Список обреченных
Шрифт:
— Вы приехали на машине?
— Да, но я бы включил автопилот.
— Какая у вас машина?
— Мерседес. Маленький, ничего особенного.
— В буфете видели Анжелику Геннадиевну? — подключился Кивалин.
— Синепал? Не знаю. Я не смотрю телевизор, так что плохо представляю, как она выглядит.
— Она и в интернете есть, — заметил Маленький. — Ролики. Новости.
— Предпочитаю другие новости.
— А что так?
— Такая концентрация вранья в единицу времени не для моей психики. Как-то хочется остаться в трезвом уме и твердой памяти.
И тогда Александр Филиппович утянул
— Ваше?
— Да, мое, — кивнул он. — Это была просто эмоциональная реакция.
— То есть в Лиге не «настоящие смелые парни»?
— В смелости им не откажешь, но убийства — это перебор.
— А вы знаете, что ваши действия подпадают под статью «оправдание терроризма»? — спросил Кивалин.
— «Оправдание терроризма»? Но это же просто реплика!
— Это не просто реплика. У вас все точно, как в комментарии к статье. Террористы представлены в образе положительных героев, заслуживающих поддержки, подражания и уважения. «Настоящие смелые парни» — это, что, не положительные герои?
— Мне даже в голову прийти не могло, что моя реплика нарушает какой-то закон!
— Не какой-то, — сказал Кивалин. — Тяжкое преступление. Часть вторая. Оправдание терроризма с использованием сети интернет. От пяти до семи лет.
— И вы только что признались, что это ваш комментарий, — резюмировал Маленький.
— Я хотел бы посоветоваться с адвокатом, — упавшим голосом сказал Дамир.
— Конечно, — кивнул Александр Филиппович. — Мы предоставим вам адвоката.
— Нет. Я хочу, чтобы адвоката нанял мой отец. Можете с ним связаться?
— Свяжемся. Признаете себя виновным в оправдании терроризма?
— Нет.
— Как хотите. Вы задержаны.
Маленький знал этот бесконечно удивленный взгляд. Даже страх не заметен, настолько все забивает удивление. И ведь знают же! Каждый раз, когда кого-то арестовывают по этой статье вскипают все их социальные сети. Просто на ушах стоят!
И каждый раз каждый из них думает, что лично его это не коснется.
— Это не он, — сказал Глебчик, когда его увели. — Ничего не совпадает! Он не смуглый, не похож на южанина, опоздал на спектакль, а не пришел на пятнадцать минут раньше, сидел на десятом ряду, а не на пятнадцатом, был с девушкой.
— Пост писал он, — заметил Василий Иванович.
— Но это же не убийство!
— Это тяжкое преступление, — сказал Александр Филиппович. — Можешь УК почитать. Законы не я пишу.
— Да, знаю я! — вздохнул Глебчик.
— Зато посидит — будет посговорчивее, — сказал Кивалин.
— И это облегчит нам работу, — подытожил Маленький.
— Но он невиновен! — воскликнул Глебчик.
— Почему ты так думаешь? — спросил Александр Филиппович. — Освещение в театре могло исказить цвета так, что он казался смуглее. Про опоздание он мог элементарно соврать. Номер ряда свидетели могли перепутать, а с девушкой мы еще поговорим.
С адвокатом Дамиру позволили встретиться только на следующее утро. Илья Львович Константинов был популярным персонажем в социальных сетях, так что Дамир тут же узнал его. Высокий, подтянутый, одетый с иголочки, он выглядел и являлся весьма дорогим адвокатом, но, говорят, иногда брался за защиту и pro bono, но
только тех, кого хотел и считал нужным защищать.Их оставили одних в маленькой комнатке без окна, вся обстановка которой состояла из стола и двух стульев.
Илья Львович улыбнулся и выложил на стол большую шоколадку.
— Берите.
— Спасибо.
Шоколадка была очень кстати. После вчерашнего восьмичасового допроса на ужин в ИВС (то есть изоляторе временного содержания) он опоздал, а утром его увезли до завтрака, так что почти сутки пришлось довольствоваться кипятком и черным хлебом.
— Как вы? — спросил Илья Львович. — Не покормили?
Дамир объяснил ситуацию с пропущенными ужином и завтраком.
— Сволочи, — констатировал адвокат. — Вообще-то, не имеют права. Будем жалобу писать. Вы один в камере?
— Да.
— Значит, будем писать еще одну жалобу.
— Меня это не обременяет.
— Дамир, если бы у вас был сосед, он бы поделился с вами едой. Им зачем-то надо на вас давить. Ну, рассказывайте, что у вас случилось.
— Я прокомментировал пост в интернете, — сказал Дамир. — О Лиге, после того, как они убили Синепал. Я написал, что они настоящие смелые парни, которые не болтают, а делают.
— Понятно, — вздохнул Константинов, — оправдание терроризма. Вы признали авторство?
— Да. Это ошибка?
Илья Львович поморщился.
— Не факт, — сказал он. — А вину признали?
— Нет, конечно.
— Уже хорошо. Дело в том, что факты отрицать довольно бессмысленно. Все равно они назначат психологическое обследование, психологи снимут нейронную карту, и там все будет видно. Вина же более сложная штука. Там есть субъективная сторона, умысел, например. Конечно, психологи отловят и это, но можно спорить о серьезности намерений.
— И каковы перспективы?
— Дамир, вероятность оправдания крайне мала. У них эти дела уже на поток поставлены. Каждый год несколько сотен человек с разной степенью притянутости за уши данного состава. Можно попробовать добиться штрафа. Но тогда все равно будет коррекция: либо до суда, если вы на нее согласитесь, либо после, но недолго, несколько месяцев. Есть одна лазейка. Дело в том, что к терроризму можно отнести только убийство политического или общественного деятеля, а Синепал, строго говоря, журналистка. Можно оспаривать, что за ее убийство можно осудить по террористической статье. Тогда оправдание этого преступления не есть оправдание терроризма. Но не факт, что с нами согласятся. Скорее все же суд сочтет ее общественным деятелем. Ну, руководитель большого канала с ярко выраженной политической позицией. Еще хуже, что в своем комментарии вы говорите не о конкретном убийстве, а о Лиге вообще, а она признана террористической организацией.
— То есть можно и не добиться штрафа… — вздохнул Дамир. — Они дают реальные сроки по этой статье?
— Дают, хотя не очень часто. У вас один пост такого плана?
— Да, но есть оппозиционные.
— Я посмотрю. Они только этим постом интересовались?
— Они им почти не интересовались.
— А чем?
— Спектаклем «Дон Карлос» в Большом, на котором отравили Синепал.
— Вы там были?
— Да.
— Вы это признали?
— Да.
— Что конкретно спрашивали?