Список ликвидатора
Шрифт:
– А ну-ка дай глянуть! – сказал Герман. – Есть там чего или нет?
– Да он почти полный! – проскрипел мужик. – Во, смотри! – И, раскрыв коробок, он продемонстрировал Редникову его содержимое.
– Хорошо, – кивнул тот. – Вижу.
Получив от мужика спички, Герман отдал ему пять рублей.
– В расчете, брат! – обнажил в усмешке гнилые зубы мужик и, хромая, направился в сторону универсама.
Герман же поднялся со скамейки и зашагал к пустырю.
«Ну все… – стучало у него в голове. – Теперь-то я их наконец сожгу…»
Очень скоро
Вытащив бумаги из папки, он сложил их кучкой, открыл коробок и чиркнул спичкой. «Все! – сказал он себе. – Поехали!»
В этот самый момент пламя с шипением погасло. Редников почувствовал, как по голове и плечам застучали редкие, но крупные капли дождя. Он задрал голову вверх. Над пустырем висела аккуратная маленькая тучка. Все остальное пространство небосвода оставалось при этом чистым.
«Ну это уж точно знак! – подумал Герман. Он быстро собрал бумаги, сунул их обратно в папку и пошел прочь. – Сама природа запрещает мне их сжигать!»
Возле Таниного дома, к которому вернулся Редников, дождя не было. «Но я же не смогу объяснить ей, почему не уничтожил документы! Она просто поднимет меня на смех! Или, что еще хуже, посчитает дураком!» – Герман поежился и посмотрел на папку.
– Что же мне с тобой делать? – тихо и тоскливо произнес он.
Не уничтожить нельзя, потому что такова воля Тани. Уничтожить тоже, вроде бы нельзя, потому что такова воля природы.
Редников подумал и решил, что воля Тани для него все-таки важнее воли природы. «Зайду в какой-нибудь подъезд и сожгу их там!» И Герман направился в сторону соседней жилой башни.
Зайдя внутрь, Редников решил подняться на последний, девятый этаж и там, если повезет, пробраться на чердак, а если нет – устроить небольшой костер прямо у мусоропровода.
Дождавшись лифта, он шагнул в его кабину, нажал кнопку и поехал на самый верх.
«Только бы не застрять!» – думал Герман, справедливо полагая, что электрический ток тоже относится к силам природы, а его внезапное отключение сделает дальнейший подъем невозможным.
Однако все прошло благополучно, и через минуту Редников вышел на междуквартирный пятачок девятого этажа. Шагнув к ведущей на чердак лестнице, он быстро поднялся и с облегчением обнаружил, что решетчатая металлическая дверь открыта.
«Обманул я тебя, мать-природа!» – несколько самодовольно подумал он и двинулся в глубину чердака.
Было так темно, что Герману пришлось зажечь спичку. Он вытянул руку с мерцающим огоньком перед собой… и чуть не вскрикнул от неожиданности.
Метрах в трех от него спешно натягивали на себя штаны мужчина и женщина бомжеватого вида. Рядом с ними лежал матрац, с которого они, судя по всему, только что и вскочили.
– Зин, – сказал вдруг мужчина, щурясь и вглядываясь в Редникова. – А это ведь не облава!
– А чего же это? – спросила женщина.
– А хрен его знает! – ответил мужик. –
Додик какой-то!В этот момент спичка обожгла пальцы Герману, и, вздрогнув, он отбросил ее в сторону. Однако бомж тут же вкрутил в патрон висящую рядом с ним лампочку, и чердак озарился тусклым светом.
– Эй, ты! – обращаясь к Герману, довольно нагло крикнул мужик. – Ты кто такой? Ты чего тут делаешь?
– А вы что тут делаете? – пробормотал тот.
Женщина подбоченилась и выдала:
– Сексой занимаемся! Че, присоединиться, что ль, хочешь?
– Я ему ща присоединюся! – угрожающе произнес мужчина и направился в сторону непрошеного визитера. – А ну пшел отсюда!
Неожиданно сам для себя Герман рыкнул:
– А ты какое право имеешь мне указывать?! – И, шагнув навстречу бомжу, который был в два раза шире его, Редников сжал кулаки: – Я тебя спрашиваю, какое право?!
Такое случилось с ним первый раз в жизни. Он даже удивился: «Что это я?…»
А дальше произошло то, о чем он никогда и мечтать не мог. Такой агрессивный еще несколько секунд назад мужчина вдруг как-то обмяк и голосом, из которого мгновенно улетучились угрожающие интонации, произнес:
– Да ты чего, парень, а? Я ж просто так… Понимаешь, мы тут это… Ну уединились и думали, что облава ментовская… а это, оказывается, ты… Ну я и это… погорячился… Ты уж извини… – совсем миролюбиво закончил бомж. – Я ничего такого не хотел…
Герман опустил кулаки и сказал:
– Да ладно… Чего уж там…
В его душе звучали фанфары и бил победный салют. Впервые в жизни он не отступил перед реальной опасностью ввязаться в драку.
«Еще секунда, и я бы первый шлепнул его по носу! – с восхищением думал о себе Редников. – Вот это да!»
Восторг Германа был настолько сильным, что на какое-то время он даже забыл, зачем, собственно, поднялся на этот чердак.
– Ну че, Зин, пошли, что ли, отсюда… – растерянно сказал своей подруге бомж.
– Пошли… – пробурчала та.
Редников великодушно махнул рукой:
– Да чего уж там… Оставайтесь… – И, подмигнув, он кивнул на матрац: – Занимайтесь своими делами…
«Ну я даю! – изумился Герман. – Сроду таким пошляком не был!»
Несмотря на то что перед ним стояли бомжи, ему стало неудобно. И, поправив очки, он с некоторым смущением сказал:
– Ну, бывайте…
– Ага, покеда… – отозвался мужик.
Редников развернулся, шагнул к двери и спустился по лестнице. Уже оказавшись в самом низу, он вспомнил про папку, которую продолжал сжимать в руке.
Странное дело, но Герман вовсе не расстроился из-за того, что ему снова не удалось сжечь ее содержимое. Новое, только что испытанное им чувство победы доставило ему такое удовольствие, что он хотел испытать его снова.
«Ну что я, в самом деле, бегаю по пустырям да чердакам! – поморщился он. – Веду себя как последний трус! Не надо жечь эти бумаги!»
Как только Редников подумал это, перед ним возник образ Тани, грозящей ему пальцем и предупреждающей: «Запомни: или я, или папка!»