Спин
Шрифт:
— Джейсон… Ты полагаешь, что их кто-то пожирает?
— Да запросто.
В июне мерцание повторилось и забавлялось в небе почти сорок восемь часов.
В августе пятьдесят шесть часов плюс хаос в стратосферной связи.
В конце сентября появлению этой небесной чехарды уже никто не удивлялся. Я провел большую часть первого вечера перед телевизором, задернув шторы, не интересуясь небом, уставившись на экран, просматривая старый, предспиновский фильм из памяти телевизора. Интересуясь не сюжетом, а лицами людей, которые прожили жизнь без страха перед будущим. Людей, которые говорили
В это время запиликал телефон.
Не мой рабочий телефон, не шифровальная машина Джейсона. Трехтональный сигнал я распознал мгновенно, хотя не слышал его уж несколько лет. Еле слышный трехтональный гудок. Еле слышный, потому что мобильник находился в пиджаке, висевшем в прихожей, в одежном шкафу.
Он успел продудеть дважды, а я уже вырвал его из кармана и сказал «Хелло», ожидая услышать незнакомый голос абонента, неверно набравшего номер.
Ожидая услышать чужой голос. Надеясь услышать голос Дианы. Надеясь и боясь.
Но услышал я голос мужской. Саймон, как я не сразу понял:
— Тайлер? Тайлер Дюпре? Это ты?
Я не раз слышал встревоженные голоса звонящих по экстренным случаям, поэтому сразу же ответил:
— Я, я, Саймон. Что там у вас стряслось?
— Мне не следовало тебе звонить. Но я не знаю, куда еще обратиться. Не знаю местных докторов. А она так больна, так плоха, Тайлер! Я не знаю, что с ней, не зна…
И тут эти небесные бестии заглушили его голос оглушительным треском.
И больше ничего, кроме этого треска, услышать мне не удалось.
Четыре миллиарда лет от Рождества Христова
За Дианой следовали Эн, десятка два его кузенов и примерно столько же иных соплеменников, собравшихся в новый мир. Джала загнал всех в ангар, вернул гармошку ворот в исходное положение и отрезал наружное освещение. Вернулся полумрак. Диана обхватила меня рукой, я подвел ее ближе к одной из галоидных ламп. Ибу Ина раскатала на полу джутовый мешок, и мы помогли Диане улечься.
— Шум… — сказала Ина.
Глаза Дианы закрылись, как только она опустилась на мешок. Очевидно, ей не хватало сил даже на то, чтобы поднять веки. Я расстегнул блузку и начал осторожно снимать ее.
— Мой саквояж…
— Да-да. — Ина послала Эна в конторку за обоими медицинскими наборами, моим и ее.
— Шум…
Диана вздрогнула и простонала, когда я начал отлеплять ткань от запекшейся крови вокруг раны, но мне нужно было сначала увидеть, что предстоит обрабатывать.
— Какой шум?
— Шум в порту. Утром должно быть особенно шумно. Но там тишина. Абсолютная тишина.
Я замер. Да, она права. Портовый грохот стих, слышен лишь бойкий полушепот племени минанг да приглушенная дробь дождевых капель на жестяной крыше.
Но главное сейчас не шум.
— Спросите Джалу, он-то знает, что случилось.
И я повернулся к Диане.
— Так, пустяк, — выдавила Диана сквозь сжатые зубы, не открывая глаз и морщась от боли. — Задело. Думаю, что просто задело.
— Пулевое ранение, Диана.
— Да… Реформазы нашли укрытие Джалы. Нам повезло, мы как раз уходили. — О-о-о… — простонала она.
Она оказалась права, рана оказалась касательной, но ее непременно следовало зашить. Пуля взбороздила жировую ткань над тазовой костью. Но я опасался, что ударное действие пули могло повредить
внутренние органы. Однако крови в моче, как заверила Диана, она не заметила, давление и пульс при данных обстоятельствах внушали надежду на лучшее.— Тебе надо принять обезболивающее, и я зашью рану.
— Шей, если надо, но я не хочу никаких наркотиков. Надо выбираться со свежей головой.
— Не могу же я шить тебя без анестетиков!
— Тогда что-нибудь местное.
— Мы не в больнице. У меня нет с собой ничего местного.
— Тогда шей, Тайлер. Я выдержу.
Она выдержит… Но выдержу ли я? Я посмотрел на свои руки. Чистые. Водопровод в умывальнике склада функционировал, Ина помогла мне натянуть свежие перчатки, перед тем как я занялся Дианой. Чистые умелые руки. Но твердыми их в данном состоянии никак не назовешь.
Никогда я в своей работе затруднений подобного плана не испытывал. Еще студентом, даже на первых вскрытиях, я находил в себе силу отключить симпатию, сочувствие, скрупулезность, ощущение чужой боли в качестве своей — все мешающие работе факторы. Я мог заставить себя считать, что порванная артерия не принадлежит живому существу, и поверить в это на несколько необходимых минут.
Но тут… руки мои тряслись, и необходимость вонзить иглу в окровавленные края этой раны представлялась мне непереносимой жестокостью.
Диана положила ладонь на мое запястье.
— Это Четвертое, — сказала она.
— Что?
— Тебе кажется, что пуля прошла сквозь тебя. Я кивнул.
— Четвертое. Может быть, оно сделает нас лучше. Но ты ведь врач. Ты должен исполнить свой врачебный долг.
— Ммм… В конце концов, если не осилю, Ина справится не хуже.
Но я осилил. Не знаю каким образом, но осилил.
Ина вернулась после совещания с Джалой:
— Сегодня должна была начаться забастовка. Полиция и реформазы у ворот, все блокировали и собираются занять порт. Ожидается потасовка. — Она нагнулась над Дианой: — Как вы, милая?
— В хороших руках, — прошептала Диана. Губы ее едва шевелились.
Ина проинспектировала мою работу:
— Отлично сшито, доктор.
— Спасибо.
— Если учесть обстоятельства, — несколько разбавила она комплимент. — Но нам срочно нужно отсюда уходить. Сейчас нас от тюрьмы только стачка и защищает. Надо срочно грузиться на судно.
— Полиция ищет нас?
— Да нет, пока что не конкретно вас. Джакарта клятвенно пообещала американцам искоренить нелегальную эмиграцию. Время от времени они устраивают набеги в порт — спектакли для американского консульства. Конечно, все остается по-прежнему, уж слишком много денег приносит эта торговля, чтобы ее прикрыть. Но время от времени непременно нужно, чтобы бравые молодцы в форме вытаскивали из трюмов дрожащих негодяев под обличительные объективы телевидения и прессы.
— Они раскрыли явку Джалы, — прошептала Диана.
— Да, они знают о вас обоих и, конечно же, с удовольствием вас бы сцапали, но сейчас их сюда не это пригнало. Пока еще выход судов из порта не закрыт, но это вопрос времени. И не из-за полиции, а из-за профсоюза. Докеры в Телук-Байюре — мощная сила. И они настроены решительно.
Джала что-то крикнул от ворот на минанг, я ничего не понял.
— А теперь пора уходить, — растолковала Ина.
— Надо носилки соорудить, — спохватился я. Диана попыталась сесть: