Список

– Почему плющ? – спросила я Дитриха. – Здесь подают только растительную пищу?

– Обижаете, Линда, – о аж передернулся от возмущения. – Стал бы я приглашать девушку туда, где нет мяса?

– Так для конспирации же, – напомнила я.

– Даже для конспирации не готов пойти на такую жертву, – чуть обиженно ответил он. – Всему должен быть предел. Незачем над собой издеваться без особой необходимости. Нет, с едой здесь все хорошо, вот увидите. У них такая фирменная отбивная. Ммм… – он мечтательно поднял глаза, уперся взглядом в потолок и посмотрел теперь уже на меня. – Попробуете, поймете.

Отбивная действительно оказалась хороша. Сочная, благоухающая не только ароматом жареного мяса, но и специй, удачно подобранных местным поваром, она доказала, что Дитрих не зря вспоминал о ней с таким восхищением. Интересно, как многих он приводил сюда насладиться местной ухней? Неожиданно мне стало неприятно от мысли, что я с ним сюда пришла не первая и не последняя. Пришлось себе напомнить, что Дитрих – мой работодатель. Кого он сюда приводил и зачем, меня совершенно не касается.

– У вас так выражение лица изменилось, – заметил Дитрих. – Неужели что – то вспомнили?

– Нет, просто подумала о неприятных вещах, – несколько резко ответила я, пытаясь подчеркнуть своим тоном, что они, эти вещи его тоже не касаются.

– Не надо думать о неприятных вещах, – наставительно заметил он. – И вообще, такие мысли лучше заедать. Определились с десертом?

– Спасибо, но он будет уже лишним, – ответила я.

т десерта я отказалась не столько потому, что наелась, но и потому, что мне хотелось поскорее остаться в одиночестве, дойти до дома, закрыться и обдумать все, что сегодня узнала. Вопрос, кто же стер мне память и зачем, так и остался нерешенным. Менталист Дитриха не прояснил его ни на самую малость.

– А с собой?

На удивление, Дитрих выглядел расстроенным, хоть и старался это не показывать. Неужели он за десертом рассчитывал меня ещё расспросить про мои сложные взаимоотношения с окружающими? Во время ужина мы говорили о чем угодно, только не о том, что меня тревожит. Наверное, хотел, что бы я расслабилась, а он так неожиданно – бац – и вопрос о… Вопрос о чем? О чем он мог меня спросить? Я несколько недоумевающе на него посмотрела.

– Линда, я вам предлагаю заказать здесь что-нибудь вкусное, но забрать домой, – пояснил Дитрих, решивший, что мое недоумение относится к его вопросу.

– Мне сейчас ничего не хочется, – честно ответила я.

Думать ещё о каких-то десертах было выше моих сил. Да и на самом деле, десерта мне не хотелось. Хотелось, чтобы этот бесконечный день наконец закончился.

– Тогда я закажу на свой вкус.

Мы молчали. Я опустила голову и рассматривала салфетку. Она была не столь интересна, но нужно е себя чем-то занимать? Впрочем, делала это я не слишком долго.

– Что вы заказали? – вяло полюбопытствовала я, после того как Дитрих о чем-то пошептался с официантом.

– Дома узнаете.

– Как это дома? – невольно возмутилась я.

– Так это, – передразнил меня Дитрих. – Вам же сейчас ничего не хочется.

Сейчас мне опять чего-то захотелось. А именно – стукнуть этого типа чем-то тяжёлым. Мне и так плохо, а он еще издевается. Как назло, ничего подходящего под рукой не было, даже папочку со списком блюд унесли, да и была она слишком тоненькой, чтобы удовлетворить мое чувство мести в случае удачного попадания. До сих пор никто не вызывал у меня столь сильных чувств. Наверное, день выдался на редкость неудачный.

– О, глазки заблестели, – удовлетворенно сказал Дитрих. – Все же любопытство – главная движущая женская сила.

– Надеюсь, дальше нам в целях конспирации не придется нарезать круги по Гаэрре? – холодно ответила я. – Но это моего любопытства не хватит.

– Так естественно. Оно вас потянет прямиком домой, что бы вы смогли узнать, что же в этой коробочке. – Дитрих кивнул на подходящего с торжественным видом официанта, в руках которого действительно была картонная коробочка безо всяких опознавательных знаков, но перевязанная веселой оранжевой ленточкой с пышным бантом сверху.

– Сами понесете? – мстительно спросила я. – Бантик, несомненно, вам пойдет.

Я не понимала, что со мной творится. Хотелось безостановочо язвить, задевать своего спутника, чтобы он… Чтобы он что? ешил, что я достойна жалости и отвел меня к целителю, занимающемуся проблемами душевного здоровья? Нет, нужно держать себя в руках. Дитрих не виноват в моих проблемах, пусть мне временами и кажется, что он – совсем не случайное лицо в моей жизни.

– Предлагаете носить вам тортики как можно чаще? – не растерялся он. – Я подумаю над вашим предложением. Честно говоря, для одинокого мага по особым поручениям оно довольно заманчиво.

– Желаете лично охранять меня от возможных покушений? – отшутилась я.

– Так вы же дали отставку Эггеру, и вас теперь охранять некому. А у меня не так много секретарей, чтобы их судьба меня не волновала.

Дитрих невозмутимо придерживал одной рукой меня, второй – эту злополучную коробку, которая вылилась в столь странный разговор.

– Вы мне выдали ценный артефакт, – напомнила я.

– х да, он тоже нуждается в охране, – Дитрих мне подмигнул. – Не волнуйтесь, на его охрану меня тоже хватит.

– Извините, – я потерла виски, – со мной происходит что-то странное.

– Линда, выспитесь, и все в норму придет, не переживайте. Это издержки работы менталиста. Вам просто нужен отдых, – серьезно ответил он мне. – Но не мог же я сразу отвести вас домой? Вы бы легли спать на голодный желудок, и вам снились бы плохие сны.

– Они мне и без этого будут сниться, – вздохнула я. – Давайте ваш десерт.

– Нет уж, обещал донести – донесу. Вдруг потеряете по дороге. Или сами потеряетесь.

У меня на кончике языка опять завертелся едкий ответ, но я его прикусила. Нечего моему плохому состоянию портить мои отношения с единственным работодателем. А то потерпит раз-другой, да и останусь я опять без работы. Кому понравится, когда ему постоянно хамят и пытаются чем-то стукнуть? И это в ответ на проявление заботы. До моего дома недалеко, дойду и с прикушенным языком, чтобы не забыться и не ляпнуть опять что-то неподходящее. Но о своем решении я пожалела, лишь только мы подошли к дому. Потому что при виде Штефана, невозмутимо дожидавшегося меня у подъезда, зубы сомкнулись, я еле успела отдернуть язык, а то бы прокусила до крови, не меньше.