Сплюшка или Белоснежка для Ганнибала Лектора

— А нафиг они меня окружили? — буркнула Лерка, прижав несчастный букетик из ключей к груди. Остро ощущая, что за всей этой кутерьмой с треклятой Эльзой, учителями и психологами что-то прошло мимо неё. Что-то жутко важное.

Понять бы ещё, совсем прошло или есть шанс реабилитироваться?

— Ох, Лерка… — страдальчески вздохнул Снегирёв. Но пояснить что там за «Ох» не успел. Розовая птичка фламинго…

В смысле, вполне себе упитанная птичка обломинго в лице старшего из близнецов появилась внезапно, как чёртова утка из «Чёрного Плаща». Не там, не во время и со сногсшибательными новостями!

Ну, по крайне мере так можно было судить по встрёпанному виду Кирилла, вырулившего из-за угла и чуть не споткнувшегося о сумку Лерки. Но сумевшего удержаться на своих двоих и, окинув оценивающим взором композицию, диспозицию и смущение, показательно вздохнуть:

— Что тут было даже не спрашиваю… Нет, всё таки спрашиваю. Кого хороним?

— Надежду, — мрачно откликнулся Данька. Вскинувшаяся, было, блондинка предпочла прикусить язык и воздержаться от комментирования.

— Чью, стесняюсь спросить?

— Кирыч…

— О, вижу проблески бешенства. Понял, заткнулся, — подняв руки вверх, Кирилл бросил на Лерку укоризненный взгляд. И та вспыхнула, стыдливо опустив голову и разглядывая носки собственных кед. Хотя понятия не имела, в чём провинилась и где. — Я, собственно, чего вас искал… Там какой-то хлыщ к Натке пристаёт!

— Чё?! — тут же встрепенулся Данька и сощурился, сжав руки в кулаки. Взгляд его этому самому «хлыщу» не сулил ничего хорошего.

Лерка, глядя на это, только подумала, что страшнее братской ревности и мсти, может быть, только мстя и ревность сестринская. И то, исключительно по степени подлости и коварности. Всё-таки, мужики они того, почестнее будут!

— То! — передразнил его брат и махнул рукой. — Пошли, покажу. А то если так дело пойдёт, всем планам придёт большой, красивый…

— Песец? — встряла Лерка, умудрившись вклиниться между братьями. Будь её воля, она по привычке бы повисла на плече у Даньки, но глядя на его хмурую морду лица сдержалась. И недовольно фыркнула, когда вместе с сумками у неё попытались отобрать злосчастный букет.

Расставаться с таким сокровищем она не собиралась. Не-не-не, ни за какие коврижки!

— Медный таз, — нехотя поправил её Даниил, закинув рюкзак девчонки себе на плечо. Глянул на пытавшуюся прижаться поближе блондинку и ругнулся себе под нос. После чего светским тоном поинтересовался у брата. — Так что за хлыщ?

— Да фиг знает, — сморщив нос, Кирыч незаметно толкнул Лерку ближе к своему близнецу. Про себя стараясь не ржать над обиженным выражением лица братца. — Из кафе вытащил и к машине припёр. И то ли Натка его знает, то ли ещё что… Но …

— Тьфу, вечно старшие сёстры какую-то фигню творят. А нам разгребай, — Данька поморщился, качая головой.

— Девчонки… — в тон ему протянул Кирилл. И тут же оба ойкнули, получив по загривку от надувшейся Лерки.

Смерив друзей (друзья же, не?) и товарищей по сверхсекретному заговору снисходительным взглядом, она откинула остриженные по плечи волосы на спину и, гордо вздёрнув нос, вышла из торгового центра. Да так и замерла посреди дороги, уставившись широко раскрытыми глазами на целующуюся парочку.

— Ну охренеть, они всё ещё целуются! — недовольно протянул Кир, встав за спиной у подруги. — Вот же… Хлыщ!

