Спроси у Ясеня

— Товарищ младший лейтенант, — укоризненно произнес Малин, — чему вас учат в вашем ПГУ? Разве так отрываются от «хвоста»? С помощью кругового движения «хвост» только выявляют. Отрываться нам пока не нужно. Сейчас поедем домой.

Остались позади Никитские ворота, у Пушкинской пришлось постоять в небольшой пробке. Малин все время смотрел в боковое правое зеркальце, и я только теперь заметила, что повернул он его под собственный взгляд.

— Так есть за нами «хвост»? — поинтересовалась я.

— Есть, — сказал Малин удовлетворенно.

— И где же он?

— Тормозни у Петровки на зеленый и внимательно посмотри назад.

Я тормознула довольно резко, включила моргалку направо и тут же, словно испугавшись своей ошибки, выключила.

— Молодец, — похвалил Малин.

И я увидела, как сзади черная «Волга» с нейтральным служебным номером, плавно, очень плавно тормозя, накатом подкрадывается к зеленому светофору, из последних сил стараясь не перестроиться, но уже мигая так же судорожно, как и я.

— А теперь на желтый — вперед. И как можно резче. Педаль в пол, — скомандовал Малин.

На столь мощной машине, как «Ниссан-Патроль», я никогда раньше не ездила, и ощущение было такое, будто мы взлетаем. «Волга», разумеется, перестав идиотически подмигивать, ворвалась на Петровский бульвар уже на красный.

Малин, довольный, рассмеялся.

— Кто они? — спросила я.

— Не знаю пока, до дома доедем — будем разбираться. И мы доехали до его дома. Остановив машину в чудесном тихом переулке у Покровских ворот возле шестиэтажного здания начала века, вошли в роскошный прохладный подъезд и пешком поднялись на второй этаж. Малин открыл дверь ключом и пропустил меня вперед.

— Прошу. Располагайся. Гостиная налево. А я сейчас.

Ничего особенного в доме Малина я не отметила — обычная пижонская хата в центре, с четырехметровыми потолками и прекрасным паркетом. Бывшая коммуналка, перепланированная под отдельную после капремонта. Красивая мебель, японский «ящик», видюшник, музыкальный центр, радиотелефон «Панасоник» с автоответчиком — нормальный уровень для полковника ГБ или крупного авантюриста.

Он вошел и спросил:

— Что будешь пить?

— «Мартини бьянко», — сказала я нагло.

— Недопила с иностранцем? Понятно, — проговорил Малин, и я с известной долей восхищения отметила его профессиональную наблюдательность. — Бьянко нет — есть россо. Сойдет?

— Сойдет, — улыбнулась я.

— Ну и прекрасно. А я предпочту «Хэннеси».

— Это еще что такое?

— Лучший французский коньяк. Для меня, во всяком случае.

— Неужели лучший? — усомнилась я. — Почему я про него никогда не слыхала?

— А ты еще много о чем не слыхала, — резонно заметил он и, подойдя к окну (не вплотную), осторожно поглядел на улицу сквозь тюлевые занавески. — Хочешь посмотреть?

Я поднялась из кресла, пересекла комнату и проследила за взглядом Малина, спрятавшись за его спиной, словно опасалась выстрела.

По ту сторону переулка припарковалась давешняя «Волга», а возле нее у открытой дверцы стоял, покуривая, молодой человек кавказского вида в хорошем костюме. Время от времени он обводил взглядом окна нашего дома, а правую руку постоянно держал в кармане.

— Да, — сказал Малин глубокомысленно, — пить придется немножко позже. Сначала решим формальные вопросы.

Он взял трубку «Панасоника», нажал на аппарате подряд несколько кнопок непонятного мне назначения, после чего непрерывный гудок стал очень громким, и набрал номер.

— Дежурный лейтенант Шурша слушает, — провозгласил телефон, и я догадалась, что это Малин включил селекгорный режим. Специально для меня?

— Лейтенант Шурша, с вами говорит полковник Малин. Соедините меня, пожалуйста, с майором Еремеевым.

После недолгого гудения и щелчков раздался новый голос:

— Майор Еремеев на проводе.

— Привет, Петр, есть интересная работа для твоих ребят. У меня перед подъездом маячат какие-то типы на черной «Волге». Записывай номер… Они меня вели от самого «Интуриста», но я их не знаю, не жду, и вообще они мне даром не нужны, однако очень интересно узнать, откуда такие идиоты берутся. Все. Действуй, Петр. Только еще одна маленькая просьба. Соедини меня сейчас с руководством ПГУ.

— Вопрос какой?

— Вопрос кадровый.

— Хорошо. Подожди, сейчас будешь говорить с полковником Ивановским Алексеем Власовичем. А я полетел.

— Счастливо, Петр… Але! Алексей Власович?

— Товарищ полковник, Иваневский на совещании. Что ему передать?

— Ничего. Соедините меня тогда с Трегубовым. Он у себя?

— Да, но…

— Никаких «но». Передайте, что это срочно.

— Малин? — ворвался в комнату голос генерал-лейтенанта Трегубова, и я почувствовала себя героиней детективного фильма. Я никогда не видела Трегубова и даже голоса его не слышала, но слишком хорошо знала, кто это такой. Это был заместитель начальника нашего Первого главного управления КГБ СССР, действительно главного, действительно первого, самого большого по численности и самого престижного.

— Малин! — прогремел Трегубов. — Что у тебя там сегодня на ночь глядя?

— Иван Николаевич, мне нужно срочно перевести одного человечка из вашего управления в мое. Оформить можно завтра, но в известность я вас ставлю именно сегодня, сейчас, потому что я снял сотрудника с задания и перебросил в силу необходимости и под свою ответственность на другой объект.

— Фамилия? — осведомился Трегубов.

— Лозова Татьяна…

— Вячеславовна, — подсказала я быстро и шепотом.

— …Вячеславовна.

— Минуточку.

Возникла пауза. Боже! Трегубов лично наводил обо мне справки.

— Забирай, — сказал он наконец. — Я у себя пометил. Проблем не будет. Это все?

— Пока да, — многозначительно ответил Малин и отключился.

Смотал пленку на автоответчике, вынул кассету, убрал в коробочку и, сделав наклейку, аккуратно надписал. Положил в ящик стола. И только после этого повернулся ко мне и сказал:

— Ну?

— Ну и ну, — откликнулась я растерянно и, честно говоря, еле переводя дух от всего услышанного. — Ты кто такой, Малин?