Спящий ангел
Шрифт:
Так кошка, которая гуляет сама по себе, вернула себе свободу: балкон, приземистая яблоня, так удобно раскинувшая ветви до дворовой лавочки. Маршрут налажен.
И если хвостатая питомица сделала балкон частью повседневного маршрута, то Ева любила его по вечерам. Балкон становился её лофт-зоной. Ещё работая в «Пятёрочке», она соорудила из деревянных поддонов некое подобие дивана, укрыла одеялом, подушками, мягкими игрушками и пледом. Вечерами представляла, как сидит на веранде усадьбы, а то и итальянской виллы, и смотрит на свои владения.
Она наливала в любимую чашку-аквариум крепкого чёрного кофе, брала плитку горького шоколада, укутывалась в плюшевый плед и погружалась в блуждание мыслей.
Крошка
И поток мыслей сливается с образами – караван нарядных бл*дей проплывает в сторону продуктового прямо под окнами. Шлейф сладких фруктовых ароматов доносится до второго этажа, отголоски жеманного хохота и щебет разговоров. В памяти, помимо воли, отпечатываются броские макияжи, такие густые и яркие, что можно перепутать с маскарадными масками. Пышные юбки, палетки и стразы, платья со шлейфами, засаленные. Наверное, бордель учредили в нулевых. Тогда и закупили гардероб. Проносится в голове мысль и утекает, не оставив следа. Иногда щебечут и распивают прямо под окнами Евы. На её лавочке. Отправляя в небо клубы сигаретного дыма и алкогольный амбре. Но повелительницу балкона это не беспокоит. Она где-то далеко. И щебет, и дамы – только одно течение в русле огромной реки, одна нить в пышной косе.
В противоположную сторону, от продуктового к сердцу района, к массивам новостроек, идут реконструкторы: средневековые одежды, капюшоны, броня, клацают на спине мечи, в руках – плотные щиты с гербами. Разговоры о побеге из города. О своём городе, острове, судне – для своих. «Автономия», – цепляется и царапается мысль в голове Евы. Хочет задержаться, но течение огромной реки уносит её, не давая зацепиться. Ева не видит здоровых бородатых мужчин. Она видит маленьких мальчиков в костюмах из картонных коробок с палками в руках, которые хотят построить свой домик на дереве. Она видит мальчиков, которые пытаются сбежать из своего времени и спрятаться в придуманном городе. Иногда она машет им рукой. Как махали люди на пристани пассажирам «Титаника». Блаженно улыбается. И забывает об их существовании. Только клацанье металла вызывает приятные ассоциации не с консервами банками, а с эпохой романтизма.
Бомжи у большого мусорного контейнера. Бомжи под яблоней. Кислый запах пота. Пьяные разговоры.
Маленькие дети, кричащие в колясках, играющие в лужах.
Стая собак, что лает и воет, играет и гоняет по двору.
Они не превращаются в воспоминания – они тают в голове, как крошка горького шоколада на языке. Тают.
Кофе и шоколад закончились. Плед – в стирке. Зато появился хвостатый компаньон. И молодая женщина, которую со спины можно было бы перепутать с подростком, в растянутой толстовке, с накинутым капюшоном и в смешных плюшевых наушниках, продолжала коротать вечера на своей «усадьбе».
Ева закрывала глаза, и её подхватывал странный поток энергии. Тревоги и страхи отступали. И девушка погружалась в приятное забытье. Только здесь, в подушечном раздолье, Ева чувствовала, как внутреннее напряжение спадает.
– Кайфуешь? – спросила Ева у зажмурившейся кошастой. В ответ – громкое урчание.
Кошка спрыгнула с импровизированного дивана и отёрлась о ноги хозяйки, мол, да, я всё понимаю.
– В моём лице индустрия шаманов и магов многое потеряла, – продолжила Ева разговор с хвостатой подругой. – Была б я чуть потупее, вместо посиделок
на балконе посвящала вечера ритуалам на снятие порчи.Кошка уставилась на неё ясными голубыми глазами.
