Спорим, что ты умрешь?

— Понятия не имею, — пожал плечами Максимов. — Все мы немного чокнутые, капитан. Поговорите с постояльцем по фамилии Ровель — возможно, он внесет некоторую ясность. Хотя лично я почему-то сомневаюсь…

Ровно в полночь заглянувший в гостиную человек мог бы стать свидетелем любопытного зрелища. На красивом венском стуле перед горящим камином сидел угрюмый человек. Глаза неподвижно смотрели на вырывающиеся из углей язычки пламени. Движения, которые он совершал, были скупы и однообразны. Из толстой пачки честно заработанных долларов он вынимал по одной купюре, медленно опускал в огонь и отрешенно наблюдал, как забавно бумажки сворачиваются в трубочку, корчатся, рассыпаются прахом. Пачка денег неуклонно уменьшалась. По мере ее похудания лицо человека разглаживалось, на губах рисовалось подобие улыбки. Ему нравилось то, что он делает. Но для постороннего наблюдателя это выглядело, конечно, безумием.

— Вы сошли с ума… — прошептал в ужасе дворецкий, вырастая за спиной. — Что вы делаете, несчастный?.. А ну, немедленно прекратите…

— Назад! — прорычал человек, резко поворачивая голову. — Это не ваши деньги, уважаемый. Заткнитесь и ступайте вон!

И снова погружение в медитацию, сопровождаемое улыбочкой и вялыми монотонными движениями. Бумажки тихо ежились, пропадали. Огонь разгорался, поленья потрескивали. Сбывалась мечта идиота — он всегда хотел посмотреть, как сгорает смысл человеческой жизни…

Только к утру представителям центра «СПАС-001» удалось разрезать намертво сжатые стяжки на воротах. «Предельно уродская конструкция, — жаловались специалисты. — Громоздкая штуковина, а заблокировать — не хрен делать». В десять утра Максимов доехал до дома, бросил машину и поднялся в квартиру.

— Ты такой стремительный, папа… — пробормотала Маринка, сладко потягиваясь. — А сегодня у нас что — воскресенье или понедельник?.. Слушай, — она уселась размочаленной русалкой на кровати, — а если сегодня понедельник, то я должна быть в школе, нет?

— Воскресенье, Мариша, — успокоил Максимов и, дабы не смущать ребенка, вышел из детской. Но поспать не удалось. Позвонила Екатерина. Она всегда звонит в тот момент, когда он спит или уронил что-то такое, требующее немедленной уборки.

— О, — обрадовалась Екатерина. — Ты вернулся к нашим баранам, Костик?

— Вернулся, — подтвердил Максимов.

— Живой, не арестованный… Просто праздник для души, командир. То есть дело о так называемых убийствах на модном горном курорте завершилось полным хеппи-эндом?

— Да уж, Катюша, — невесело усмехнулся Максимов. — Отхеппиэндили меня по самое не валяй…

— А по самое не валяй — это куда? — не поняла Екатерина. — Странные у тебя формулировки, Костик.

— Я потом тебе объясню, — вздохнул Максимов. — А сегодня я ленивый, как Обломов. Дай поспать, Катюша, ладно?

Он повесил трубку, рухнул на диван и безжизненным взором уставился в потолок. Он не знал, есть ли во всей этой истории хоть один человек, принявший концовку за хеппи-энд. Разве что случайно выживший…

А еще интересно, куда отнесут это дело старик Ровель и прочие невидимые товарищи: к победам или поражениям агентства «Профиль»?