Список ликвидатора

Зайдя туда, он, почему-то не обращая уже внимания на специфические запахи данного заведения, подошел к стойке и произнес:

– Сто грамм водки!

Барменша посмотрела на него и сказала:

– Вообще-то уже пиво привезли…

– И пива! – не задумываясь перебил ее Редников. – Сто грамм водки и бутылку пива!

Цукина пожала плечами, плеснула в граненый стакан «Столичной» и достала из холодильника «Балтику».

– Двадцать пять рублей! – объявила она.

Герман полез в карман и вытащил несколько купюр:

– Прошу…

Вообще– то это были Танины деньги. Вчера она дала ему на дорогу сторублевку (меньше у нее не оказалось), и теперь Редников таким вот образом тратил остатки.

Взяв пиво, водку и сдачу, он развернулся и начал высматривать свободное место. Таковое обнаружилось за ближайшим к нему столиком, и Герман примостился к двум сидевшим там мужикам:

– Свободно, да?

– Свободно… – сказали они и продолжили свою беседу.

Редников устроился поудобнее, положил папку на колени, потом взял стакан с водкой и храбро выпил его.

– У-у-у… – с вытаращенными глазами затряс он головой.

– Запей, запей! – наперебой заголосили мужики.

Герман схватил бутылку и жадно присосался к ее горлышку. Отпив добрую половину, он поставил «Балтику» на стол.

– Не пошла, что ли, водочка-то? – участливо спросил один из мужчин, коренастый и круглолицый.

– Молодой еще… – снисходительно усмехнулся второй, высокий и русоволосый.

Редникову не понравился его тон, и, уже плохо соображая, он зачем-то решил доказать, что умеет пить не хуже других. Молча встав со стула, Герман снова подошел к барменше, попросил у нее еще сто граммов, расплатился и вернулся на место.

– Ну давай чокнемся! – приободрил его коренастый и протянул свою водку.

– И я с вами! – сказал высокий.

Они звякнули стаканами и выпили.

– У-у-у… – снова затянул Герман, но коренастый услужливо вручил ему «Балтику» и Герман запил огненную сорокаградусную гадость.

– Как звать-то тебя? – спросил мужик, когда Редников поставил бутылку на стол.

– Г-герман… – запинаясь, проговорил тот.

– Герман? – удивился коренастый. Он тут же повернулся к русоволосому и сказал: – Вот так, Миша, а ты говоришь, что одни мы – русские – пьем!

Высокий недоверчиво посмотрел на осоловевшего юношу и вдруг спросил:

– А фамилия у тебя какая?

– Ред… ик… ник… ик… – снова заикал тот.

– Слыхал? – победно усмехнулся коренастый. – Резник!

– Н-да… – пробормотал русоволосый. – А по виду-то и не скажешь…

– Редников м-моя ф-фамилия! – воскликнул Герман. – А з-зовут меня Герман Николаевич! Предки – к-крепостные к-крестьяне Вобло… Волобуевского уезда… Как-кие еще вопросы?

Высокий вдруг обрадовался и произнес:

– Ну вот, что и требовалось доказать!

Редников не очень понял, что именно требовалось доказать русоволосому, да, впрочем, его это и не интересовало.

«Пора идти в милицию! – решил Герман. – Пора!»

И, пошатываясь, он поднялся из-за стола.

Мужики, снова вернувшиеся к своему спору, даже не обратили на это внимания.

– Надо каленым железом выжигать из нашего народа пьянство! – горячо убеждал собеседника высокий. – Пьянство – это наш позор!

– Да ладно тебе, Миш… – отмахивался от него коренастый. – Все пьют… И русские, и армяне, и евреи – все!

Высокий хотел что-то возразить, но вдруг вздохнул и, понизив голос, сказал:

– Да знаю я… У меня самого, если честно, бабушка еврейка была… Причем бабушка по материнской линии, так что я и сам вроде как… – Тут он спохватился и, ударив себя в грудь, горячо проговорил: – Только это еще ничего не значит! Главное – что душа-то у меня русская! Чисто русская!

– И у меня! – воскликнул коренастый. И вдруг добавил: – Хотя мама моя латышка…

Русоволосый встал и торжественно произнес:

– Поэтому я предлагаю выпить за дружбу народов! Эй, парень! – крикнул он удаляющемуся Редникову. – Ты что, больше не будешь?

– Нет… – замотал головой тот.

– Вот ведь парадокс… – задумался Миша. – Потомок крестьян Волобуевского уезда лучше нас норму знает… – Он вздохнул и сказал: – Ну, вздрогнули, что ли?

– Вздрогнули! – кивнул коренастый.

Как раз в тот момент, когда они вливали в себя водку, Герман перешагнул порог.

«Эх, как меня развезло-то… – думал он. – Ничего себе…»

Перед его глазами все двоилось и троилось. Так что Миша из рюмочной ошибся. Редников вовсе не знал норму. Правда, этому имелось оправдание: он никогда еще не употреблял такого количества спиртного и не представлял, где та грань, которую лучше не переходить.

"Ага, метро там… – увидел Герман вдалеке большую красную букву "М". – Тогда вперед!" И, шатаясь, он побрел в сторону метро.

– Я им все расскажу… – бормотал Редников себе под нос. – И все покажу… – Он прижал к груди папку и пьяно огляделся. – Сберегу ее и доставлю в милицию…

Пока он шел, его развозило все больше и больше. Когда Герман подходил к метро, ему уже требовались значительные усилия, чтобы просто переставлять ноги. Тем не менее он все-таки вошел на станцию.

– Молодой человек! – раздался громкий мужской голос. – А ну-ка стойте!

Редников остановился. К нему тут же приблизился дежурящий на станции милиционер.

– Младший сержант Синицын, – представился страж порядка. – Предъявите ваши документы!

Герман непонимающе заморгал, а потом, когда серое пятно перед его глазами приобрело наконец отчетливые очертания человека в форме, заулыбался:

– О! Вот вы-то мне и нужны! – Он качнулся в сторону милиционера и, вдруг потеряв равновесие, упал ему на руки. – Ик…звините…

Младший сержант обхватил Редникова за талию и потащил в сторону, приговаривая:

– Ну-у, дружок, ты попал…

– П-простит-те… – лепетал вдрызг пьяный Герман, озираясь по сторонам. – А м-можно по к-конкрет… по конкрет-тней, к-куда им-менно я п-попал?…

– Узнаешь! – сказал милиционер и, втолкнув Редникова в отделение, усадил на стул перед хмурым капитаном.