Список обреченных

— Да. Все не решался вас разбудить. Тут такое! Авгиевы конюшни!

Олег сел рядом и взглянул на экран.

Глава 4

Цифры вверху изменились. «Результат диагностики: положительный, 100 %». И под ней: «Потребность в психокоррекции: необходима, 100 %». И чуть ниже еще одна красная надпись: «Террористическая опасность».

Под надписями располагался краткий текстовый отчет.

— Он нам еще наврал с три короба! — сказал Дима. — Смотрите!

— Не совсем. Честно пытался врать поменьше. Но да, умалчивал.

Начиная с того, что никогда не собирался делать коррекцию. И оправдываться перед СБ тоже.

«Альбицкий Андрей Аркадьевич, — гласил отчет. — Тридцать один год. Образование высшее. Уроженец Москвы…»

Он казался Олегу моложе. Лет двадцать пять максимум.

«Программист, предприниматель».

«Считает, что СБ отобрала у него бизнес и организовала убийство его жены и его друга. Соответствие действительности: восемьдесят пять процентов. Создал подпольную организацию Лига Свободы и Справедливости (ЛСиС), целью которой является поиск и убийство людей из «черного списка». Список составляют его сторонники по материалам прессы и жалобам пострадавших от «произвола»».

На «черный список» стояла ссылка. Олег кликнул по ней.

Госчиновники, судьи, сотрудники СБ, следователи, полицейские…

Рядом с каждой фамилией стояла должность, вина и комментарий: «проверяется, идет следствие, идет суд, приговор, в работе, приговор исполнен». Исполненных приговоров было немного. Около пяти. Но, кажется, обо всех этих убийствах Олег Николаевич уже слышал.

— Что за следствие и суд? — спросил Олег.

— Похоже, они построили целую систему альтернативных институтов. Пока не понимаю, как это работало.

Тем временем, Дима прокручивал список вниз. Госчиновники обвинялись в хищениях из бюджета, воровстве, взяточничестве и подавлении оппозиции, судьи — в вынесении заведомо несправедливых приговоров, СБшники — в рейдерстве, убийствах и фабрикации дел, следователи — в фабрикации дел, полицейские — в избиениях и пытках подозреваемых.

Дмитрий хмыкнул.

— Знаете, Олег Николаевич, я бы тоже за это убивал.

— Это не слова врача, — отрезал Олег.

— Ну-у, отправлял на психокоррекцию.

— А что с остальным? — спросил Олег. — Он своего друга убил? Этого Илью?

— Нет. Я смотрел расшифровки долговременной памяти. Именно к нему Альбицкий бросился к нему на помощь, по смске. Зеркальные нейроны подвели. То, что он рассказал дальше, в общем, вполне адекватно.

— Ну, хоть здесь не наврал.

Олег прокрутил список вниз, сотни фамилий.

— У него похоже память абсолютная…

— Эйдетик, — кивнул его ассистент. — Есть в диагностике.

В самой последней строчке списка стояло имя, которое в России знают все. Рядом с именем и должностью имелась надпись: «В работе».

— М-да, — сказал Олег. — Ты это видел?

— Угу. Что делать будем? Нам могут влепить пособничество терроризму.

— Мы честно не знали.

— А кого это волнует?

— Да, в России живем. Ладно, Дима, закачай его карту в облако. Пароли мне. Архив потри. Все, что имеет отношение.

С улицы послушалось шуршание шин, в зазоре между забором и его бетонным основанием вспыхнул свет фар. И Олег впервые пожалел, что забор у него глухой: ничего не видно. Но автомобиль или автомобили явно остановились, судя по теням в том же проеме.

— Кажется за нами, — сказал Олег.

— Я закончил, — отчитался Дима.

— Все стер?

— Да. Все закачал. Все стер.

— Тебе лучше уйти. Пароли пусть будут у тебя. Может быть, хоть твой телефон не отберут. Уходи через заднюю калитку.

— Я помню, — кивнул Дима.

Звонок заиграл «К Элизе» через минуту после того, как он ушел.

Германа еще не было.

«Они здесь», — написал ему Олег.

«Подъезжаю. Минут через десять».

Вспомнил про нож. Но в ящике стола, куда он его запер, пока Андрей уходил в туалет, ножа не было.

Когда он успел?

Но рассуждать об этом было некогда. Звонок не унимался. Олег стер переписку с Лешей и адвокатом и пошел открывать.

— Откройте! Это СБ! — кричали за калиткой.

Хотелось бы, конечно, дождаться адвоката, но калитки было жалко, распилят ведь сволочи! И не хотелось идти на конфликт. Олег предпочитал решать дела миром. По возможности.

За дверью стоял Виктор Петрович Палий, собственной персоной. Невысок, худощав, лыс, с острыми СБшными глазками на круглом лице. Одет в официальный серый костюм. За ним еще человек десять молодцев с автоматами наперевес.

— Вы не имеете права врываться в частный медицинский кабинет, — сказал Олег.

— Имеем. У нас ордер на обыск.

И он скинул Олегу на телефон документ с гербом и печатью.

— Сейчас изучим, — пообещал Олег. — Подпись прокурора есть?

— Мы в курсе, какие должны быть подписи.

Честно говоря, придраться было не к чему. Чисто из занудства Олег проверил по базе цифровую подпись. Ну, подлинная конечно.

— Дело касается терроризма, — проникновенно проговорил Палий. — Так что мы на все имеем право.

— Терроризм для вас слишком растяжимое понятие.

— В данном случае во вполне узком смысле. Вы карту Альбицкого снимали?

— Даже, если бы я знал, о ком вы говорите, я бы не имел права ответить. Это касается медицинской тайны.

— Дело о терроризме. Какая медицинская тайна?

— Я не имею права разглашать конфиденциальную информацию о моих пациентах.

— В данном случае даже обязаны.

— Хорошо, я посоветуюсь с моим адвокатом.

В этот момент в дверном проеме за плечом Виктора Петровича показалась хитрая физиономия Германа.

— А вот и он, — сказал Олег. — Герман Львович, заходите.

Вместе с адвокатом за калитку просочился Палий и молодцы с автоматами. И направились к дому.

Дверь открыли, и молодцы рассыпались по холлу.

Палия холл не заинтересовал, он окинул помещение беглым взглядом и прямиком направился к двери в кабинет. Рванул на себя.

— Не заперто, — прокомментировал Олег.

Виктор Петрович вошел. Олег неспешно последовал за ним.

— Что тут у вас? — спросил Палий.

— Я думал, эта техника вам знакома, — заметил Олег.