Список

В этом я не была уверена – но какие-то охранные плетения на шкафах были, а какие именно, разобрать мог только специалист, наш клиент таковым не являлся, поэтому мое заявление проглотил как ни в чем не бывало.

– Это хорошо, – взгляд его подобрел, – значит, все, что я вам рассказал, не окажется в неподходящих руках. Где Хартман?

– Занимается вашим делом.

Ответила я туманно, поскольку понятия не имела, где Дитрих. Когда я пришла утром, его уже не было, а вчера мы так и не переговорили после неудачной конспирации. отя, почему неудачной? Штефан же ни на миг не засомневался, что между ами что-то есть. Вот только было ли? Этот вопрос я от себя старательно отгоняла, ответа на него у меня не было.

– И насколько успешно занимается? Когда я смогу получить хоть какой-то отчет за уплаченные деньги?

– Инор Кремер, вам же не нужна отписка, – несколько удивленно ответила я. – Вы не слишком торопитесь получить результат с инора Хартмана?

– Я хочу быть уверенным, что он что-то делает и деньги не ушли в никуда. Для этого мне нужно узнать хотя бы промежуточные результаты. Возможно, вы можете мне что-то рассказать?

– Инор Хартман не давал мне такого распоряжения.

Я стояла на своей позиции тверже твердого. Пытайте меня – ничего не сажу. Потому что не знаю. Ни где Дитрих, ни чем занимается, ни что он узнал по делу этого Кремера. А ведь он вчера точно что-то узнал!

– Хм, инорита, я все же клиент вашей компании и имею полное право на отчет.

– Разумеется, инор Кремер, как только инор Хартман его подготовит, вы сразу об этом узнаете.

– И когда это будет? Прошло два дня, а я даже не уверен, что вы что-то делаете.

Инор Кремер был намного агрессивнее, чем в тот раз, когда он договаривался с Дитрихом. Тогда это был этакий вальяжный, все понимающий муж, стремящийся обезопасить жену от чужого нехорошего внимания. Сейчас он казался злым и дерганным. И взгляд, взгляд был холодный, пронизывающий насквозь. Если о так временами смотрел на жену, то понятно, почему она пыталась найти хоть немного тепла вне семейного очага. Внезапно мне стало страшно. В офисе никого нет, кроме нас двоих, а помещение звукоизолировано так, что дае если я заору со всей силы, никто не услышит и не прибежит на помощь. А инор Кремер уже смотрел так, словно примеривался, откуда начнет меня резать. И куда складывать – вон как оценивающе изучает коробки, в которых были навалены вещи Дитриха.

– Повторяю, инор Кремер, как только у нас что-то будет, мы сразу вам сообщим. И будет намного лучше, если вы не будете мешать нашей работе.

Говорила я твердо и уверенно, голос не дрожал и не срывался. На самом деле, я прекрасно понимала, что мой испуг вызван событиями последних дней, а совсем не агрессивностью нашего клиента, но со своим страхом ничего не могла поделать.

– Мне нужен отчет от Хартмана, – повторил Кремер. – Сегодня.

– Я не владею ментальными каналами связи, – ответила я. – Поэтому никак не могу прямо сейчас связаться с инором Хартманом и передать ему ваше пожелание. Уверяю вас, он занимается вашим делом.

– Шутить изволите? – Кремер посмотрел на меня так, что я ощутила полностью весь столб давящего на меня сверху воздуха. Тяжесть была просто невыносимой, так и хотелось согнуться, лишь бы стало легче. – Что ж, я зайду завтра в обед. И отчет должен меня ждать. До этого времени уж найдите какой-никакой способ передать вашему начальнику требование клиента.

Он развернулся и вышел, громко хлопнув дверью. А я прислонилась к стене и перевела дух. Ноги не держали. Общение с этим типом меня вымотало так, как ни один алхимический процесс, требующий точной концентрации в течение нескольких часов. Нет, пожалуй, работа секретаря у мага по особым поручениям не такая уж и легкая. Здесь за риск для жизни нужно доплачивать, а не докармливать в сомнительных ресторанах. С сомнительными десертами, которые съедаешь незаметно для себя, хочешь добавки, а добавки не оказывается. размер свое зарплаты я так и не уточнила до сих пор. Странно это. Я резко задвинула последний ящик под стол с набором юного алхимика и захлопнула дверь в лабораторию. Делать мне там было нечего. Разве что сварить зелье, отпугивающее Кремеров? Боюсь только, вместе с ними будут отпугиваться и другие иноры, которые могут стать нашими клиентами. Не придумали пока избирательного зелья против хамов.

