Специфика транспортировки живой рыбы на большие расстояния

– Продолжаете.

– Продолжаю, – кивнул Макс. – Зачем вам такая изоляция?

– Элементарно, пилот. Для вашей же безопасности… – Стоян встал и прошелся по рубке. – Все взаимосвязано, голуба моя…

– Можно без голуб?

– Можно. Представим себе, что мы будем перевозить колонистов в тесных каютах на искусственном питании и при одном душе на сотню пассажиров. Полагаете, они долетят на место в кондиции?

– Простите, не понял, – встрепенулся Макс. – Это вы о людях?

– Это я о будущих обитателях иных миров, – подтвердил Стоян. – О них, родимых. По Тоннелю до ближайшей из планет, подходящих для колонизации, – минимум год.

– Триста девяносто четыре дня, – сказал мрачно Капустин. – В одну сторону.

– Да. Вот именно. За это время пассажиры не просто засидятся. Они, во-первых, не смогут поддерживать тонус. Не так: они не станут поддерживать тонус. Вы можете найти способ поддерживать дисциплину среди десяти тысяч человек, летящих черт знает куда на всю оставшуюся жизнь? Мы провели эксперимент в наземном симуляторе. Через полгода колонисты попытались вырваться наружу. Заметьте, они знали, что находятся на Земле. Знали, что через сто восемьдесят дней их все равно выпустят на свежий воздух, да еще и с денежной премией. Но… Марк, – позвал Стоян.

– Да? – ответил инфоблок.

– Можете показать картинку?

Над таблеткой замерцало – развернулась голопроекция.

– Нужно чуть убавить свет в рубке, – сказал Стоян.

Капустин молча выключил верхний свет.

Шар голопроекции стал ярче.

– Это помещения симулятора через четыре часа после прекращения эксперимента, – пояснил Стоянов.

Длинные комнаты с низкими потолками, трехэтажные металлические койки, пластиковая мебель между койками была перевернута и разломана. Металлические прутья были вырваны, все, что могло быть разбито, осколками покрывало пол. На стене – ярко-красный мазок. Под ним на полу – нечто похожее на мешок. Макс присмотрелся и сглотнул. Человека явно убивали долго и яростно.

В коридорах было еще несколько тел, но камера на них не останавливалась, скользнула дальше, демонстрируя общую картину разрушений.

– А вот тут для вас особо интересно, – Стоян указал пальцем. – По сценарию эксперимента, вместе с колонистами был экипаж. Нет, не настоящие пилоты и техники, а такие же добровольцы, которые просто носили форму, спали в других помещениях и ели отдельно от колонистов. Точно такую же, замечу, еду. Смотрите.

Максим отвернулся.

– Неприятное зрелище, – согласился Стоян. – Спасибо, Марк, достаточно.

Голопроекция погасла.

– И знаете, что показательно? – как ни в чем не бывало спросил Стоян. – Дверь открыл один из якобы пилотов. Решил, что сможет остановить драку всех против всех и навести порядок на борту. А остальные якобы члены якобы экипажа остановить его не успели. У них, кстати, для чистоты эксперимента было даже оружие. Два электрошокера и три пистолета. Нападавшие потеряли восемь человек от огнестрельных ран и двоих пораженных током затоптали сами. Из экипажа не выжил никто. Колонисты отчего-то решили, что командир должен знать, как выбраться из симулятора. Его пытали долго.

– И вы не смогли его вытащить? – глухо спросил Капустин.

– А вы пробовали пройти через полторы тысячи мужчин, женщин и детей, которые не хотят ничего слушать и давят друг друга у выхода? – поинтересовался Стоян. – Мы подозревали нечто подобное, но не думали, что все будет ТАК страшно. Поэтому решение наглухо изолировать пассажиров от экипажа было принято единогласно. Более того, колонисты уверены, что пилоты находятся в носу «Ковчега». Если даже что-то начнется, то рваться они будут вперед, там есть несколько вполне правдоподобных имитаций люков и шлюзов. Будет где потратить время и энергию. Но мы так и не приблизились к разгадке вашей ненависти, Максим.

