Спой, маркитантка!

– Уходите теперь, - смотрела с жалостью Анна.
– Я обещаю передавать Софье письма. Она будет ждать.

– Как она?
– вопросил наконец-то Данило.

– Плачет,... не ест, - оглянулась с опасением на дом Анна.
– Мне пора. Худо будет, если нас здесь застанут.

– Хорошо, - кивнул Данило.
– Где её окно? Увидеть бы её.

– Я сообщу ей, выглянет, - обещала Анна и указала на окна второго этажа.
– Справа, видите балкон? Мой балкон слева, у Софьи — справа... Так всегда мечтали наши родители, и комнату её никак не использовали, надеясь, что однажды вернётся, и вот...

– Вернулась, - договорил Данило.

– Обождите здесь, коль сможете, - спешила Анна.
– Я сообщу ей, выглянет.

– Передайте Софье, что люблю, верен буду и вернусь! Ладанка её при мне, не сможет быть иначе, - напоследок просил Данило.

Анна кивнула в ответ и ускорила шаг, вскоре вовсе побежав обратно в дом...

Глава 30

Спешила Анна скорее наверх, к комнатам, а выглянувший из кабинета отец вопросил:

– Ты куда это так спешишь? Где ты была?

– В саду гуляла, папенька, да слышу плач сестры, не могу так больше. Пообщаться с нею желаю, - оглянулась на ступенях Анна.

– Ну,... ступай, пообщайся. Ты права, - чуть поразмыслив, будто успокоился отец и вернулся в кабинет.

– Господи, спасибо, спаси и сохрани,... прости, Господи, - перекрестилась быстро Анна и побежала дальше наверх.

Она громко постучала в дверь спальни, где должна была быть Софья, и её матушка открыла:

– Что случилось?
– удивилась она взволнованному виду Анны.

– Нет, матушка, всё хорошо, - попыталась та улыбнуться и заглянула в комнату, заметив сидевшую на кровати Софью, которая уставилась в сторону и не шевелилась.
– Позволите?

– Прошу,... может у тебя получится что, - пропустила её мать, а сама, оглянувшись на Софью, тихонько закрыла дверь.

Оставшиеся наедине сёстры молчали... Анна быстро отошла к окну, встав чуть в стороне за шторой, и сказала:

– Он там,... у ворот.

От её слов Софья вскочила с места и прильнула к окну, распахнув его:

– Данилушка, - прошептала она, прижав руки к груди, будто молилась.

Она смотрела на него и подчинялась сестре, выводящей её на балкон:

– Покажись ему. Ждёт тебя увидеть. Ладанка, говорит, при нём. Говорит, вернётся к тебе обязательно, - лепетала тихо Анна.
– Сказал любит, верен будет.

– И я буду верна. И я люблю, - плакала Софья, но на лице светилось счастье, которым полна была душа...

– Радость какая, - с восторгом молвил Данило, любуясь вышедшей на балкон любимой.

Видел он, как нежно смотрела Софья, видел и что сестра стояла рядом. Верил теперь, что он и любимая дождутся встречи вновь и неразлучными будут. Послав воздушный поцелуй, Данило махал рукой. Софья сделала руками знак, будто словила его поцелуй и тут же послала свой.

Данило точно так же словил её поцелуй в руку, прикоснувшись к ней губами. Сердце билось сильнее, словно пело, душа трепетала. Мир вновь казался красочным... Нехотя садился Данило на коня, нехотя удалялся вслед за офицерами, и вскоре вовсе умчался вдаль, чтобы время пронеслось так же быстро, как уезжал...

– Он вернётся, - смотрела вслед Софья.

– Будет писать тебе через меня, - улыбнулась рядом Анна, встретив удивлённый взгляд сестры:

– Почему ты помогаешь мне?

Анна пожала плечами и вздохнула:

– Любовь вашу увидела... Сначала испугалась, а теперь понимаю, что зря. Только папенька наш не позволит вам быть вместе.

– Бежать бы отсюда, - сразу сказала Софья.
– Найду способ.

– Я бы помогла, - прошептала Анна, оглянувшись на дверь.
– Попробуем что-нибудь придумать. А куда ты убежишь?

– Не знаю, - растерялась Софья, задумавшись.
– В лесничем доме меня найдут... Может в деревне спрячусь.

– Там тоже могут найти, - смотрела удивлённо Анна, но махнула рукой.
– Придумаем. И потом, пока Данило твой с войны не вернётся, ничего может предпринимать и не стоит, а там устроим побег.

– Может и так, - в сомнениях села Софья вновь на краю кровати и опустила полный отчаяния взгляд.
– Я не чувствую себя дома.

– Это от того, что ты с рождения пропала. Выкрал кто-то тебя тогда, - рассказывала Анна, и сестра вздохнула:

– Да,... матушка... мне всё сейчас рассказала... Не известно, кто выкрал, но считают, что Протасовы к тому причастны.

– Так и есть, - смотрела уверенная в том Анна и села напротив у зеркала.
– Мать Данилы, говорят, подкупила кого-то, чтоб выкрали тебя в отместку. Но не знала она, что две девочки родились. Выкрали лишь одну.

– Почему думают, что мать Данилы это сделала?
– не верила в подобное Софья.
– Не может быть!

– Не знаю, - улыбнулась Анна так тепло, и Софья почувствовала, что она, похожая на неё, словно то было отражение в зеркале, действительно, настоящая сестра, настоящая родная.
– Но мы узнаем.

– А у тебя есть любимый?
– вопросила вдруг Софья, и Анна вздохнула:

– Что ты?... Разве мне позволят? Папенька жениха мне ищет. Я читаю романы, стихи, какие пишут влюблённые поэты. Увидела вот тебя с Данилой, какой может быть сильной любовь, и тоже хочется.

– А я и не знала, что бывает настоящая любовь, как в романах, - улыбнулась Софья мечтательно и снова становилось грустно.
– И вот Данило появился... Так быстро, странно, так неожиданно, но я вся его, а без него изнемогаю, умираю...

Так сёстры и откровенничали, каждый день проводя вместе. Неразлучными стали. Подружились накрепко. Довольные родители даже будто и успокоились. Ни слова не говорили о Протасовых или о том, что случилось...

За обедами или вечерами царила тёплая домашняя атмосфера. Сёстры с матерью часто то вышивали, то пели, а довольный отец отдыхал в их компании или же за чтением книг в своём кабинете.

Так проходили дни, которые для Софьи становились всё более трудными из-за ожидания, что вот-вот прибудет первое письмо от Данилы. Она переживала всё больше. Она часто смотрела в окно, надеясь увидеть посыльного, и только Анна помогала не падать духом, вовремя отвлекая, чтобы никто вокруг не смог догадаться, что происходит...