Спецзадание для истинной леди

Внезапно из ее руки хамским образом выхватили телефон.

— Поднесите пиццу ко входу в универмаг и направьте на него камеры, чтобы мы видели, что это не ловушка! Да, и запакуйте все в пакеты с ручками! — заорал Джейсон, после чего, перехватив возмущенный взгляд Глэдис, тут же вернул ей аппарат со словами: — Покороче. Надо сначала обсудить, что говорить. Скажите, что перезвоните, когда муж приедет — это даст нам фору.

— Миссис Четтерсон, миссис Четтерсон! — надрывался телефон и телевизор.

— Але? — отозвалась Глэдис.

— Миссис Четтерсон, сейчас с нами говорил представитель… тех самых людей, которые захватили универмаг?

— Да, — ответила она, порадовавшись тактичному поведению ведущей, которая, слава богу, не назвала их преступниками.

— Каково положение заложников — они живы?

— Да. — Увидев энергичные жесты Джейсона, Глэдис заторопилась: — Извините, я не могу сейчас больше говорить… Я вам перезвоню, когда Джек приедет.

— Миссис Четтерсон — один короткий последний вопрос. Как вышло, что эти люди разрешили вам связаться с нами и быть… так сказать… их представителем?

Глэдис сама до сих пор не понимала, как это получилось, но решительно ответила:

— Потому что им очень понравилось, как я украсила елку! — и, чтобы избежать дальнейших вопросов, нажала кнопку отбоя,

На площади между тем разгорелся нешуточный скандал. Симпсон, оставшийся не у дел и болтавшийся в толпе, с интересом наблюдал, как подручные Железных Трусиков пытаются спорить с папой Пирелли и теле девицей, которая тут же разразилась гневной речью в микрофон:

— Только что агент Себастьяни запретила папе Пирелли передать пищу несчастным заложникам! Очевидно, она считает, что раз они все равно погибнут во время штурма, их нет смысла кормить! Сейчас мы попытаемся связаться с заместителем директора ФБР Мэйтлендом и узнать его мнение по этому поводу — неужели политикой ФБР является полное отсутствие гуманизма?!

Буквально через несколько секунд Симпсон заметил, как Делия оживленно разговаривает с кем-то по телефону — настолько оживленно, что лицо ее медленно багровеет, а голос срывается на визг, отчетливо слышный окружающим:

— Нет, сэр! Да как вы смеете! Это сексизм!

Надо сказать, что слово «сексизм» являлось основной движущей силой карьеры агента Себастьяни. Первым его мощь испытал на себе ее непосредственный начальник, который как-то имел неосторожность придержать перед ней входную дверь. После этого ему несколько месяцев пришлось объяснять, что он не имел в виду ни дискриминации по сексуальному признаку, ни сексуальных домогательств.

Перейдя в другой отдел — с повышением — Делия использовала это слово во всех случаях, когда хотела чего-то добиться.

Если строптивое начальство не сразу соглашалось, следовал бомбовый удар — визит адвоката с черновиком заявления в суд, обвиняющего вышеупомянутое начальство в сексуальной дискриминации. Как правило, она получала желаемое, а ее любимая фраза — «от подобной дискриминации всего один шаг до того, чтобы залезть ко мне в трусики» — стала общеизвестной и послужила поводом для прозвища.

Но сейчас, оказавшись меж двух огней, замдиректора Мэйтленд, очевидно, решил все-таки потрафить прессе. Симпсон злорадно наблюдал, как голос Делии становился все менее уверенным, а лицо — все более красным. Наконец, с последним:

— Да, сэр! То есть, нет, сэр! — она злобно сунула телефон в сумочку, рысцой подбежала к ведущей и, скорчив нечто, обозначающее любезную улыбку (больше это, правда, напоминало оскал голодного крокодила), громогласно заявила:

— Мы тут… посовещались и приняли решение разрешить накормить заложников!

Под ликующие вопли толпы папу Пирелли пропустили через полицейское ограждение. На большом экране телевизора, установленном над телефургоном, было хорошо видно, как он подходит к боковому входу… оставляет там две большие пластиковые сумки с фирменной надписью… возвращается обратно и останавливается рядом со своим фургончиком.

Камера снова переместилась на боковой вход, где по-прежнему стояли сумки. Через пару минут дверь слегка приоткрылась и оттуда медленно высунулась… обыкновенная швабра. Все с замиранием сердца следили за тем, как после нескольких неудачных попыток швабра подцепила одну из сумок и потащила внутрь. Вскоре за ней последовала вторая, и дверь снова закрылась.

После этого показали рекламу, и оголодавшая толпа устремилась к фургончику папы Пирелли. Быстро распродав оставшуюся пиццу, он уехал, пообещав привезти еще. Симпсон оказался в числе тех счастливцев, которым пиццы хватило — стараясь проглотить ее как можно быстрее, он отворачивался от натыканых со всех сторон телекамер, надеясь, что его жена не заметит столь вопиющего нарушения диеты.

Пицца и правда была великолепная — горячая, ароматная, с толстым слоем сыра. Глэдис почувствовала себя почти в раю — почти, потому что запивать ее пришлось холодной кока-колой. Она бы, конечно, предпочла кофе, но по-прежнему опасалась произносить это слово при Джейсоне. А может, ему в детстве уронили на голову кофейник? Ведь в остальном он выглядел вполне нормальным и весьма приятным джентльменом!

Некоторое время в отделе электроники были слышны только шуршание, чавканье и сопение. После этого наступила тишина, иногда прерываемая довольными вздохами.

Наконец толстяк Карсон нарушил молчание:

— Пицца — это вещь!

— Да-а, в тюряге такую не попробуешь, — отозвался Чет, как всегда, склонный к пессимизму.

— Да ну тебя, вечно ты о всякой пакости некстати вспоминаешь, — огрызнулся Карсон. — Сейчас бы еще кофейку…

Покосившись на Джейсона — вроде не сердится?… — Глэдис посоветовала:

— А вы у уборщиц спросите. Они наверняка знают… — и возликовала, когда он неожиданно сказал:

— Рыжий, и правда, пойди там подшустри насчет кофе. Возьми одну из уборщиц, пусть тебе покажет.

— Почему рыжий? Вечно чуть что — так сразу меня… — заныл рыжий.

— Потому что ты уж точно их щупать по дороге не полезешь. А нам сейчас только обвинения в изнасиловании для ровного счета не хватает, — припечатал Джейсон. — Так что — иди-ка, — после чего обратился к Глэдис: — Миссис Четтерсон, у нас осталось полчаса до следующего выпуска новостей. Я бы хотел, чтобы за это время мы с вами выработали совместную стратегию переговоров. Не сомневаюсь, что вы и сами прекрасно все знаете, но я — так сказать, для большей ясности — позволю себе еще раз подытожить…

Речь его текла плавно, как у лектора, и Глэдис постепенно отвлеклась, задумавшись о других, куда более интересных вещах. Она по-прежнему смотрела на Джейсона ясными глазами, иногда — в моменты, кажущиеся ей подходящими — кивала, но мысли ее были далеко. Лишь иногда она улавливала какие-то вырванные из контекста обрывки фраз — непонятные и неинтересные:

— …таким образом, нам угрожает обвинение по статье…

«Интересно, скоро приедет Джек? А как бы этот комплект с колокольчиками подошел к черной кружевной блузке! Но с рубинами лучше…»