– Ну а как ещё объяснить, что удача обходит меня стороной? Да что там удача, просто нормальная работа… И просто нормальная жизнь. Только порчей.
Кошка хитро прищурилась и снова заурчала, на этот раз тихонько, для себя.
– Хочешь сказать, что не только маги могут помочь? Что я забыла про психологов, астрологов и классическую литературу?
Кошка потянулась лапой, потрогала Еву за рукав и зацепилась когтём за ткань толстовки.
– Одни взвалили бы всю вину на меня, – Ева осторожно освободила коготь любимицы из плена. – Правильно, на кого ж? Заставили анализировать детство, разделять ответственность и потребовали бы перестать быть жертвой (за неисполнение – строгое наказание и домашняя работа).
Кошка прицелилась, пару раз качнулась вперёд, запрыгнула на колени.
– Другие бы вычислили аспекты планет, переселили бы меня в другой город, а лучше в деревню и переставили стол с диваном так, чтобы по фэншуй.
А вот классическая литература потребовала принять страдания и нести свой крест, отсвечивая святостью. Можно ничего не менять и быть в выигрыше. К тому же бесплатно. Поэтому я и предпочитаю книги.
Кошка уже во всю развалилась на коленях и вывернулась, подставляя пузико.
Одинокая кошка, которая устала гулять сама по себе. И одинокая женщина, которая просто устала. Так и жили: спали вместе, ели вместе. До тех пор, пока продукты не закончились.
Отскребая последнюю пришкваренную макаронину от сковородки, Ева чувствовала странное опустошение: не было беспокойства, паники. Не было прилива активности. Не было идей. И даже вопрос «что делать?» в голову не приходил.
Просто день сменялся днём. А Ева тратила время на чтение книг, пролистывание газет. Смотрела ролики в интернете. Не выходила из дома и ни о чём не думала.
Вскоре пришло чувство голода. Пока его перебарывала лень. Живот урчал. Но Ева решила, что сон – хорошее средство от голода. Разбудило протяжное «мяу». Кошка сидела напротив кровати и смотрела на Еву своими большими голубыми глазами.
– Прости, ты тоже голодная, – сказала Ева. – Я могу только выпустить тебя.
Ещё одно «мяу». Настойчивое. Упрямое.
– Ладно, пошли, – Ева вздохнула.
Они вышли на улицу. Кошка вилась у ног. Зашагали.
Новая знакомая не торопилась убегать на охоту. А уверенно семенила у ног хозяйки. Иногда чуть забегая вперёд, топорща хвост и с нетерпением оглядываясь на отстающую Еву.
Ева кончиками ногтей теребила коросту у губ – шелушение успело затвердеть. И смотрела на вьющийся в предвкушении прогулки хвост кошастой.
– Киса… – Ева осеклась. – Вот я балбесина! До сих пор не придумала тебе имя. Будешь…м-м-м… – вспомнилось имя смуглой модели из модного шоу. Тёплый цвет кожи, кошачий взгляд. Голубые глаза и расцветка молочная, с шоколадными носочками, ушами, хвостом и мордочкой. –Будешь Тайрой?
Кошка благодарно зажмурилась, принимая имя.
Со времён работы в «Пятёрочке» Ева знала, что продукцию с истёкшим сроком годности просто выставляли в лотках у мусорных баков. Ева бы ни за что не подумала, что так легко и без сомнений перешагнёт невидимую черту и еда из баков перекочует к ней на стол: торт, мясная и сырная нарезки (ну там-то портиться нечему), карбонат, хлеб, лаваш и партия консервированных супов.
Раньше Ева выставляла контейнеры с едой и смотрела, как группка бомжей разбирает «товар». Сегодня она оказалась по другую сторону фронта. Она была готова затеряться в толпе грязных, опустившихся людей… Но в этот день к бесплатным харчам подтянулся только один – высокий, рослый казах.