— И что ты предлагаешь делать? — скептично отозвался Данька, встав с другого боку от Лерки. Поправив рюкзак, он недовольно зыркнул на обнаглевшего блондина. И когда заметил, как тот полез под кофту сестры…

— Убью, — синхронно выдохнули близнецы и чуть не ломанулись вперёд. Благо Лерка успела ухватить обоих за руку и повиснуть мёртвым грузом. Да так, что отцепить её от себя не представлялось возможным.

— Тпру, ретивые, — шикнула на них девушка, без особого труда утащила двух немаленьких парней. Аккурат под ближайший навес около цветочного павильона. — И вообще, я на братоубийство не подписывалась!

— А?! — у Даньки самым натуральным образом отпала челюсть. И пока он переводил ошалелый взгляд со скромно потупившейся блондинки на того самого хлыща, слово взял Кирыч. Как более стрессоустойчивый из них двоих.

— Погодь, мелкая… Вот это что… Это твой брат?! Тот самый скучный препод из универа? Риали?! — Кирилл иронично вскинул бровь и скрестил руки на груди. Весь его вид выражал огромное такое недоверие к словам девушки. И Ярмолина обязательно бы обиделась…

Но если уж совсем честно и положить лапку на сердце, то с братом они были удивительно не похожи. Только если в общих чертах и то, не всегда. Что поделаешь, генетика она штука такая, коварная.

— Он самый, — Лерка на этот демарш только фыркнула и осторожно выглянула из-за Кирилла. Оценила диспозицию сил и честно позавидовала братцу.

Если эта брюнетка и есть таинственная Снегирёва-старшая, гроза близнецов, то Лёхе определённо повезло. Этот птиц хотя бы не сопротивляется и вообще, отличается умом и сообразительностью. Вон как обнимает и на себя тянет!

— А это, значит, и есть та самая Великая и Ужасная старшая сестра… Гиперзаботливая, суровая и распугивающая всех и вся своим командным рыком. Я прав? Или я прав? — хитро сощурившись, девушка тут же принялась обдумывать новый план, с учётом изменившихся обстоятельств. И потёрла руки, довольно улыбаясь во все тридцать два зуба. — По-моему, это судьба, мальчики! — единодушное скептичное хмыканье она мужественно проигнорировала. — А Судьба дама упертая… Так что, действуем по новой схеме. Итак, надо сделать следующее…

А парочка, продолжавшая целоваться, даже не подозревала, какие грандиозные цели и задачи ставят себе три подростка, решившие во чтобы то ни стало устроить личную жизнь горячо любимым родственникам.

Мнение родственников их в этом вопросе, конечно же, не волновало!

* * *

Иногда вся твоя жизнь сводится к одному безумному поступку.

Что ж, безумцем себя Лектор не считал и вполне отдавал себе отчёт в том, что творит, где и с кем. И наслаждался этим. Искренне, сильно. Послав в пеший эротический тур и голос разума, и сомнения, и угрызения внезапно объявившейся совести. Тем более, когда тебе так отвечают, думать о высоком и морально-нравственно страдать не получается, совершенно.

И не хочется. Абсолютно. Как и сдерживать внезапно взыгравшие собственнические инстинкты, требовавшие закрыть, спрятать от остальных одну маленькую совушку. Вредную, вечно сонную и до невозможного родную.

Пусть даже байкер не имел ни малейшего представления о том, когда это Снегирёва стала кем-то большим, чем проблемной студенткой. Кем-то намного, намного большим.

Мягкие, тёплые губы, с привкусом кофе и терпкой, незнакомой пряности. Обветренные и обманчиво податливые. Ледяные, подрагивающие пальцы, забравшиеся под его рубашку, очертившие напрягшиеся мышцы живота. Да так и замершие у самого пояса джинсов, в лёгкой, мучительной нерешительности. Дразня и притягивая ближе, вынуждая вжиматься в чужое тело крепче, стискивая в объятиях до будущих синяков на коже. Рваный выдох, обжигающий кожу горячим дыханием, и яркие, невозможные, совершенно невменяемые глаза напротив.