Спонсор

— Слышишь меня, Ренат? А если останешься… Мне твоя девочка не нужна. Всё равно верну. Правда по кусочкам. Вначале один пальчик, потом другой…

— С чего ты взял, что мне есть до неё дело? — цинично поинтересовался я.

Внезапно захотелось курить. Сильно, до зубовного скрежета. В доме у меня были хорошие сигары, и сейчас я бы не отказался сделать пару затяжек. Не думать о Лиане… Не думать о её слезах, о пятнах крови на полу. Стоит Сарновскому почувствовать мою слабость, мою уязвимость, и сражение можно считать проигранным. Но дело не только в Грате… нет. Даже если я брошу всё и уеду, Лиану он мне не вернёт. Живой так точно, и я понимал это.

— Проверим?

— Ты же понимаешь, что покойник? — спокойно осведомился я. — До сих пор у тебя ещё был шанс, но теперь…

В дверь коротко стукнули всего один раз, и я кивнул Алексу, чтобы тот открыл. Вик приехал даже быстрее, чем я надеялся. В трубке где-то на заднем фоне раздался истеричный вскрик Нелли, и я снова сосредоточился на разговоре.

— Кто из нас покойник, мы ещё посмотрим.

— Посмотрим, — согласился я. Но в твоих интересах сделать всё, чтобы не злить меня ещё больше. Этот город мой, Павел.

— Был твоим.

— Нет, — ответил я, ощущая уверенность в своих словах и повторил: — Этот город мой. Поэтому подумай о том, что для тебя важно, Сарновский, и прими правильное решение.

— Сейчас о правильных решениях стоит подумать именно тебе, — заметил он.

Я усмехнулся. Знал, что это заставит его засомневаться. Кивнул вошедшему в комнату Вику. Тот тут же пристально посмотрел мне в лицо и жестом показал, чтобы я продолжал разговор.

— До встречи, Кирилл, — проигнорировав его слова, холодно проговорил я. — У тебя хороший дом. Знаешь… я как раз подумывал о приобретении собственности в твоём районе. Как думаешь, за сколько он уйдёт с молотка?

— Не играй с огнём, Ренат.

— Играть — не в моих правилах, — отозвался я. — Я давно не мальчишка, чтобы играть. — Вик положил на стол какие-то бумаги и указал мне на строку. Быстро пробежав по ней взглядом, я добавил: — Кстати, если на то пошло… Как чувствует себя твой сынишка? Кажется, ему нравится Монако, да? Красивая у него мать… — В трубке повисла тишина. Грязно. Но у него Лиана… — До встречи, Павел, — повторил я снова и отключил вызов.

21

Лиана

— Эй ты, — голос Нелли донёсся до меня сквозь серо-алую пелену боли.

Я пыталась абстрагироваться от реальности — шаг, ещё один, поворот, наклон… Стёкла впивались в ноги, и каждый раз я едва сдерживала вскрик. Нет! Моя слабость и уязвимость вызовут у Нелли лишь удовлетворение. Господи, почему я не придала словам Рената большего значения? Он ведь говорил… Он ведь запретил мне с ней общаться. Выходит, знал что-то…

Зажмурившись, я тихо всхлипнула. Острая вспышка боли резанула стопу, прошлась вверх — к колену, к бедру, ноги подкосились, и я, не удержавшись, упала. Ладонь угодила в осколки, новая вспышка…

— Нравится она тебе? — насмешка Нелли.

Я плохо соображала, о чём она. Прикусила губу, чтобы не заскулить, заметила, как кто-то прошёл мимо. Дмитрий…

— Вы что-то хотели, Нелли? — спросил он, остановившись между мной и диваном.

Пользуясь короткой передышкой, я осторожно вытерла ладонь о бедро, убрала стекляшки из-под коленок. Стопы болели так, что мне казалось, будто изранены не только они, но и всё тело. Завистливая, ненормальная… Вовсе не по своей воле Каширина ушла из театра, нет. Глубоко затянувшись табачным дымом, она нервно взмахнула рукой.

— Бери её, развлекайся, — закинула ногу на ногу. — Я ведь знаю, что у тебя на неё стоит. Давай.

Дима обернулся, и взгляды наши встретились. Я невольно отползла дальше, наткнулась на очередное стекло и заныла. Слёзы, как ни пыталась я их сдерживать, потекли по щекам. Я думала, что он… А он с ними. Вначале мой Пашка, потом Нелли и Дмитрий… Какая же я дура! Доверчивая, легкомысленная, вовсе не разбирающаяся ни в людях, ни в жизни дура. Шагнув ко мне, Дима схватил меня за локоть и помог подняться.

— Да, — усмехнулась Каширина, сделав очередную затяжку. — Трахни её как следует. Развлекись с нашей милой гостьей.

— Нелли… — Придерживая меня, заговорил было Дмитрий, но тут в комнату вошёл ещё один мужчина. Тот, по чьему приказу я тут и оказалась. Метнул разгневанный взгляд на Дмитрия, на Нелли и рявкнул так, что у меня внутренности оледенели:

— Что тут происходит?

— Ничего. — Нелли дёрнула тонкими плечами и демонстративно затянулась. Выпустила струйку дыма. — Малышка настолько талантливая, что…

— Она здесь не для того, чтобы ты смогла утешить своё самолюбие, — снова рявкнул мужчина. Заметил лежащий на коленях у Кашириной смартфон и, подойдя, взял его. — Ты кому-то звонила? — спросил, переведя взгляд с дисплея на Нелли.

— Нет. — Она встала, попыталась забрать телефон обратно, но он не позволил. Резко убрал руку и толкнул её на диван. Нелли упала, сигарета воткнулась в обивку, подол её платья задрался, обнажив бедро. В этот момент она вовсе не казалась великолепной и возвышенной. Когда-то — да, но не теперь. Стоять не было сил, я подогнула стопы, чтобы ноги болели не так сильно, застонала.

— Вот же сука, — мужчина несколько раз ткнул в дисплей, с размаху ударил ногой по лодыжкам Нелли. — Что ты, сука, вытворяешь?!

— Сарновский! — Она скорчилась, ладонь её смяла сигарету, на лице появился оскал. — Не смей, она…

Нелли хотела было подскочить, но он толкнул её обратно. Стиснул зубы. Сарновский? Выходит, это именно тот Сарновский, о котором говорили в кабинете Ренат и Алекс? По спине у меня пробежал холодок. Тот самый Сарновский, который сделал что-то с девушкой…

— Отведи её в комнату, — приказал он, глянув на Дмитрия. Во взгляде его был всё тот же гнев. К угрозе примешалось раздражение. Подошёл, взял меня за подбородок и, повернув голову вначале одной стороной, затем другой, усмехнулся. — И смотри, без глупостей, — процедил он.

Дмитрий кивнул. Нелли, злая, растрёпанная, сидела на диване. Глаза её ненормально блестели, красивое лицо было слишком бледным. И всё же даже теперь она была прекрасна. Прекрасна и отвратительна…

Больше не обращая на нас внимания, Сарновский вытащил из кармана пиджака другой телефон. Дмитрий дёрнул меня за локоть, и мне пришлось сделать шаг. Сознание поплыло от боли, из груди вырвался стон.

Он крепче ухватил меня за руку. Всё, что я могла — снова пытаться сосредоточиться на чём-то, помимо собственных чувств, алых вспышек, пронзающих нутро при каждом шаге. Голос Сарновского за спиной. Ровный, сдержанный…