Спящий ангел

Румынская принцесса, лепестки, опадающие в раскрытую руку. Резкий запах от сока растения. Взгляд черноокой, искоса. Пальцы Синицы по столу. Быстро падающий потолок и сдвигающиеся стены. Свет от ноутбука как свет костра в лесной глуши, как свет последней надежды.

Синица вернулся к ритуальному танцу, скорость движений возросла. Воздух накалялся. Слова спотыкались друг о друга.

Атмосферу разряжала только потусторонняя брюнетка – она как будто уравновешивала напряжённого Синицу, буквально электризующего воздух в кабинете.

Ровные, неспешные движения в противовес буре ритуального танца.

– Она как жрица травы, танец разворачивается для неё, – подумала Ева. И пальцы сорвались с металлической трубочки.

Ева импровизировала, пытаясь предугадать мысли будущего руководства, пытаясь угодить с ответом. Она затаилась. И забыла о себе. Она на охоте. И ей нужно выхватить добычу из пасти другого хищника – работодателя.

– Муж есть? Дети?

Финал.

Ева ответила сухим «нет» и отвернулась.

Девушка скосила на неё взгляд через плечо.

– Были? – уточнил потенциальный работодатель.

Ева передёрнула плечами, стряхивая дрожь унижения. Она на собеседовании, а не на приёме у гинеколога. Были ли у неё дети? Муж? Нелепо, унизительно и предполагает глупые оправдания. А когда тебе тридцать пять, то любой ответ скинет с твоей анкеты десяток баллов. Ты или признаёшь, что порченый товар, или распишешься в скором декрете.

Есть ещё один путь: вывернуть душу наизнанку, рассказывая коротенечко так, по верхам, про жизненную драму (а куда ещё мог деться муж и дети, если они были)?

Пошло. И смотрится просто нелепо в лицемерном танце древнего ритуала трудоустройства.

– Это имеет значение? – Ева помрачнела.

Брюнетка вернулась к растениям и продолжила двигаться в том же темпе.

Мужчина по ту сторону стола встрепенулся – привычный скрипт разговора дал осечку. Он окинула Еву внимательным взглядом, лёгким движением поправил очки и сказал:

– В сущности, нет.

Вернулся к работе.

– Мы Вам перезвоним, – прозвучала финальная и ожидаемая реплика.

Битва проиграна.

– Я провожу, – брюнетка оторвалась от растений и доброжелательно посмотрела на Еву.

Попугай кинул Еве в спину картавое «до встречи!» и закивал собственному отражению. Ева грустно ухмыльнулась. Раздели, прощупали и выставили за дверь, не накинув даже пары сотен на такси. Может, податься в эскорт? Там всё то же самое, только честнее. И попытки залезть в душу от мужчины, который уже залез в трусы, кажутся более уместными.

Мужчина с холодным взглядом остался за дверью – в ледяной пещере своего кабинета.

И потянулись стеллажи тёплых книг. Рядом неторопливо шла брюнетка. Еве даже пришлось замедлить шаг. И когда она сравнялась в темпе с брюнеткой, внутренняя суета отпустила. Напряжение от общения с Синицей по имени Анатолий развеялось. И Ева подумала: «Хорошо, как в бане».

– Как Вам? – спросила брюнетка, когда белая дверь закрылась за ними.

– Мистическое место, – ответила Ева. – Заходишь – и проваливаешься в другой мир.

Брюнетка улыбнулась одним уголком рта и кивнула, соглашаясь.

– Жаль, я ему не понравилась, – сказала Ева.

– Думаете? – нахмурилась брюнетка. – Он просто человек такой… – она замялась, подбирая слово. – Строгий.

У входной двери брюнетка остановилась. Стеклянные створки, почуяв людей, разъехались в стороны.

– Мы так и не познакомились, – сказала Ева.

– Маша, – представилась брюнетка и добавила: – Заведующая библиотекой.

– Заведующая? – переспросила Ева удивлённо.

Брюнетка только улыбнулась и шагнула назад, в библиотечный полумрак.

Дверь в волшебный мир книжных приключений закрылась. Вывернутая наизнанку гусеница исторгла из себя чужеродный элемент по имени Ева.

Пора было возвращаться домой. А по пути – заглянуть в мусорный бак «Пятёрочки», выбрать что-нибудь к ужину.

У места кормёжки она опять встретила рослого бомжа.

– Не вернулись? – спросила Ева про товарищей бедняги.

Тот отрицательно покачал головой, нахмурился, отвернулся.

В другие дни Ева видела пенсионерок, новых бездомных и пьянчуг, но тех, из старой гвардии, которым во времена своей работы в магазине выставляла еду, не заметила.

Ева потянулась к колбасной нарезке, бомж успел взять первым, глянул на Евину застывшую руку, понял, что перехватил намеченный ею продукт, и виновато протянул нарезку девушке. Достал из своего пакета пирожное, политое розовой глазурью, и тоже сунул Еву в руку.

То ли рыжий Жека напитал Еву теплом, то ли библиотека вытащила её из панциря, но в этот вечер Ева разговорилась с мрачным бомжом.

Несмотря на запах. Несмотря на угрожающий, угрюмый вид. Великан замялся, когда она спросила имя.

– Евсей, – сказал он застенчиво, словно делясь с Евой чем-то интимным, как будто показывая тайный свет, прячущийся в ладонях.

Пара незначительных фраз. Пара открытых взглядов без пренебрежения, в глаза. Никаких вопросов про родителей, жён и детей. Просто разговор приветливых соседей. Соседей по мусоропроводной кормёжке.

Дома Тайра увидела хозяйку с отпечатком светлой грусти на лице. Ева привычно повесила ключ на торчащую металлическую спицу, сбросила обувь и подхватила любимицу на руки. Их ждал вечер на балконном лофте.

Ева проводила взглядом мужчину с большой, набитой книгами сумкой.

– Из библиотеки, – с теплом подумала она и зябко поёжилась, переводя взгляд на свинцовые облака.

Старый попугай сидел и смотрел на белую дверь без таблички. В линзе его глаза замерла Евина тень.

ГЛАВА 3 | БИБЛИОТЕЧНЫЙ ЛАБИРИНТ

И только кровь, как вода, в батарее стынет,

И мы блуждаем по белой дикой пустыне,

Несём грехи свои, будто святыни,