затем бросил взгляд на работавших заключенных, на штандартенфюрера, снова на работавших заключенных.

– Из какой вы службы? – спросил наконец.

– Немецкая военная полиция, – сказал Курт Мейер. – Эти патроны пригодятся против маки… Не ваша вина, что ваш «Хейнкель» так и не долетел до фронта.