– У нас заканчивается вахта, – сказал Макс. – Уже даже закончилась двадцать минут назад.

– Без смены вы уйти не можете?

– Нет.

– А смена пока не придет, – Стоян снова сел в кресло и закинул ногу на ногу. – Сейчас все члены экипажа прослушивают лекцию. Перед командиром, Холеком и Стокманом выступает Владик Котов, а с Синицким и Джафаровым общается Стефенсон.

– Не могли собрать всех вместе?

– Могли. Инструкция позволяет оставить рубку на одного из наблюдателей на целых двадцать четыре часа. Но, понимаете, господа, тут важно правильно подобрать аудиторию. Просто так рассказывать, не раскачав вас эмоционально, – потратить время впустую. Рассказчик должен вызывать у вас сильные эмоции, чтобы возбудить желание уличить его во лжи, заставить внимательнее слушать то, что он говорит. Посему душка и всеобщий любимец Марк Флейшман остался в лаборатории и выполняет чисто технические обязанности. А мы распределили экипаж по степени личной неприязни.

– Уроды, – сказал Макс.

– Поддерживаю, – сказал Капустин.

– Вот это я и имел в виду, – даже вроде обрадовался Стоян, блеснул улыбкой и снова стал серьезным. – Подводим промежуточный итог: некоторую информацию вы получили, о причинах своей неприязни к колонистам все еще не рассказали…

– А ты сам расскажи! Ты же все время болтаешь и болтаешь, болтаешь и болтаешь, как тут слово вставить? – взорвался Макс. – Ты такой умный – сам и скажи за нас.

– Макс, – тихо позвал Капустин.

– Тебе еще что?

– Помнишь, я говорил, что у тебя бывают истерики?

– Ну?

– Это – одна из них. Стоян ведь ее и добивается. Смотри, сидит довольный, как упырь после завтрака.

Макс посмотрел на Стояна. Тот усмехнулся.

– Думаешь? – спросил Макс с сомнением в голосе.

– Совершенно точно, – сказал Стоян. – Абсолютно. Вот в таком состоянии человек и высказывает все, разряжается, сбрасывает накопившееся раздражение и недосказанность. Илья, вы не хотите получить второе образование? Могу дать рекомендацию на психолога. Пилотов дальних рейсов принимают без экзаменов и за государственный счет. За эмоциональные нагрузки. У вас есть предрасположенность к аналитике. И начало истерики вы определили совершенно точно. Каким образом?

– Личный опыт. Интуиция. Какого хрена? Что вы прицепились?

– А чтобы объяснить вам, почему я прицепился. И не просто так, а именно сегодня. Объяснить?

Капустин тяжело вздохнул и посмотрел на Макса. Тот тоже вздохнул и провел ребром ладони себе по горлу.

– А от нас тут что-то зависит? – спросил Капустин. – Я скажу, что не нужно объяснять, а вы тут же заткнетесь?

– Не заткнусь. Но было бы вежливей с вашей стороны попросить объяснений.

– Мы невежливые люди. В пилоты вежливых не берут. В инженеры – тем более. Так что либо продолжайте монолог, либо одно из двух.

– Хорошо, – легко согласился Стоян, мельком глянув на часы. – Продолжу. У вас… у вас всех приближался кризис. Вы его не осознавали, но он приближался неотвратимо и неизбежно. Фокус даже не в том, что колонисты питаются лучше, чем вы, имеют доступ в оранжереи и бассейны, а кроме того, свободно занимаются сексом и даже имеют трех новорожденных и сто пятьдесят беременных…

– Сто пятьдесят? – одновременно выдохнули вахтенные.

– Сто пятьдесят четыре, если быть точным. Но дело не в этом. Дело в том, что через восемьдесят дней колонисты высадятся.