Спроси у реки
Шрифт:
– Пожалуй, нет. Но задевает.
– Если бы меня задело это крайне абсурдное обвинение, то я подала бы исковое заявление в суд о защите чести и достоинства моего сына. – Маркова наклонилась вперед. – Буду с вами до конца откровенной, хотя Ярославу это вряд ли понравится. Квасова изверзла сию низкую ложь из-за страшной обиды на моего сына. Она пыталась затащить его в постель, но у нее ничего не получилось. Ярослав ее весьма грубо одернул и ей наверняка до зуда в заднице, прошу прощения, захотелось ему отомстить. Женщины такие отказы переносят весьма болезненно. По-моему, даже более болезненно,
– Но почему она обвинила вашего сына именно в педофилии?
– Я думаю, исходя из того, что у нас постоянно крутятся местные мальчишки и девчонки. Сын тратит на них немало времени и сил.
– Почему?
– Потому, что никому до них нет дела. Ни государству, ни родителям.
– А вашему сыну до них дело есть?
Майор только после того как вопрос прозвучал, понял, что его формулировка была крайне неудачной.
Маркова снова подперла голову рукой и секунд десять молчала, пристально глядя на майора. Потом сказала спокойно, но твердо:
– Уходите. Вы мне надоели. Не умеете держать себя в рамках.
– Простите! Пережал.
– Прощаю, но вы все равно должны сейчас уйти. Мне нельзя волноваться. Придете в другой раз. Я передам сыну, что вы хотели с ним поговорить. Если угодно, можете прислать повестку. Деньги на адвокатов у меня найдутся.
– Я хотел по-хорошему.
– У вас не слишком это получилось, уважаемый.
Глава 18
Посохин припарковал машину в рощице недалеко от старого пляжа. Едва он перебрался на заднее сиденье, чтобы переодеться в плавки, как раздался телефонный звонок. Чертыхаясь, майор достал из кармана рубашки мобильник и глянул на дисплей. Звонил подполковник Нестеров, его непосредственный начальник. Посохин поморщился.
– Да, Сергей Сергеевич! Нет, я же утром докладывал, что дракой на дискотеке сейчас занимается Богуславский. Потерпевший пока в коме. Думаю, до завтра не дотянет… Я сам узнавал. Жарких? Он пробивает телефоны по делу Квасовой… Сергей Сергеевич, я помню о сроках… Нет пока основной версии, чтобы на ней сосредоточиться… С Николаем Квасовым не все так просто. Он идет у меня под номером первым, но надо нарабатывать материал… Если мы с Карельским раскрутим дело Квасовой, и докажем, что это не несчастный случай… Это я перетащил его на свою сторону, хотя он и упирался изо всех сил… Понимаю… Сергей Сергеевич, зуб даю!
Посохин отключил телефон и откинулся на спинку сиденья. Он был зол. Не столько на Нестерова или Карельского, сколько себя. Он, улавливая запах большого зверя, осторожного и опасного, пока никак не мог точно определить направление, откуда этот запах доносится. Слишком много вокруг этой Квасовой крутилось в последние годы всякой хищной мелюзги. Но майор не сомневался, что в один прекрасный момент он поймает этого весьма умного людоеда за загривок. Если, конечно, сверху не будут его без конца дергать за административный поводок, на котором сидит любой сыскарь.
Посохин переоделся и вышел из машины. Людей на пляже было довольно много, и он не сразу заметил загоравшую в тени ивового куста Рыбакову. Она лежала на свернутом вдвое толстом хлопчатобумажном,
в голубых цветах покрывале, коневом, как говорили бирючинские старухи, и читала книгу.– Уважаемая Валентина Васильевна, какова сегодня речная водичка? Освежает? – присаживаясь на песок рядом с Рыбаковой, весело спросил Посохин.
Рыбакова повернула голову и, взявшись за дужку, чуть сдвинула на нос очки.
– Павел! Здравствуйте!
В очках со слегка затемненными стеклами она выглядела еще моложе. Не был заметен веер морщинок в уголках глаз.
«Мужики к ней, наверное, до сих пор пристают», – подумал Посохин.
– Здравствуйте! Смотритесь потрясающе.
– Приятно слышать, – откровенно призналась Валентина Васильевна.
– Что читаем? Детективчик? Или очередной бестселлер про сексуальную жизнь вампиров?
Рыбакова засмеялась.
– Нет, зарубежную фантастику. Шекли. Как продвигается расследование?
– Хреново продвигается.
Посохин окинул взглядом пляж. Успех в его работе зависел и оттого, насколько охотно он поддерживает приятельские отношения с местным людом. Сейчас очень кстати было бы подойти к кому-нибудь из знакомых, поздороваться, поболтать в неофициальной обстановке на посторонние темы…
– Наверное, исходя из характера убиенной, уйма подозреваемых?
– Сортировать не успеваем. Книжка интересная? – Перевернув кисть ладонью вверх, Посохин большим пальцем указал на толстый том.
– Советую. По его произведениям несколько фильмов снято. Под Николая Квасова все еще копаете?
– Копаем, но наряду со всеми. Сегодня, например, разговаривал с Марковой.
– И как?
– Прокол. Не смог подстроиться.
– Не переживайте. Я тоже не сразу нашла к ней подход. А вы ее вообще первый раз видели. Так?
– Ну да.
– Тетка трудная.
– А сынишка ее?
– К нему это обозначение мало подходит. Если коротко, то общительный человек, симпатичный мужчина. Ну, и к тому же неплохой художник. Его работы есть в нескольких российских музеях.
– Он же преподает в нашем областном художественном училище?
– Да, и давно. Отец его был довольно известным пейзажистом. Даже за рубежом выставлялся. Народный художник РСФСР. Его картины до сих пор пользуются спросом. Особенно у банкиров.
– Вот откуда у Марковой столько гонора.
– А то! Но Ярослав проще. И добрее.
– Особенно к детям.
– Бросьте, Павел! Такие разговоры я и раньше слышала, но не верю ни одному слову. Кстати, они и пошли только после того как по телевидению показали несколько шоу про педофилов.
– Он же не женат?
– Ну и что? Я тоже не замужем. Значит, следуя этой логике, я лесбиянка?
– Ваш муж погиб, а…
– У него тоже жена погибла. Попала в аварию. Еще во времена СССР. Они тогда только поженились. И года вместе не прожили.
– А почему он до сих пор снова не женился? Мужчина, говорят, он привлекательный. И небедный. Что для подавляющего большинства женщин еще более важно.
– Павел, а как вы думаете, почему я до сих пор не вышла замуж? Дима, ведь, погиб пятнадцать лет назад. Мне было тогда чуть за сорок и я не уродина, не стерва… Скажу честно, предложения были.