Спящая цикада
Шрифт:
– Это лечебные свечи? Что в них добавлено? Так хорошо обезболивают...
– В основе - соевый воск, кара-наири, - послушно отвечал массажист.
– И добавки... В этой, например, вытяжка из имбиря и белого мирта... В сочетании с ароматом душицы они улучшают заживление костей и суставов.
– А в курильницах?
– Травы. Сочетание ароматов и веществ, попадающих на кожу, может как исцелить, так и убить. Поэтому не каждому разрешено использовать эти методы. А сейчас отдыхайте, госпожа. Вам лучше всего поспать.
Целитель сменил курильницы и замер у изголовья.
– Останешься?
– Да.
Анна хотела возмутиться, но веки отяжелели и глаза закрылись. Мысли пошли вразброд, и только одна - о сонных травах - оставалась ясной.
Проспала она до утра. Целитель все так же стоял в изголовье, и первым делом полез считать пульс.
– Спина болит?
Анна удивленно поерзала по кровати.
– Как новенькая.
– И все равно - осторожнее. Сегодня вам лучше остаться в постели.
Сил спорить не было. Поэтому Анна стоически выдержала сеанс утреннего массажа и вернулась в кровать.
Целители сменяли один другого. Обновляли травы в курильницах, зажигали благовония, переставлял их с места на место...
– Послушай...
– Анна замялась, не зная, как зовут целителя, который оказался рядом.
– Да, кара-наири?
– Куда вчера афродизиак добавили? В свечи, или в курильницы?
– Никуда. Вам до любви было.
– Не врешь?
Инкуб улыбнулся и вернулся к своим курильницам. Анна сделала вид, что поверила.
– Расскажи об ароматах? Для меня это направление темный лес...
– Не забивайте голову, госпожа.
В комнату, печатая шаг, вошел Эйр. Целитель отшатнулся, а Эйр опустился на колено у кровати, прижав руку к груди:
– Наири, из-за действий охраны вы вчера оказались в опасности. Я не смею просить прощения и молю о наказании. Но если прикажете умереть...
– Умрешь? Я это то и дело слышала там, дома. Ты клялся, что едва перенесемся в ваш мир...
– Я принадлежу королю, Наири. Если вам нужна моя жизнь, следует сказать Его Величеству. Он наверняка согласится. Любое другое наказание я готов принять прямо сейчас.
– Слишком много слов. Но так даже лучше. Может, ты разъяснишь мне, что это такое?
Анна протянула руку, чтобы взять со столика тяжелый фолиант. Эйр успел первым. Подхватил книгу, развернул и положил на кровать:
– Вам нельзя поднимать тяжести. Спину только начали лечить.
Она не ответила. Открыла нужную страницу и показала картинку:
– Объясни? Твои люди молчат.
Эйр внимательно изучил сплетение трех тел на рисунке.
– Это "Летопись Наири".
– Мне уже говорили. За мной тоже каждый жест записывать будут?
– Несомненно.
Эйр перевел взгляд с книги на Анну:
– Это Лакани, седьмая Наири и две её любимых игрушки. Здесь запечатлено семнадцатое утро девятого лунного месяца, третьего года Молитв.
– Э...
– Анна не знала, что сказать.
– В тексте пояснения: Наири Лакани в тот день была разгневана: инкуб Сларин, прежде любимый ею, плохо выполнял свои обязанности, отчего она не получила должного удовольствия. За это Сларин понес наказание: его...
– Стоп! Здесь, в этом мире такое... нормально?
– Конечно. У инкубов и суккубов, приставленных к Дому Наири, единственная обязанность и цель в жизни - доставлять своей госпоже удовольствие.
Любым способом. Всем вместе, либо по отдельности. Физически, или морально. Если они не справляются, кара будет жестокой.– За то, что был плох в постели?
– Удовольствие Наири и её Дома - залог процветания нашей нации. Чем сильнее прана, тем больше рождается здоровых, крепких детей. Это ли не высшее достояние страны?
– И поэтому ты забыл свое обещание, и не ищешь мне замену. Вместо этого меня окуривают афродизиаками, кормят морепродуктами и всячески стараются соблазнить. Думаешь, я ничего не понимаю? Эти прикосновения у здорового человека крышу сорвут. И знаешь что? Впервые в жизни я радуюсь своей болезни.
– Вы радуетесь, что целая нация вымрет?
– Не передергивай. И еще...
– Да, Наири?
– Неужели мне и вправду можно просто валяться в кровати и бездельничать? Даже лекций никаких не будет?
– Верно. Отдыхайте, госпожа.
– Интересно, как я это сделаю, если в комнате постоянно толпится народ? Вы бы хоть вышли, уважаемые инкубы!
– Целитель - полукровка, Наири. И он останется с вами.
Эйр отсалютовал и вышел. Анна смотрела на закрывшуюся дверь, и только отголоски боли в спине не позволили запустить вслед инкубу фолиантом.
Капитан вышел на задний двор, отданный рорагам, только к вечеру второго дня. Опаленные солнцем до волдырей, с воспалившимися ранами, наказанные Тапар и Пайлин молчали, глядя на остановившегося напротив командира.
– Надеюсь, вы понимаете, что в следующий раз поркой не отделаетесь?
Спекшиеся губы разомкнулись. Трещины тут же покрыла кровавая роса.
– Снимите их. Завтра вы должны приступить к своим обязанностям!
Он не остался смотреть, как рораги снимают страдальцев и уносят в дальнее крыло лазарета. И инкуб, и полукровка были достаточно сильны, чтобы восстановиться за остаток дня и ночь. Ну, а боль послужит им хорошим напоминанием об ошибке.
Анну и в самом деле оставили в покое. Почти. Сменили физические упражнения на лечебные. Какие были лучше - Анна уже и не знала.
От иголок, что раз за разом втыкал в неё целитель, кожа покрылась красноватыми штрихами. После массажа мышцы ныли, словно Анна марафон бежала. Свечи и ароматические палочки, призванные смягчить боль, помогали плохо. А целитель не успокаивался - мял, скручивал до хруста позвонков, снова мял... А потом придумал еще одну пытку - устанавливал на спину конусы из прессованной пыльцы каких-то растений, и поджигал верхушку. Анна кричала от боли, пыталась скинуть "лекарство", но рораги крепко держали, прижимая к кровати.
При этом теоретические занятия оставили. Теперь их проводил лично Эйр. Он поблажек не делал. И на вопросы отвечал одно и то же:
– Наири, сейчас важнее всего - подготовка к церемонии. Времени очень мало, неразумно тратить его на простые беседы. Вы все узнаете, но позже.
И Анна в сотый раз повторяла имена важнейших сановников, зубрила ритуальные фразы, и слушала, слушала, слушала... Не понимая и десятой части. Дни снова слились в нескончаемый поток строго распланированного существования. Анна уже начала привыкать к рутине, как во время занятий дверь распахнулась и в спальню вошел Пайлин.