Спор на жизнь

— Это не может быть конец, — прошептала девушка, пытаясь сдержать навернувшиеся на глазах слезы. — Стоп! Валерий, он не смог убить тебя сам, он сожалел о содеянном, до конца верил в спасение твоей души. Здесь должен быть другой выход. Он говорил о выборе, о спасении — это не просто так.

— Ну так покажи мне его, принцесса, — прорычал вампир, пытаясь сдержать очередной приступ злости.

— Письмо! Текст послания необычен, может там есть какая-то подсказка?

Дракула развернул скомканный листок и еще раз перечитал послание.

— А ведь ты права. Я слишком упивался ненавистью к нему и не заметил этого. Эта строчка явно выбивается из общего письма. Граф прочитал ее вслух: «Помни, жизнь рождается из тьмы вместе с солнцем в тот час, когда под крылом Венеры будет уплачена рубиновая дань».

— Здесь еще есть эта строчка: «Лишь смерть от крови твоей укажет тебе путь сквозь мрак преисподней!» — дополнила она. — Но что это значит?

— Жизнь… он не мог не понимать, что эта камера, без доступа тюремщика, приносящего пищу, олицетворяет собой мучительную смерть, значит, жизнь — это свобода. Свобода, которая рождается из тьмы вместе с солнцем…

— Рождение солнца… — в задумчивости проговорила она. — Это рассвет!

— Солнце рождается на востоке. Он имел в виду восточную стену, — заключил Дракула, оглядываясь вокруг.

— Да, но какая стена восточная? Если смотреть относительно верхней камеры, то должна быть эта, — девушка указала на каменную кладку.

— Мы кубарем скатились сюда. Ориентировать на верхнюю камеру нет смысла. Но что если солнце в данном случае символизирует эта сфера?

Дракула подошел к круглому углублению и прочертил пальцем по внутренней стороне камня, пытаясь найти какой-то механизм, приводящий в движение противовес.

— Я думаю, что для того, чтоб механизм заработал, загадку нужно раскрыть до конца… Крыло Венеры и рубиновая дань.

— Венера. Вторая планета от Солнца или богиня любви! Если сферу мы условно нарекаем солнцем, то Венерой должна быть эта табличка. Смотри, они все разного размера, по разному удалены от нее, как и планеты в солнечной системе.

— Что на ней написано?

— Молитва изгнания дьявола на латыни. Но не думаю, что это ключ. Надо понять, что имеется в виду под рубиновой данью.

— Рубин считался символом королевского достоинства, страстной любви и жизненной силы. С древнейших времен его связывали с богом войны Аресом, а также божествами, которые управляли человеческими страстями, — проговорила Анна, поднося факел к стене.

— Жизненная сила — это кровь, но кому именно надо заплатить кровавую дань? — проговорил он, изучая расположение табличек.

— Ареса в римской мифологии называли Марсом. Вполне логично, что он будет собирать кровавую жатву. Я думаю, нам нужна эта табличка, — заключила Анна, указывая на четвертую скрижаль большего размера, символизирующую планету.

— Не совсем так, в древности существовала легенда о том, что на Олимпе Арес влюбляется в самую красивую и нежную богиню – Афродиту или Венеру, тогда безумие войны соединилось с безумием любви, и от этого союза родились Деймос и Фобос, вечные спутники войн, — проговорил Дракула.

— Ужас и страх, — перевела Анна греческие названия.

— Я думаю, что именно они должны стать жнецами на кровавом поле. Они были рождены под крылом Венеры. Нам нужны эти таблички, — заключил он, осматривая две мелкие надписи, находящиеся подле той, на которую указала девушка.

— Но эти спутники были открыты лишь десять лет назад, откуда наш предок узнал о них?

— Галилей предсказал их существование столетия назад, возможно, кто-то из древних мыслителей также выдвигал эту гипотезу.

С этими словами Дракула поднес запястье к губам, и вскрыл зубами вену, ожидая, пока в ладони наберется достаточное количество крови, после чего поочередно коснулся каждой из плит, но ничего не произошло.

— «Лишь смерть от крови твоей укажет тебе путь сквозь мрак преисподней!» — проговорил он, опускаясь на каменные плиты. — Лишь смерть человека, рожденного от моей крови, сможет открыть эту дверь!

Только сейчас Анна поняла смысл этой строчки, бессильно опускаясь рядом с ним. Осознание этой истины, заставило ее тело колотиться мелкой дрожью.

— Чтобы обрести свободу, ты должен убить своего потомка, убить меня.

В ту секунду голос в его голове зазвучал так громко, как никогда, призывая его свершить то, что было предопределено столетия назад. Мужчина обхватил руками голову и обреченно склонился к плитам, пытаясь силой воли подавить эти мысли.

— Этого не будет, я поклялся тебе и сдержу свое слово, должен же я перед смертью совершить хотя бы один верный поступок. Если тебе суждена смерть, мне нет смысла жить, — проговорил он, сильнее сжав голову руками.

— Но почему? Ты знаешь, что иного выхода нет.

— Потому что люблю, — почти шепотом проговорил он. — Столетиями я думал, что оставил любовь в аду сгорать вместе с моей душой, но она нашла меня тогда, когда я был к этому совершенно не готов. Каким-то образом тебе удалось разбудить во мне эти чувства. Я просто не могу запятнать свои руки твоей кровью.

Анна опустилась на колени около него, обнимая со спины и зарываясь лицом в его волосы.

— Прости меня, если б я не дернула за этот рычаг…

— Я бы никогда не сказал тебе этих слов, — заключил он.

Какое-то время они сидели недвижно, склонившись под гнетом обреченности, но потом Анна подскочила, будто ошпаренная, и проговорила:

— А что если мы выдвинули верное предположение, но пришли не к тому выводу?

— Что ты имеешь в виду?

— В письме говорится о рождении Солнца и о кровавой дани, но кровавую дань при рождении платят женщины. Нужна моя кровь! К тому же, от союза войны и любви родились не только ужас и страх. По легенде у Ареса и Афродиты был еще один сын…

— Эрот, — продолжил он.

— Только он мог быть рожден под крылом Венеры, плод любви существ противоположных по своей природе. — «Как и мы с тобой» — подумала она, продолжая свою речь: — Купидон*, как его называли римляне. Один из спутников Урана.

Девушка нашла седьмую табличку, символизирующую планету, и остановилась на самой близкой к ней мелкой надписи, поднося запястье к губам.

— Ты раздерешь себе кожу и вены, зубы человека не приспособлены к этому. Позволь сделать это тому, кто сотни раз делал подобное.