Я села за свой стол и задумалась. Кроме собственных проблем меня начал занимать ещё один вопрос. Зачем Дитриху понадобился секретарь? н и сам прекрасно бы справился с тем потоком посетителей, что я наблюдаю все свои рабочие дни. Кроме Кремера, так никто и не появился. И Кремер этот какой-то странный, не поймешь, что же ему нужно в действительности. У него явно есть свой интерес, отличающийся от того, что он сказал Дитриху. Что ему нужно узнать? Связано ли это как-то со мной или цепочка Кремер – его жена – Штефан – я – совершенно случайна? И Дитрих. Каким боком тут вписывается Дитрих? Зачем ему понадобилось меня целовать? Вчера я ничего не стала выяснять, попыталась даже не попрощавшись скрыться в квартире, но Дитрих успел каким-то чудом всунуть в почти закрывшуюся дверь коробочку с десертом. Я торопливо пробормотала слова благодарности и прощания и захлопнула дверь. Чувствовала я себя странно. Не сказать, чтобы меня мучило чувство вины, но целоваться с инором, которого я знаю всего несколько дней, – это как-то неправильно, даже без учета того, что он мой работодатель. Можно было, конечно, попытаться обмануть себя и сказать, что это было «необходимо для конспирации». Но для конспирации достаточно было имитации, а не такого поцелуя – настоящего, страстного, заставляющего забыть обо всем, даже о Штефане, недолго взиравшего на это безобразие. Его возмущение было активным и очень громким, не обращать на него никакого внимания, чего мне на тот момент очень хотелось, было попросту невозможно. И я даже представить не могла, сколько бы длился наш поцелуй, если бы не вмешательство извне.

– Добрый день, Линда, – радостно сказал вошедший Дитрих.

– Пожалуй, уже добрый вечер, – заметила я. – Дитрих, нам надо поговорить. Вчерашняя конспирация, она…

Я замялась, не зная, как облечь в слова те странные чувства, которые у меня были.

– Мне тоже показалось, что она не совсем правильной получилась, – неожиданно ответил мой работодатель. – А все почему?

– Почему?

– Потому что любое дело требует постоянной тренировки. И если мы хотим достичь идеальных результатов…

Когда он сделал последний шаг, нас разделявший, на его лице была написана твердая решимость начать тренировку прямо сейчас.

– Спасибо, не хотим, – торопливо ответила я и отступила на шаг назад.

Еще чего не хватало, целоваться на рабочем месте. Конспирироваться здесь не от кого, это точно. Стремление к совершенству – это, конечно, здорово, но тренировки, насколько я заметила вчера, Дитриху для идеального результата не нужны.

– Приходил инор Кремер и хотел получить с вас отчет о проделанной работе, – попыталась я его отвлечь. – И вел себя очень странно. Я бы даже сказала – агрессивно.

– Отчет ему нужен? – задумчиво сказал Дитрих. – Будет ему отчет. Линда, у меня появилась для вас работа.

– Нужно что-то переписать? – обреченно уточнила я.

– Нужен анализ вот этого, – Дитрих извлек из внутреннего кармана крошечный бумажный пакетик. – Кстати, вы зали, что инора Вернер и ваш Эггер – троюродные брат и сестра?

– Он вовсе не мой! – возмутилась я, тут же поняла, что в его словах это не главное, и удивленно спросила: – А вы уверены, Дитрих? Ни он, ни она никогда об этом не говорили. Штефан даже на кафедру за мной ни разу не заходил.

– И тем не менее это так.

Глава 11

– Троюродные родственники – не такая уж близкая степень, – заметила я. – Они могли не поддерживать ниаких отношений. Тем более, что инора Вернер была довольно замкнутым человеком. Я не помню, чтобы она про кого-либо даже рассказывала, а уж встречаться при мне – такого точно не было.

Дитрих уселся на мой стол, на то самое место, где не так давно сидела Эмми. Пришлось подойти и отодвинуть колбу на безопасное расстояние. Очень было похоже, что нужно найти для нее другое место, а то она постоянно оказывается в опасности. Этак фикус несколько раз свалится на пол, прежде чем перекочует в удобный горшок. Корешки могут сломаться. Пусть их пока нет, но ведь будут же!

– Дитрих, в этом кабинете три стула, – напомнила я. – И пусть мой под вами может развалиться, но остальные-то оба крепкие. Вам совершенно незачем садиться на стол.

– А что с вашим стулом? – Он перегнулся через столешницу и покачал мой стул, который начал возмущенно поскрипывать. – Нет, он нескоро развалится, не волнуйтесь.

– Но развалится непременно, – заметила я. – И как скоро это случится, только Богиня знает.

– Боитесь? Так давайте поменяем стулья!

– Чтобы он развалился под вами, да ещё на глазах у клиента? Вы будете слишком глупо выглядеть на полу в обломках.