Справедливость

Девочка, после моего троекратного жеста, наливает себе стакан воды и робко протягивает руку к финикам. Мулла что-то с досадой неразборчиво крякает по-своему и добавляет пару фраз ей, после чего она принимается за еду.

Официант, по моей просьбе, быстро подаёт ей всё то же, что ел я и какое-то время мы все сидим молча: девочка ест, мулла скептически переводит взгляд с меня на неё, а я пытаюсь понять, что ещё беспокоит её очень сильно вот прямо сейчас. На уровне физиологии.

Через пару минут до меня доходит: у девчонки на подходе одна регулярная деликатная женская проблема, о которой они ни сказать не может, ни меры принять (нет с собой денег на элементарные средства гигиены).

Не помню в деталях, какие ограничения налагает на женщину в этот период Ислам (помню только, что они есть); но я и не мусульманин. Положив на всякий случай рядом с девочкой банкноту в десять тысяч, поясняю ей по-английски, что вернусь через пять минут, чтоб она не нервничала.

Она пытается понять меня максимально точно; перестаёт есть, поворачиваясь ко мне. Мулла, видя наши потуги, хмыкает ещё раз, уточняет у меня по-русски, что хочу сказать, и медленно дублирует мои слова на каком-то другом языке.

Девочка сосредоточенно кивает и возвращается к еде, а я направляюсь в здание через дорогу, где сверкает вывеской крестик круглосуточной Евроаптеки.

* * *

Круглосуточная аптека на Аб—я между Ман-са и Ау—ова.

Колокольчик на двери звонит пару раз, оповещая о входе ещё одного человека. Худощавый мужчина лет тридцати пяти в рясе православного священника входит, осматривается и проходит к окошку первого отдела, возле которого уже стоит небольшая очередь из трёх человек.

Священник становится в конец очереди и, не смотря на свой сан, явственно демонстрирует признаки нетерпения.

Старушка, стоящая в очереди первой, о чём-то долго и придирчиво расспрашивает провизора на государственном языке; ещё дольше перебирает предложенные упаковки с лекарствами, пока, наконец, не останавливает свой выбор на чём-то конкретном.

После этого, из каждой отобранной упаковки, провизор со старушкой отбирают по одному-два блистера, считают сумму, которую женщина достаточно долго отсчитывает из матерчатого кошелька металлическими монетами.

Стоящие следующими в очереди парень с девушкой пришли вместе. Они покупают тест на беременность, переглядываются и молча направляются к выходу.

В то время, когда провизор обслуживала пару (стоящую перед священником), в аптеку вошли ещё несколько человек. Часть которых встала сзади священника, один подошёл лицом к очереди.

Когда парень с девушкой отходят и священник делает шаг к окошку провизора, стоящий лицом парень уже наклоняется к окошку и что-то говорит на своём языке. Провизор, игнорируя священника, что-то отвечает. Парень, хмурясь, морщит лоб, устраивается поудобнее над прилавком и явно собирается подробно расспрашивать дальше.

— Сейчас моя очередь, — говорит священник, переводя взгляд с подошедшего без очереди на провизора.

Провизор на секунду бросает на него встревоженный взгляд, но затем поворачивается обратно и, не отвечая русскому, продолжает разговор с парнем на государственном языке.

Священник задумчиво смотрит на провизора, переводит взгляд на парня, затем делает шаг вперёд (вытесняя парня от окошка корпусом) и обращается к провизору:

— Вы же видите, что он без очереди. Видите, что я к вам обращаюсь. Вы игнорируете меня, а его обслуживаете без очереди только потому, что я русский?

В аптеке виснет неловкая пауза; священник набирает воздуха, чтоб сказать что-то ещё. Оттеснённый им от окошка парень вспыхивает, широко открывает глаза и делает шаг вперёд. Явно пытаясь оттеснить священника обратно.

Русский, пользуясь преимуществом в росте, без слов кладёт ладонь на лоб и лицо парня, удерживая того в оторопевшем состоянии вытянутой рукой. Парень, как ошпаренный отскакивает назад и багровеет ещё больше.

— Ответьте на вопрос, — русский, не мигая, смотрит в глаза провизору, явно разворачиваясь так, чтоб боковым зрением не терять из виду и своего оппонента. — Мою очередь можно игнорировать потому что я — второй сорт? У меня проблемы из-за языка? Из-за цвета кожи? Или из-за чего?

В этот момент из-за спины русского к окошку делает шаг местный мужчина, примерно одного возраста с русским, и показывает багровеющему и явно собирающемуся действовать местному парню какой-то пластиковый прямоугольник:

— Кезектын со?ына т?р!.. (встань в конец очереди!)

Парень за секунду бледнеет и, что-то бормоча, занимает место в конце очереди.

Русский священник переводит взгляд на нового участника «разговора» и чуть удивлённо благодарит:

— Спасибо. Обязан вам.

— Вы мне ничем не обязаны, просто лучше бы выучили язык страны, где живёте, уважаемый. — С абсолютно спокойным лицом поясняет собеседник. — Вы сейчас расставляете акценты конъюнктурно, а не по совести. И тем самым чуть грешите против истины, святой отец.

Русский чуть улыбается при обращении к нему, как к католику, но спрашивает об ином:

— В любом случае, благодарю, но в чём именно я против истины согрешил?

— Вы вплетаете национальный момент туда, где имеет место обычное бескультурье, — судя по виду, охотно поясняет местный. — Вы старше. Плюс вы священник, то есть, изначально уважаемый человек. Пацан, — кивок на парня в конце очереди, — явно из аула. Что такое очередь, красный сигнал светофора, правила движения — просто не знает. Или может не знать. Либо не иметь навыка соблюдения… Но уважение старших — рефлекс. Он вас просто не понял. Скажи вы ему то же самое на его языке, не пришлось бы размахивать руками. — Собеседник зачем-то оглядывается по сторонам, затем вновь обращается к священнику. — Национальным вопрос — одна из тем моей работы. Можно сказать… Поверьте на слово: им тут и не пахнет. Обычное бескультурье. С одной стороны. И неумение говорить на языке паствы, если вашим языком, с другой…

— Спасибо, учту, — обескураженно двигает бровями русский. — Хотя о языке паствы я бы поспорил. А почему тогда провизор меня игнорировала?

— Материнский инстинкт, — поясняет подошедший. — На говорящего на своём языке именно в такой ситуации, как аптека или больница, психика реагирует в несколько раз острее, чем на чужака. Не знаю, как быстро объяснить…

— Вы брать будете что-либо?! — доносится недовольный голос со стороны провизора, перекрывая всех присутствующих.