Спящий принц
Шрифт:
– Он был похож на хорошего короля.
Она кивнула, и ее лицо снова исказилось от боли.
– И стал бы таким, - прошептала она, слезы оставляли блестящие следы на ее лице. – Прости, - она глубоко и судорожно вдохнула и закрыла глаза. А когда открыла их, то смотрела на меня. – Расскажи мне все. Что еще я не знаю о происходящем в Лормере? Ты сказала, что он охотится на верующих.
Я рассказывала о злодеяниях Спящего принца, а ее лицо становилось все бледнее, она все сильнее опускала плечи. Лортуна, Хага, Мокхэм. Вестник стал Серебряным рыцарем, храмы грабили, головы насаживали на
А потом я рассказала ей о лагерях для беженцев. О людях на дорогах. О жестокости солдат. Мне было плохо, пока я это описывала, в голове всплывала потерянная кукла, туфелька. Теперь я понимала, почему кто-то бросил туфельку позади.
Когда я закончила, она залпом осушила кубок, глаза ее снова были полны слез.
– И как Совет Трегеллана помогает Лормере?
– О чем ты?
– Какую помощь они предложили? Людей для армии? Оружие? Еду? Лекарства?
Я покачала головой.
– У нас новая армия, только недавно призванная. У мужчин не было выбора, им сказали сражаться, многих до сих пор учат. Если до этого дойдет, то и женщинам придется сражаться. А еду и лекарства мы не… - она уставилась на меня, и я покраснела. – Но некоторые люди сбежали, я уже говорила. Лагеря…
– Которые ты описала как сущий ад? – перебила она меня, и я замолчала. – Спящий принц убивает невинных, а ваш народ закрыл границы. Могущественный Трегеллан, демократичный и цивилизованный, отвернулся от убийства короля и его народа и решил смотреть за своим домом, пока на пороге не прольется кровь? Понимаю, это из-за последней войны. Из-за того, что мы победили?
– Конечно, нет, - но, возражая, я задумалась, что она может быть права. Почему мы не стали действовать раньше? Почему не предложили больше помощи? Но вслух я этого не сказала. – Никто не был готов к этому. Совет пытался вести с ним переговоры.
– С чудовищами переговоры не ведут, - сухо сказала Димия. – Поверь, можно лишь действовать.
Вдруг мне стало стыдно за свою страну. Я покачала головой и не могла смотреть ей в глаза.
– Мне жаль, что я принесла плохие вести.
– А мне жаль, что ты искала не меня.
Мы молчали, я слушала, как стучит дождь. В город идти будет неприятно.
– Мне лучше уйти, - сказала я, но не хотелось покидать тепло ее дома.
Она посмотрела на меня.
– Тебе лучше остаться. Там буря, тебя сдует в море раньше, чем ты пройдешь за мою калитку.
– Да… Но ты не знаешь меня. Я могу быть кем угодно.
– Как и я. Мы равны. Садись, - сказала она и кивнула на кресло у огня.
Мне было некуда идти, я устала, мой поиск оборвался, и я послушалась, подняла книгу и переместила ее на подлокотник. Она наполнила свой кубок и дала мне, и я взяла его и сделала пару глотков. Насыщенное красное вино с привкусом дыма, темных ягод окутало мой язык. Я сделала еще глоток и протянула кубок ей, но она помахала рукой, и я оставила кубок, обхватив его руками.
– Почему бы тебе не рассказать, зачем ты ищешь девушку из Лормеры? – сказала она после долгой паузы. – Ты сказала, что она в опасности. Почему?
Было опасно говорить об этом с лормерианкой, но она точно не собиралась бежать
и докладывать на меня королю.– Это не просто девушка. Она алхимик. Вот почему.
– В Лормере нет алхимиков.
– Так все думают. Но они есть. У них есть своя версия Конклава, скрытая от правителей, - она нахмурилась, и я объяснила. – В Конклаве живут трегеллианские алхимики. Он скрыт. Хорошо скрыт. В Лормере сделали так же, но не скрылись, а прикрылись религиозным орденом. Скрылись на виду.
– Ты алхимик?
– Нет.
– Зачем тогда она тебе?
– Я надеялась, что она поможет мне. Что мы поможем друг другу, - Димия выглядела растерянной. – У меня есть свои проблемы, - добавила я.
– Какие?
Я сделала еще глоток вина, наслаждаясь его теплом. А потом объяснила, как только могла, об угрозе эвакуации, о болезни мамы, хоть и не упомянула зверя. А потом рассказала, как Сайлас дал мне зелье, что лечило ее, но он не смог дать мне больше, и я скрывала от него местоположение девушки, пока он не согласился помочь.
Она вскинула брови и прижалась к стене у камина.
– Ты его шантажировала?
– Нет. Не так. Он сказал, что поможет, что не винит меня за такое. Я ему поверила и… рассказала о ней, - я сделала паузу. – Он предал меня. Дождался, пока я уйду домой, чтобы забрать маму и вещи, и ушел без меня.
Она протянула руку за кубком, и я передала его ей.
– И он тоже движется сюда. Чтобы найти девушку, которой здесь нет.
– Наверное. Не знаю, кто из нас будет расстроен больше. Без обид.
Она пожала плечами.
– Где теперь твоя мама?
– В приюте, - тихо сказала я. – Пока я была с Сайласом, пришли солдаты и забрали ее. И они нашли… Кое-кто умер в нашем доме. Я его не убивала, - поспешила добавить я, когда ее глаза расширились. – На мужчину напали в лесу у дома, Сайлас привел его ко мне. Я училась у аптекаря, и он надеялся, что я могу его спасти. Я пыталась, но он умер, но успел рассказать мне, где девушка. Мне пришлось бежать. И я решила найти девушку одна, чтобы сказать ей, что ей нужно в Конклав, сопроводить ее туда. Я надеялась, что алхимики будут рады и помогут в ответ.
Димия протянула мне кубок, и я сделала глоток.
– Но ее здесь нет. Что будешь делать теперь?
Я слизнула с губ вино.
– Мне нужно вернуть маму. Они думают, что она в депрессии, горюет, но все куда хуже, и если я не заберу ее… У нее осталась только я, - сказала я, голос оборвался. – Я потеряла отца, дом, возможность учиться и брата за этот год. Не могу потерять еще и ее.
Рот Димии был раскрыт. Я видела, как на ее горле трепещет пульс, она пыталась взять себя в руки.
– Ты потеряла брата? Лифа?
Я потрясенно уставилась на нее.
– Ты знала и его? – я смотрела на нее. – Ты встретила его в замке?
– Да, - сказала она отстраненно, хмурясь. – Он…
Я кивнула, ее ладони закрыли лицо, она склонилась, словно на нее давил весь мир.
Мама, Лирис, Кэрис, Димия. Все эти люди горевали по моему брату.
Я не знала, остались ли у меня слезы после прошлой ночи, но они все же нашлись.
– Мне очень жаль, - сказала я, когда они прекратились, я все еще судорожно дышала.