Speed 2. Еще больше скорости. Еще больше любви
Шрифт:
Все вокруг, включая отца Паши, который наверняка уже в курсе всего, думает, что мы убегаем от преследуемой нас полиции, конечно, если этот любознательный вертолет, а так же многочисленные зеваки, успели запечатлеть нас.
Но все на самом деле иначе.
Мы пришли к нему, столь внезапно, столь неожиданно, чтобы поставить разом все точки.
Чтобы выяснить возникшее между нами недопонимание.
Между Штормом и его отцом.
Между Штормом и клубом.
Между мной и клубом.
Между клубом и участниками.
Между всеми участниками этой бойни, жертвами
Я хотел посмотреть в глаза тому, кто отдал это распоряжение – стрелять в меня и моего друга. В Павла.
Посмотреть на того, кто передал мне послание о том, что это только начало.
Нет. Я собирался поставить его перед фактом. Перед фактом того, что он ошибся. Что как и он, я так же могу добраться и до него. Чтобы он отстал от меня и моих людей, потому что иначе я точно уничтожу его.
Нам важно было услышать от него хоть какое либо признание – дальше, Ваня выполнил бы свою работу и на этот раз, эта сволочь не смогла бы спрятаться за спиной сына и своей жены.
Он был отцом Шторма, пускай тот даже ненавидел его.
Поэтому я не мог рисковать. Я должен был убедиться, что отец не сможет сломать и прогнуть сына, не сможет его победить, ведь тогда эта победа означала бы наше поражение.
В довершении всего я устал молчать о том, что для меня было важно, каков будет итог этой встречи для Павла.
Шторм многое сделал для того, чтобы убить клуб, чтобы помочь отомстить за нас, в конце концов, я стал относиться к нему иначе благодаря многим ситуациям, произошедших между нами за это время.
Ему нужна была поддержка, что бы он не говорил. Рудковская не смогла бы помочь в этом случае. С ним не было его погибшего друга.
Кто еще?
Оставался лишь я.
Сказать, что я был шокирован его прежней жизнью – ни сказать ничего.
Он жил в совершенно ином мире.
Я никогда не попадал в подобную атмосферу.
Его комната была размером с мою квартиру, то, что находилось в ней, стоило больше, чем все мое имущество, однако, как показывал опыт, это не принесло ему счастья.
Для этого ему понадобились гонки, а еще Берг. Моя Берг.
В который раз я осознал, что мы схожи. Даже в этом.
Наблюдая за тем, как он пристально изучает фото, где запечатлена его мать, я ощутил в себе приступ зависти.
Она любила его, своего сына.
Когда она говорила о нем на приеме, я почувствовал это.
Наверное, это естественные, правильные чувства. Вот только мне они не понятны, вот только я о таком не знаю.
Мы были похожи со Штормом. Его отец. Мой отец. Они оба ранили нас, мы, в свою очередь, подвели их, разочаровали, однако, у Павла была мать, которая несмотря на то, что он злился из-за ее слабости, любила его, скорбела о нем. Моя же считала меня конченным придурком, ни на что не способным.
Кто виноват в этом? Она? Я? Скорее, мы оба. Но это уже не важно. Я не мог изменить что-либо. А у Павла этот шанс был. И во многом благодаря словам, сказанным его матерью на приеме, я был готов помочь ему спасти ее, защитить от несправедливого обвинения.
Да, эта женщина
была слаба перед своим мужем, но это не значило, что она должна расплачиваться за его проступки.Сейчас же я следовал за Штормом, который, наплевав на все, уверенным шагом двигался по коридору.
Старался не отставать, ощущая в кармане маленькую машинку, столь внезапно напомнившую мне о детстве. О тех мгновениях, когда не было всей этой черноты, я был обычным мальчишкой. Счастливым мальчишкой, копавшимся в своих самых разнообразных четырехколесных друзьях.
Я жаждал победы.
Возникшие в голове воспоминания детства сделали свое дело: возможно, в будущем у меня будет сын. У него обязательно будут подобные игрушки. Я буду играть с ним, рассказывая и показывая всевозможные отличия одной модели от другой. Моя семья будет счастливой. Мой ребенок будет счастлив.
Микрофон был включен. Запись тоже. Ваня обязан был в скором времени подключиться, нож был спрятан за поясом, пистолет с другой стороны, хоть я не шибко представлял себе, что с ним делать. А так же маленький незаметный подарок от Жени, которым я обещал ему защищать себя, в крайнем случае, ощущался под узкой и тугой тканью джинсов. Я считал его бесполезным, но перечить Жеке не стал, это средство защиты принадлежало его семье. Маленький пистолет, надежно спрятанный, помогал сосредоточиться, представить, что я не один, что рядом не только Шторм, что со мной вся моя команда.
Звук распаиваемой Павлом двустворчатой двери, показался мне громким и страшным.
Я оказался в небольшом, светлом помещении буквально через мгновение после него.
– Он в Ауди, да,- услышал я голос одного из возникших перед нами мужчин.- Что за...
– Какого хрена?
– О-о-о, черт!- выругавшись, я повторил Пашины действия – замер на месте, при этом подняв обе руки.
– Какого,- опешив, смотрел на нас один из охранников, направив в сторону Павла свой пистолет.
Громко выругавшись, второй, в свою очередь, указывал своим оружием на меня.
– Спокойно,- произнес Шторм.- Не нужно лишних действий, которые могут привести к печальным последствиям.
– Что?- набычился стоящий недалеко от него мужик.
Он растерянно посмотрел на своего напарника.
– Мы, собственно, тут по делу,- усмехнулся Павел.- Поэтому, сойди с дороги.
Я был в ужасе от того, что он попер прямо на дуло пистолета.
Пятясь назад, мужчина никак не мог определиться, что ему делать.
– Стой!- приказал Павлу тот, что продолжал держать меня на мушке.
Шторм медленно повернулся к нему.
Приподняв руку, мужчина поднес к губам рацию.
– Передай Александру Алексеевичу, что к нему пришли.
Мы все стояли в молчании.
– Кто? Он занят, велел не беспокоить,- ответил ему мужской голос.
На этом Мятежный широко улыбнулся ведущему переговоры охраннику.
– Скажи ему...
– Эй!- воскликнул в это время тот, что контролировал Павла.
Поняв, что выпавший на его долю охранник бесполезен, Шторм выхватил спрятанный пистолет и направил его в сторону говорившего.