Спирас. Книга 1

— Первокурсники! А сейчас я проведу экскурсию! Я покажу вам все кабинеты… И все интересное тут! — голос Барбары каким-то образом сразу доставал до мозга.

— Пошли на экскурсию? — улыбнулась Алиса.

— Не могу пропустить. Тут ведь масса интересного, особенно кабинеты, — вздохнул Люций.

— Ой! — завопила вдруг над его ухом Барбара. — А вы двое, не хотите вступить в ряды школьного совета?

Люций содрогнулся. Кажется, это будет долгий день. И куда, интересно, делся брат-предатель? Надо быть начеку.

* * *

15.12.1953 год.

Первый мир

Княжество Везувиан

17 лет до начала революции

07:15 (вторник)

Аластер

Красная полоса на земле приковала взгляд Аластера. За ней заканчивался привычный мир и начинались необъятные пустынные земли, заросшие непроходимыми лесами и населенные монстрами. Человечество сумело отвоевать у них всего-то седьмую часть суши, и что сейчас творилось на остальном пространстве — не знал никто. Только здесь Аластер вдруг понял, что седьмая часть — это очень-очень мало.

Вокруг белел снег, и красная полоса на земле была похожа на полосу крови… Кто знает, а вдруг это и была кровь Бога? Ведь это он сотни лет назад спас оставшееся человечество и построил для них безопасную обитель. Вполне возможно, что границы своей империи он окропил собственной кровью.

Интересно, а как выглядят монстры? Это ужасные твари с горящими глазами и острыми клыками?.. Они иногда прорывались в их мир, и тогда Император вновь приходил, чтобы спасти всех. Но о том, как выглядят монстры, Аластер не имел представления. Возможно, вид их таков, что в свои десять лет он просто не может этого узнать, не потеряв рассудок от ужаса?

— Я тоже помню, как много лет назад увидела границу впервые.

Аластер вздрогнул, он совсем забыл, что Элизавет тут. Впервые он забыл о ней, находясь рядом!

— Я тогда подумала, насколько же хрупок наш мир, раз от полного уничтожения его отделяет всего лишь тонкая красная полоса на земле.

— А это сложно? — решился Аластер на вопрос. — Как думаешь, Императору сложно поддерживать границу?

— Думаю, его божественную сущность не так легко постичь, но я даже боюсь представить, с каким грузом ответственности ему приходится жить каждый день.

Когда Цесаревна говорила об отце-императоре, Аластер слышал в ее голосе обожание и благоговение, — точно те же чувства, что и сам испытывал к Богу.

— Досточтимая Цесаревна… — раздалось сзади.

Элизавет закрыла на мгновение глаза.

— Да, Клаус.

— С вашего позволения, нам уже пора выдвигаться, иначе вы можете опоздать.

Элизавет развернулась к распорядителю и улыбнулась, как умела только она, одними губами.

— Клаус, перестань прикрывать страх ложными обстоятельствами. Я же прекрасно знаю, ты боишься останавливаться на границе. Неужели сомневаешься в силе своего Императора?

Элизавет показала рукой на чащу леса за алой полосой. Аластеру стало не по себе, ему действительно померещилось странное шуршание… там… Он сглотнул и приложил немало усилий, чтобы не перейти на сторону Клауса и не просить Элизавет поскорее убыть отсюда.

— Досточтимая Цесаревна, позвольте, я ни на мгновение, ни единой своей частью ни коем образом не смею даже помыслить на то, чтобы… усомниться в… Императоре…

Последние слова распорядитель произнес уже шепотом.

Аластер встретился взглядом с Клаусом, и улыбнулся чтобы приободрить, но распорядитель рывком перевел взгляд на Цесаревну.

— Но нам действительно пора в путь!

Цесаревна вздохнула.

— В таком случае, отправляемся.

Белоснежный экипаж сливался со снегом, когда летел по бескрайнему зимнему полю. На этот раз Элизавет отправилась в экипаже цвета Божественного величия. Внутри он, впрочем, ничем не отличался от ее черной кареты для тайных выездов.

Цесаревна зашла в роскошную золотую гостиную, главную комнату экипажа, и села в кресло у окна, Аластер присел на свое, теперь уже свое собственное, место. Рядом с ней.

Белые поля за окном пришли в движение. Далекие деревья начали чуть сдвигаться.

В этот раз Аластер с нетерпением желал оказаться в Черном Городе, ведь они ехали в княжество Везувиан, чтобы посетить Празднование Выбора.

Аластер был счастлив, что Элизавет позвала его с собой, тем более, что они еще сделали остановку у Алой Границы! По возвращению в Адамант он обязательно расскажет об этом Ненси и матери с отцом, если у них появится интерес. Они наверняка не были на границе и не смотрели в темную чащу лесу пустынных земель, из которых вот-вот мог вырваться монстр.

А вдруг… мало ли, его позовут в этом году на бал Последнего Захода Солнца? Этот праздник устраивали для тех, кто навсегда покидал Адамант и убывал в особенное место — княжество Эмбер. Аластер знал из книг, что это было место вечной тьмы — там никогда не всходило солнце, зато росли прекрасные солнечные цветы. Там жили, в вечном отдыхе и благоденствии, все достойные сыны и дочери Адаманта, удалившиеся на покой. Такой бал даже его родители ни разу не посещали. А что, если он будет достоин? Вот было бы здорово!

Аластер не смог сдержать улыбки и восторженно посмотрел на Элизавет… но она грустила. Интересно, почему? Ведь все так хорошо…

— Элизавет, а почему ты грустишь?

Не отрывая взгляда от пейзажа за окном, девушка произнесла:

— Ты спрашиваешь, потому что в четырнадцатом пункте твоих обязанностей прописано интересоваться о душевном состоянии досточтимой Цесаревны?

— На самом деле… да. Но мне на самом деле хотелось бы узнать, вдруг я могу помочь…

— Это вряд ли, маленький человек…

Она замолчала. Аластер решил, что она больше ничего не скажет, но спустя несколько минут, Элизавет прошептала:

— Мне не нравится то, каким становится этот мир.

Аластер не ожидал подобного. Такое говорить нельзя! Это плохие слова… очень плохие слова

— А… почему? — переспросил он.

— Дело в людях. С каждым годом, с каждым новым поколением они теряют те сокровища, которые хранили столько лет и считали их бесценными. Теперь же они выбросили их как бесполезный мусор и растоптали. Традиции, мировоззрение, культура, меняющиеся и подстраивающиеся под новое общество, показывают новую личину человека, и мне она не нравится. Человечество превращается в ничто.