Спроси у реки

– Кого?

– Мать и сестру Лехи.

– Это… Татьяна Владимировна, а сестру – Аня.

– Номер дома?

– Сейчас… Тридцать четыре.

– Он твой друг?

– Кто?

– Леха!

– Ну.

– Вместе учитесь?

– Он на год младше.

– Ежиков блиндаж, еще один тинэйджер. Слушай сюда. В тюрьму хочешь?

У подростка затряслась губа.

– Не-е.

– Тогда сиди тихо и никому не звони сегодня. Просто выключи телефон, и все. Понял, Андрюха?

– П-понял, понял.

– И с Бураковым дружить не советую. Закончишь жизнь под забором. Если будет донимать, мне позвонишь. Меня зовут Павел Петрович Посохин. Майор Посохин. Усек?

– Да.

Посохин похлопал паренька по груди.

– Топай к матери. Скажешь, что я тебя про одного знакомого парня спрашивал, но запретил говорить про кого. Давай, давай! А то она уже наверняка волнуется. Маму нужно беречь, мой юный друг.

Глава 21

– Вон тот, наверное, тридцать четвертый, – показал Жарких на невзрачный домик за щербатым штакетником. – Одно окно горит. Шторой задернуто не до конца.

– Значит, будем внимательны.

– Понял. Слежу за окошком.

Калитка во двор оказалась открытой.

– А чего не заперто? – удивился Жарких.

Войдя во двор и оглядевшись, Посохин усмехнулся:

– А что у них красть-то?

Старший лейтенант покрутил головой.

– Ну, да. Небогато.

– А может, они ждут кого-нибудь? Посмотри, что там с другой стороны дома.

Жарких направился за угол. Вернулся он почти сразу.

– Окна ставнями закрыты. Не выскочить, – сказал он, отряхивая внизу джинсы.

Полицейские поднялись по ступенькам на веранду. Двери там тоже оказались не на запоре.

– Прямо как при советской власти, – пошутил Посохин.

Он прошел по скрипучим половицам и открыл дверь, ведущую в комнаты.

– Добрый вечер хозяевам! – с улыбкой произнес майор.

Жарких, поздоровавшись, сглотнул слюну.

В освещенной настольной лампой комнате на диване сидели красивая женщина в розовом халате с намотанным на голове полотенцем и очень похожая на нее девушка лет двадцати в коротеньком сарафанчике. Они смотрели телевизор.

– Здравствуйте! – ответила женщина, вопросительно глядя на вошедших в ее дом незнакомцев. Девушка даже не повернула головы в их сторону.

– Извините, что мы вас потревожили, но очень уж дело неотложное. Алексей Таганков здесь живет?

– Да, здесь.

– Можно с ним поговорить?

– Его сейчас дома нет. А зачем он вам?

– Опять Лешка какую-нибудь глупость выкинул, – сказала девушка, продолжая смотреть телевизор. – Доиграется дурак. Голову оторвут и правильно сделают. Хотя зачем ему голова? Он больше другую часть своего тела ценит. Ту, что между ног болтается.

– Что ты несешь-то, Аня? – одернула ее женщина.

– Извините, мы не собираемся никому отрывать голову, – снова улыбнулся майор. – А где его можно найти?

– Чего зря искать. Он через полчаса сам явится. А может, и раньше. С пустым брюхом ему не до пилоток будет, – ответила девушка.

– Аня, перестань!

– А что, не правда? Он скоро по Бирючинску со спущенными штанами бегать начнет, чтобы времени зря не терять. Того и гляди бабушкой-героиней станешь.

Женщина оставила тираду дочери без ответа.

– Разрешите его подождать? – спросил Посохин со всей вежливостью, на какую был способен.

– А вы кто?

– Мы? Простите, не представился. Мы из полиции.

Посохин заметил, как женщина вздрогнула.

– Не пугайтесь. Ничего серьезного. Нам нужно кое-что спросить у Алексея. Меня зовут Павел Петрович, а этого культуриста – Сергей. Мы из уголовного розыска.

Посохин достал из нагрудного кармана рубашки удостоверение. Девушка поднялась с дивана и, подойдя к полицейским, хотела взять удостоверение в руки, но майор отвел его чуть в сторону.

– Брать не нужно. Посохин Павел Петрович.

Девушка фыркнула.

– Какая секретность!

На документы Жарких она даже не взглянула.

– Старший лейтенант, подежурьте во дворе, – приказал Посохин.

– Слушаюсь.

Жарких, бросив недовольный взгляд на майора, вышел из комнаты.

– Позволите присесть?

– Пожалуйста! Вон берите любой, – снова усаживаясь рядом с матерью, показала головой девушка на стоявшие вокруг стола стулья.

– Что смотрите, извините? – спросил Посохин.

– Сопли в сахаре.

– А! Сериал, – догадался майор. Он устроился на одном из стульев так, чтобы его не было видно с улицы.

– Точно! Мама обожает всякую муть про страдания обеспеченных нами слоев.

Посохин пристально посмотрел на женщину. Было заметно, что она волнуется и сейчас ей не до колкостей дочери.

– Вас Анной зовут? – Посохин перевел взгляд на девушку.

– Анной Сергеевной.

– Красиво. Возникает ассоциация с поэмой Есенина «Анна Снегина».

– И что?

– Там главных героев зовут Анна и Сергей. Помните?

– Не помню.

– Жаль, но ничего страшного. Сейчас большинство девушек поэзией не интересуется.

– Разумеется! Ведь сексом интересоваться гораздо приятней.

– Но, позволю себе заметить, и в десятки раз опасней!

Анна, видно не найдя сразу что ответить, сделала паузу. Она смотрела уже не на экран, а куда-то в угол комнаты.

«Дорогой, застегни, пожалуйста, колье. Я должна его примерить, – сказала с экрана тщательно накрашенная блондинка. – Оно чудно смотрится и очень пойдет к моему новому платью от Ямамото».

Посохин невольно хмыкнул. В этой убогой комнате слова блондинки звучали просто нелепо. Анна тоже не удержалась от усмешки.

– Фигня беспросветная! – сказала девушка, вопросительно глядя на полицейского. Она явно ждала ответа на свою реплику. – Наши каким-то образом научились снимать сериалы хуже мексиканцев.

– Ну да, – согласился Посохин.

Он, продолжая улыбаться, подтянул под себя правую ногу и наклонил вперед корпус.

– Калитка! – вскочила с дивана Татьяна Владимировна.