Спецзадание для истинной леди

А где же Джек?! Он что, побежал ее искать? Или… или он обрадовался, что никто не помешает ему предаваться бесстыдному блуду, и пошел к этой женщине?!! Вихрем подлетев к лифту, Глэдис растолкала группку столпившихся там японцев — чего стали на дороге?! — и судорожно нажала цифру «12».

В номере царила кромешная тьма, но стоило ей воткнуть бирку от ключа в полагающееся гнездо, как в прихожей загорелся свет. И первое, что увидела Глэдис — это помаду в расписном перламутровом футлярчике с орхидеей, стоявшую на полочке перед зеркалом!

Что это? Откуда?! Он что, приводил ее к ним в номер?! Нет, это было бы слишком даже для Джека…

Глэдис осторожно приблизилась и взяла в руки футлярчик. «Рассвет орхидеи»… У нее такого нет, она точно помнит!

Открыв футлярчик, она поняла, что помада была неначатая! Значит, это купил Джек — для нее! Решил задобрить и замолить грех… Интересно, а где он ее нашел? В универмаге такой не было… И цвет какой хороший! Не алый и не бордовый, а что-то между ними — и идеально подойдет к ее новому пестрому саронгу!

А где же, в таком случае, сам Джек? А-а, наверное, он пошел ее искать!

Оставил ей подарок, а сам бегает на набережной и зовет ее! Глэдис даже показалось, что откуда-то издалека донеслось тоскливое и одинокое: «Глэдис! Глэ-эдис!», и она обернулась к балкону.

И тут внезапно она заметила, что за стеклом что-то шевельнулось. Первая мысль была: «Какого черта?! Я же просила не лезть на балкон! Он что, не понимает, что Панч может выскочить и испугаться?!!!»

Полная решимости сказать бесчувственному болвану, не способному позаботиться о доверившемся ему беззащитном создании (то есть Панче) и о слабой беспомощной женщине (то есть о ней самой), все, что она о нем думает, Глэдис, пылая праведным негодованием, подлетела к балконной двери — и тут поняла, что никакого Джека на балконе нет.

За стеклом, глядя прямо на нее, стоял таинственный брюнет!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

«Это маньяк!» — промелькнуло в голове. Она так до конца и не поняла, почему подумала именно о маньяке, но через секунду происходящее стало для нее очевидно: «Он меня выследил и сейчас задушит!..»

Глэдис сделала маленький шажок назад. Маньяк продолжал стоять неподвижно, на лице его было написано явное удивление. Она сделала еще один шажок…

В этот момент брюнет шевельнулся, и тут Глэдис не выдержала — взвизгнув, она метнулась к двери, ухитрилась, сама не понимая как, по дороге ухватить сумку с покупками — вылетела из номера и понеслась по коридору.

От ужаса Глэдис не могла даже кричать. Где же люди?!! Кажется, сзади какие-то звуки?! Сейчас он выскочит и ее догонит! Что делать?! Где Джек?!!

Добежав до лифта, она судорожно нажала кнопку и обернулась, выхватывая из сумки единственное попавшееся под руку оружие — новую босоножку. Живой она ему не дастся! Но в холле, кроме нее, не было ни души…

Лифт все не появлялся, шагов в коридоре тоже не было слышно. Наверное, он затаился за углом! Ждет, пока она подойдет поближе, и тогда… Ну нет, она не такая дура!!!

Осторожно, на цыпочках, Глэдис подкралась, заглянула в коридор и не обнаружила там ничего, кроме ковровой дорожки и ровного ряда закрытых дверей… Странно…

Взгляд ее упал на огромные, метровой высоты, медные цифры «1» и «2», укрепленные напротив лифта — и неожиданно сквозь охватившую Глэдис панику пробилась здравая мысль: «А почему, собственно, двенадцать?!..»

Она вдруг вспомнила, как Джек наотрез отказался поменяться, чтобы не жить на этаже с несчастливым номером. Но двенадцатый — он же, наоборот, счастливый?…

И тут Глэдис осенило: это не тот этаж! Она ошиблась: они с Джеком живут выше, в номере тринадцать пятьдесят шесть! И Джек, наверное, там! И Панч тоже! И этот проклятый маньяк сейчас придет туда — искать ее!

Не дожидаясь запропастившегося куда-то лифта, она бросилась вверх по лестнице, уже не помня, что собиралась навеки отречься от подлого предателя — сейчас важно было только одно: спасти его! Добежав до двери, забарабанила в нее — вдруг еще несколько секунд, и будет поздно?! А вдруг уже поздно?!!

Внезапно дверь открылась и она буквально рухнула в объятия Джека.

Он был жив и здоров — правда, выглядел несколько сонным.

— Там маньяк! — крикнула Глэдис, лихорадочно оглядываясь — в номере никого, кроме свернувшегося в клубочек на диване Панча, не наблюдалось. Значит, она успела!

Вырвавшись из рук Джека, она захлопнула дверь, прислонилась к ней спиной и повторила, видя, что он молча уставился на нее: — Там маньяк! — после чего отскочила в сторону, испугавшись, что внезапно раздастся треск, в образовавшуюся в двери дыру просунется рука и схватит ее. Она видела такое в кино!!!

Быстро оглядев жену и не заметив на ней явных следов насилия — а также беспорядка в одежде — Джек глубоко вздохнул и задал сакраментальный вопрос:

— Во что ты опять влипла?

— Я не влипла! — от испуга Глэдис даже не возмутилась. — Там маньяк!

Услышав уже в третий раз это настойчивое утверждение, он счел нужным поинтересоваться:

— Где?

— В нашем номере!

— Где?!

— В нашем номере! Там! — она показала куда-то вниз.

— Та-ак. Все ясно… — на самом деле ему ничего не было ясно, но состояние жены особых опасений не вызывало, а посему Джек предпочел действовать привычным отработанным методом.

— Дай — ка. Что это у тебя тут? — осторожно отобрав у Глэдис плотно набитую пластиковую сумку и одинокую босоножку, он подвел ее к креслу и подтолкнул: — Сядь.

Пошарил в мини-баре, налил пару глотков бренди и, не разбавляя, сунул ей стакан:

— Выпей!

Она послушно глотнула, судорожно дернулась, икнула, оторопело взглянула на него и повторила — уже в четвертый раз:

— Там маньяк…

Рассказывала Глэдис долго, со всеми подробностями, всхлипывая и запинаясь, и, чтобы было не так страшно, забравшись на колени к Джеку. В середине рассказа, обнаружив, что до сих пор сжимает в руке тюбик с помадой, она предъявила его в качестве вещественного доказательства:

— Вот… Я подумала, что это ты мне купил… чтобы помириться… А потом посмотрела в зеркало и увидела, что на балконе шевелится маньяк! То есть я сначала думала, что это ты, а потом подошла поближе и увидела, что не ты, а он, другой, и он на меня смотрел, и я сразу поняла, что он меня сейчас задушит… или зарежет…

Джек молчал — лишь теплое и надежное основание, на котором она сидела, постепенно начало подозрительно подрагивать… пока внезапно, даже не дослушав ее рассказ до конца, он не заржал совершенно неприличным образом!